Развитие русской юриспруденции в XVII столетии

Смута начала XVII века и ее влияние на развитие правового сознания русского общества

на развитие правового сознания русского общества

Начало XVII века ознаменовалось в русской истории чередой катастрофических событий, получивших обобщенное наименование Смуты. Русская государственность подверглась в этих событиях самому тяжелому испытанию со времен нашествия на Русь татаро-монголов. Москва и русский царский престол оказались в 1610 году в распоряжении иностранцев. «И бысть во 118-м (1610) году в Московском государстве смятение велие и измена злая, яковая же из начала света не бывала в царствующем граде Москве»¹ — так описывалась данная ситуация в произведении под названием «Повесть известна о победах Московского государства...»².

Историк И. Е. Забелин главную причину катастрофы, постигшей Русское государство в начале XVII века, видел в деградации правящего сословия. «В общих чертах „Смута“ представляет явление весьма своеобычное, — отмечал он. — Это не революция, не перестановка старых порядков по-новому. Это только глубокое потрясение, великое „шатание“ именно государства в сказанном смысле; ибо в это время всесторонним банкротом оказался не народ, а само правительство, сама правящая и владеющая власть, и в своей единице, и в общем составе своих представителей, между тем как народ-то именно обнаружил такое богатство нравственных сил и такую проч-

Повесть о победах Московского государства / Издание подготовил Г. П. Енин. Л., 1982.С. 22.

Приведенные слова составляют только первую фразу из весьма длинного оригинального названия указанного произведения. Современные историки называют его просто «Повестью о победах Московского государства». Время создания этой «Повести» датируется историками второй половиной 20-х годов XVII века.

ность своих исторических и гражданских (именно гражданских) устоев, какой в нем и предполагать было невозможно»¹.

Автор самого подробного и объемного курса русской истории профессор С. М. Соловьев обнаруживал истоки Смуты не только в духовном разложении правящей группировки, но и в неудовлетворительном состоянии нравственности всего русского общества. Приступая к описанию событий начала XVII века, он обращал внимание на распространение в Московском государстве в период царствования Ивана Грозного страшной привычки «не уважать жизни, чести, имущества ближнего». По его словам, «сокрушение прав слабого пред сильным при отсутствии просвещения, боязни общественного суда, боязни суда других народов, в общество которых еще не входили, ставило человека в безотрадное положение, делало его жертвою случайностей, заставляло сообразоваться с этими случайностями, но эта привычка сообразоваться со случайностями, разумеется, не могла способствовать развитию твердости гражданской, уважения к собственному достоинству, уменья выбирать средства для целей. Преклонение пред случайностию не могло вести к сознанию постоянного, основного, к сознанию отношений человека к обществу, обязанности служения обществу, требующего подчинения частных стремлений и выгод общественным. Внутреннее, духовное отношение человека к обществу было слабо; все держалось только формами, внешнею силою, и, где эта внешняя сила отсутствовала, там человек сильный забывал всякую связь с обществом и позволял себе все на счет слабого. Во внешнем отношении земля была собрана, государство сплочено, но сознание о внутренней, нравственной связи человека с обществом было крайне слабо; в нравственном отношении и в начале XVII века русский человек продолжал жить особе, как физически жили отдельные роды в IX веке. Следствием преобладания внешней связи и внутренней, нравственной особности были те грустные явления народной жизни, о которых одинаково свидетельствуют и свои, и чужие, прежде всего эта страшная недоверчивость друг к другу: понятно, что когда всякий преследовал только свои интересы, нисколько не принимая в соображение интересов ближнего, которого при всяком удобном случае старался сделать слугою, жертвою своих интересов, то доверенность существовать не могла». Неприглядную картину распада духовных скреп общественной организации русских людей историк

Забелин И. Г. Минин и Пожарский. Прямые и кривые в Смутное время. М., 1883. С. 1.

завершал восклицанием: «Страшно было состояние того общества, члены которого при виде корысти порывали все, самые нежные, самые священные связи!»¹

* * *

Освобождение Москвы в октябре 1612 года русскими войсками под командованием князя Дмитрия Пожарского создало предпосылки для прекращения Смуты. Избрание Земским собором 7 февраля 1613 года на Московское государство царем и великим князем Михаила Федоровича Романова стало событием, ознаменовавшим собой окончание Смуты и начало процесса восстановления Русского государства. Утверждение новой царской династии не повлекло за собой коренной перемены традиционных устоев русской государственности и правовой культуры. Тем не менее в результате осмысления событий Смуты русским обществом в его политическом и правовом сознании появился ряд новых идей. По словам историка права Ф. В. Тарановского, «восстановлена была исконная для Москвы монархическая форма верховной власти. Но если самая идея власти великого государя опиралась на вековую старину и пошлину, то все же в руках Михаила Федоровича власть эта являлась чем-то новым. Новым был самый способ ее приобретения через соборное избрание, применение которого повелось всего лишь с 1598 года, и до этого времени было для Московского государства делом необычным»².

Избрание царя Земским собором трактовалось при этом не в качестве выбора его человеческим хотением, но в качестве действия, выражавшего волю Бога³. В «Утверженной грамоте Великого Московского Земско-Поместного Собора», принятой 21 февраля 1613 года, царь Михаил Федорович Романов назывался поэтому «избранником Божиим». В ней приводилось обращение к нему архиепископа Феодорита со следующими словами: «Тем же тебя убо, превеликий государь Михайло Феодорович, не по человеческому единомышлению, ниже по человеческому угодию предъизбра; но по

Соловьев С.М. История России с древнейших времен. Кн. 4. Том 8. С. 388—389.

Тарановский Ф. В. Соборное избрание и власть великого государя в XVII столетии // Тарановский Ф. В. История русского права / Под редакцией и с предисловием В. А. Томсинова. М.: Зерцало, 2004. С. 83—84.

См. подробнее об этом: Томсинов В. А. История русской политической и правовой мысли. X—XVIII века. М.: Зерцало, 2003. С. 142—145. праведному суду Божию сие царское избрание на тебе, великом государе, возложи»¹.

Прямым следствием событий Смуты начала XVII века стало изменение и взгляда русского общества на государственную власть. «Старые государи-вотчинники смотрели на государство как на свое частное дело и вековой практикой правления приучили к такому воззрению и народ. Смута сняла пелену с глаз народных. Непригодность государя в лице Шуйского и, после его свержения, полное отсутствие царя заставили народ самостоятельно промышлять о судьбе отечества и убедили его в том, что государство не частное достояние царя, но общее дело земли. Прежние государи думали о том, чтобы государство было их государством. В Смуту земля осознала, что существует и для народа наше государство»².

Посольство, направленное Земским собором в Ипатьевский монастырь после избрания Романовых на царство для того, чтобы просить Михаила Федоровича вступить на царский престол, было названо посольством «ото всего Московского государства». Таким образом, государство мыслилось отныне существующим и без государя — до того, как он появился. Царская власть представлялась при этом как восстановленная власть прежних русских государей³, но сам акт восстановления признавался осуществленным «всею землею», пришедшей «в совет и соединенье». Романовы получали в управление не совокупность отдельных княжеских уделов, а Московское государство в целом. Царям из новой династии не было даровано права наделять уделами своих сыновей, как это делал в своем завещании царь Иван IV. Территория государства стала мыслиться в русском общественном сознании не совокупностью отдельных вотчин-княжеств, но единой «землей» — пространством, на котором разворачивается жизнь русской нации в целом.

Произошедшие в начале XVII века перемены во взглядах русского общества на характер государства и верховной государственной власти повлекли за собой изменения и в его правовых воззрениях.

Утверженная грамота об избрании на Московское государство Михаила Федоровича Романова. С предисловием С. А. Белокурова. М., 1906. С. 56.

Тарановский Ф. В. Соборное избрание и власть великого государя в XVII столетии. С. 104-105.

В «Утверженной грамоте об избрании на Московское государство Михаила Федоровича Романова» подчеркивалось, что он, великий государь, «от благородного корени благоцветушая отросль, благочестивого и праведного великого государя царя и великого князя Федора Ивановича, всеа Руси самодержца, племянник».

В частности, по-новому стало мыслиться такое явление правотворчества, как создание единых для всей Руси правовых установлений.

В предшествующую эпоху оно считалось делом исключительно государя, его детей, «братии» и приближенных к нему бояр. Об этом свидетельствуют сами заголовки судебников 1497 и 1550 годов'. В XVII веке создание общерусских правовых установлений стало рассматриваться как дело не только царя с боярами, но «государево царьственное и земское дело».

Так, начертанный на свитке текст Соборного уложения 1649 года был подписан триста пятнадцатью членами Земского собора, принадлежавшими к различным сословиям и представлявшими сто шестнадцать городов России². В краткой истории создания Соборного уложения, изложенной в преамбуле к его основному содержанию, рассказывается о том, как собирались выборные для его принятия: «А для того своего государева и земского великого царьствен-ного дела указал государь по совету со отцем своим и богомольцем святейшим Иосифом патриархом Московским и всея Руси, и бояре приговорили выбрать из столников, и из стряпчих, и из дворян московских, и из жилцов ис чину по два человека, такъже всех городов из дворян и из детей боярских взятии из больших городов, опричь Новгорода, по два человека, из новгородцев с пятины по человеку, а из менших городов по человеку, а из гостей трех человек, а из гостиные и из суконные сотен по два человека, а ис черных сотен, и из слобод, и из городов с посадов по человеку добрых и смышленых людей, чтобы его государево царьственное и земское дело с теми со всеми выборными людьми утвердити и на мере поставить, чтобы те все великие дела по нынешнему его государеву указу и Соборному уложенью въпредь были ничем нерушимы»³.

Среди лиц, подписавшихся под текстом Соборного уложения 1649 года, были: патриарх Московский и всея Руси Иосиф, митрополит Крутицкий Серапион, три архиепископа, епископ, архимандриты Спасо Нового монастыря, архимариты Троицы Сергиева, Чудова,

«Лета 7006-го месяца септемвриа уложил князь великий Иван Васильевич всея Руси с детми своими и с бояры о суде, как судити бояром и околничим», — гласит заголовок Судебника 1497 года. «Лета 7000 пятдесят осмаго июня... царь и великий князь Иван Васильевич всеа Руси [с] своею братьею и з бояры сесь судебник уложыл...» — так написано в заголовке Судебника 1550 года. См.: Российское законодательство X—XX веков. Том 2. С. 54, 97.

См.: Список рукоприкладств на свитке Соборного уложения 1649 г. // Соборное уложение 1649 года. Текст. Комментарии. Л., 1987. С. 403-410.

Соборное уложение 1649 года. Текст. Комментарии. С. 17.

Андроникова и Казанского Преображенского монастырей, игумен Соловецкого монастыря, четырнадцать бояринов, десять окольничих, казначей, думный дворянин, думный дьяк, князья, священнослужители низших рангов, стрельцы, подьячие, посадские люди, купцы, мещане и др.