Научный метод и методологический инвариант
Метод обычно определяют как «совокупность приемов и операций познания и практического преобразования действительности; способ достижения определенных результатов в познании и практике»[1]. Однако применительно к научному познанию такое определение является слишком общим. Оно не учитывает специфики научного метода его назначение (указывать путь к истине) и деление на функционально различные части открытие, дедукцию и обоснование (коррекцию) новой истины.
На первый взгляд, кажется, что для определения научного метода достаточно указать: предписания, указывающие, как следует открывать законы науки, теории и первые принципы; предписания, регламентирующие вывод необходимых следствий из открытых законов, теорий и первых принципов наук с целью логического развития их содержания, объяснения и предсказания. Оба вида предписаний, действительно, необходимы, но еще недостаточны для полноценного функционирования научного метода. Догадка может быть смелой, но ошибочной. Объяснение или предсказание может казаться до эксперимента очевидно истинным, а после него признано неточным или неверным. Для распознавания и исправления ошибок, гарантированного достижения поставленных целей полноценный научный метод должен содержать определенный механизм самокоррекции своих результатов[2]. Назовем предписания, предназначенные для осуществления функции идентификации и коррекции ошибок индукцией.
Сказанное позволяет определить понятие научного метода следующим образом.
Научный метод совокупность предписаний, регулирующих и контролирующих процесс открытия новой истины (стадия абдукции), ее логического развития (стадия дедукции) и коррекции результатов открытия и дедукции (стадия индукции).
Назовем концепцией научного метода конкретный способ обоснования необходимости и достаточности определенной комбинации и/или интерпретации указанных методологических предписаний. История методологии свидетельствует, что наиболее дискуссионными частями научного метода до сих пор являются абдукция и индукция, меньше всего споров вызывает дедукция.
Цели, допущения и логическая техника каждой методологической концепции в значительной степени определяются мировоззренческими идеалами и личными установками ее автора. Однако независимо от конкретных деталей и особенностей все методологические концепции строятся по одной и той же, как принято сейчас говорить, парадигмальной схеме. Ее открытие принадлежит Аристотелю. Поскольку она воспроизводится с небольшими вариациями в каждой методологической концепции, есть смысл назвать ее методологическим инвариантом (табл. 1).
Таблица 1
Методологический инвариант
Методологический инвариант представляет объединение
множества когнитивных элементов: (а) теории; (Ь) наблюдаемых аномальных явлений, требующих объяснения; (с) новых предсказываемых явлений, независимых от тех, которые наблюдаются;
множества методологических операций (1) (3), определенных на
указанном множестве когнитивных элементов.
Операции вида (1) символизируют все виды открытия новых истин (законов, теорий), т. е. все способы восхождения от наблюдаемых явлений к законам и теориям простое (энумеративное) обобщение, интеллектуальную интуицию, догадку, идеализацию и т. д. Они контролируются предписаниями, названными абдукцией.
Операции вида (2) обозначают все способы логического развертывания содержания новой истины, т. е. вывода из нее необходимых следствий для раскрытия ее содержания, объяснения аномальных и предсказания новых явлений. Этот вид операций подчиняется предписаниям, названным дедукцией.
Операции вида (3) представляют преобразования, корректирующие результаты операций вида (1) и (2). Они регулируется предписаниями, названными индукцией.
В ГДМ индукция определяется как операция, обратная дедукции, т. е. как операция, контролирующая только дедукцию. В методологической концепции Ч. Пирса индукция корректирует не только дедукцию, но и абдукцию также.
Конкретная версия научного метода зависит от того, какие виды методологических операций из перечисленных выше определяются на множестве указанных когнитивных элементов.
