Князь Иван Петрович Шуйский

Князь Иван Петрович Шуйский (вторая половина 1550-х годов — 1587) — один из наиболее известных русских воевод последнего периода Ливонской войны. Родился он, как предполагают биографы, во второй половине 1550-х годов и был сыном воеводы Петра Ивановича Шуйского, взявшего в 1563 году Полоцк, но в 1564 году погибшего в сражении на реке Уле. При подготовке Полоцкого похода Иван Петрович получил свое первое служебное назначение. Молодой Шуйский попал в число довереннейших людей, которым приказали «за государем ездити» — выполнять своего рода адьютантсткие поручения. То было время, полное ярких и примечательных событий, которые не могли обойти и нашего героя, чьи родичи всегда находились в числе самых видных государевых воевод. Под ударами Москвы рухнули Казанское и Астраханское ханства, признала власть царя Ивана IV Грозного Ногайская Орда, на восточных, южных, западных рубежах строились новые крепости, прикрывая границы, русские рати бились с крымцами, литовцами, ливонскими немцами и шведами. В такой кипучей обстановке быстро мужали молодые воеводы, их заслуги ценились по достоинству и щедро награждались.

Подобно другим выходцам из родовитых семейств, Иван Шуйский вскоре получил воеводские назначения в городах и полках, прикрывавших южные границы страны. Ему довелось ис

¹

РК 1475-1598 гг. С. 199.

²

РК 1559-1605 гг. С. 42, 44, 45; РК 1475-1598 гг. С. 231 (донков-ской воевода), 234, 239; Володихин Д.М. Иван Шуйский. С. 132-134.

пить горькую чашу поражения 1571 года, когда крымской коннице удалось прорваться к Москве и сжечь ее. Помешать врагу командовавший Полком левой руки воевода Шуйский не смог. Но уже следующим летом 1572 года он участвовал в знаменитом сражении с татарами при Молодях. В этой кровопролитной битве крымская орда была наголову разбита войсками выдающегося полководца Михаила Ивановича Воротынского. В Молодинском сражении воевода Шуйский командовал Сторожевым полком русской рати, первым приняв бой с подошедшей к Сенькину броду крымской армии. Остановить ее Иван Петрович не мог, но ненадолго задержал неприятеля и отошел на соединение с главными силами. Затем, уже у Молодей, враг был разбит при деятельном участии полка князя Шуйского. Именно его воины пленили видного татарского полководца Дивей-мурзу («А Ди-вея взяли в Сторожевом полку у князя Ивана Шуйсково»).

Уже спустя несколько месяцев после Молодинской победы, в конце 1572 — начале 1573 года, Иван Петрович участвовал в походе на ливонский город Пайду (Вейсенштейн). На этот раз он командовал Сторожевым полком русской рати. После взятия Пайды князь Шуйский с другими воеводами ходил «в войну под немецкие городы», участвовал в других военных кампаниях.

В опричнину Иван Петрович не попал, но в числе земских бояр оказался далеко не последним. Бывавшие тогда при дворе приезжие иноземцы именовали Шуйского «человеком с большими достоинствами и заслугами». Приметив распорядительного боярина и удачливого военачальника, царь Иван Грозный в 1575 году пожаловал его почетной должностью дворового воеводы.

Звездный час Ивана Петровича Шуйского наступил в 1580 году, когда тот стал псковским наместником. Вскоре воеводе пришлось вступить в прославившее его имя противоборство с одним из лучших европейских полководцев того времени —

¹

РК 1475-1598 гг. С. 247.

²

Володихин Д.М. Иван Шуйский. С. 145-146.

³

ПСРЛ. Т. 34. С. 192.

⁴

РК 1475-1598 гг. С. 248, 249.

польским королем Стефаном Баторием. В1581 году, во время третьего похода нового правителя Речи Посполитой на Русь, Псков был осажден. До этого сильным и жестким натиском король овладел Полоцком и Великими Луками. По преданию, узнав о скором приходе опасного врага, Шуйский дал Ивану Грозному клятву на кресте не сдавать город, пока жив, взяв такую же клятву со всех защитников Пскова. Готовясь встретить врага, воевода очень грамотно распределил бывшие в его распоряжении войска по всей линии городских укреплений, имевшей протяженность около 10 верст. По словам биографа князя Шуйского, Д.М. Володихина, «Иван Петрович сделал несколько гроссмейстерских «ходов» задолго до начала штурма. Он многое предвидел и ко многому готовился, может быть, к удивлению псковичей, которым каменные стены их города казались непреодолимо мощными. Шуйский велел им делать рвы, создавать насыпи за каменными укреплениями и ставить пушки за линией стен».

Город Псков имел тогда несколько линий укреплений — Кром, Довмонтов город, Середний город и Окольный город. Внешняя стена Окольного города насчитывала 37 башен и 48 ворот. Западная часть Пскова выходила к реке Великой, поэтому только здесь стены города были деревянными, со всех других сторон — каменными. Но Иван Шуйский, учитывая печальный опыт потери Полоцка, Сокола, Великих Лук, других русских крепостей, старался сделать все возможное и невозможное для отражения нового вражеского удара. Накануне осады Пскова старые крепости дополнили постройкой целого ряда новых фортификационных сооружений. Снаружи и внутри стен были возведены дополнительные бревенчатые башни, а также сооружены широкие башенные платформы — раскаты, предназначенные для установки крупнокалиберных орудий. Постройка добавочных башен устранила главный изъян старых укреплений — недостаточную фланковую оборону. Стены новых наружных башен прикрыли дерном, предохранявшим их от широко используемых врагом зажигательных ядер, сделали в них большое количество бойниц.

В подготовившемся к борьбе городе под командованием Ивана Шуйского находилось около 16 тысяч человек, но в их чи-

¹

Володихин Д.М. Иван Шуйский. С. 217.

ело входило 12 тысяч вооруженных жителей Пскова, его ближних и дальних пригородов. На стенах установили пушки. Явное превосходство русского гарнизона Пскова в артиллерии, особенно наличие двух больших орудий — «Барса» и «Трескотухи», стрелявших на дистанцию более версты, сыграло в защите города-крепости решающую роль. У поляков во время боев за Псков не оказалось ни одной равной им пушки.

Вскоре пришел час испытаний, показавший своевременность действий Ивана Шуйского. 18 августа 1581 года польское войско, разбив на берегах реки Черехи отряд русской конницы, вышло на ближние подступы к Пскову. Над городом поплыл тревожный звон осадного колокола. Времени терять было нельзя, поэтому русские воеводы велели зажечь предместья, а его жителям уходить за городские стены. Вскоре показались враги. Подойдя к Пскову, поляки остановились на расстоянии трех пушечных выстрелов от крепостных стен, но на немедленный штурм хорошо укрепленной крепости не решились. Когда же они начали разбивать лагерь, то «государевы же бояре и воеводы не велели стрелять по шатрам днем, но все орудия для этого велели днем приготовить. Когда же были поставлены многие шатры и наступила ночь, приблизительно часу в третьем, повелели ударить по ним из больших орудий. Наутро же не увидели ни одного шатра, и, как рассказывали языки, многие знатные паны были тут убиты.

Узнав об этом, король побежал назад к реке Черехе и там стал лагерем за великими и высокими горами на Промежице».

Лишь спустя неделю, 26 августа, поляки вновь попытались подойти к городским укреплениям, но были отогнаны орудийным огнем с псковских стен и башен.

Убедившись в прочности русской обороны и высокой эффективности действий воевод, Баторий приказал своим войскам начать траншейные работы. Он собирался приблизить осадную артиллерию к укреплениям Пскова и разрушить их. Штурмовать

¹

Повесть о прихожении Стефана Батория на град Псков. С. 244-

• 245.

²

Там же. С. 246.

мощную крепость Баторий решил с южной стороны Окольного города, где находились Покровская и Свинская (Свинорская, иногда Свинусская) башни. В непосредственной близости от них осаждающими были заложены шанцы. Работы закончились в ночь с 4 на 5 сентября 1581 года. Установив батарею из 20 орудий, противник начал бомбардировку псковских укреплений, длившуюся два дня. В результате непрерывного артиллерийского обстрела Покровская и Свинская башни были полуразрушены, в стене между ними образовался большой пролом. Стало ясно, что именно здесь противник попытается ворваться в город. Поэтому командовать обороной данного участка Шуйский поставил самого надежного из своих помощников, князя Андрея Ивановича Хворостинина. Впрочем, и воевода «ревностно трудился здесь».

Штурм крепости польский король назначил на 8 сентября 1581 года. Накануне началась бомбардировка Окольного города. Неприятельские артиллеристы добились успеха. Они «разбили двадцать четыре сажени городской стены до земли, и Покровскую башню всю до земли сбили, и у Угловой башни разрушили весь охаб — до земли, и половину Свиной башни сбили до земли, и стены городские разбили местами на шестьдесят девять саженей. Все это разбили и городскую стену во многих местах проломили».

В штурме участвовали лучшие войска Батория. Несмотря на значительные разрушения русских укреплений, находившихся на направлении вражеской атаки, штурмовые колонны были встречены сильным заградительным огнем. С большим трудом наемная польская, венгерская и немецкая пехота смогли овладеть сильно пострадавшими при бомбардировке Покровской и Свиной (Свинорской) башнями, однако продвинуться дальше или закрепиться в захваченных стрельницах противнику не удалось. Путь в город преграждала деревянная стена с несколькими рядами бойниц, через которые псковичи в упор расстреливали неприятельских солдат.

Говоря о мужестве защитников Пскова, Рейнгольд Гейден-штейн особо подчеркивает и умелое командование русского воеводы: «в то время, как наши были задержаны при взятии стен,

¹

Там же. С. 249-250.

Иван Шуйский разъезжал тут и там на раненом коне; он своими угрозами, просьбами, наконец, даже слезами, и с другой стороны епископ, выставляя мощи и иконы, успели остановить бегство и ужас своих. Враги сперва стали стрелять в наших из пушек и бросать камни..». Продвижение польских солдат было остановлено.

Город был спасен, но две башни остались в руках противника. Необходимо было выбить его из них. Вскоре защитники города смогли разрушить занятые неприятельскими солдатами верхние ярусы Свиной башни. Для этого понадобилось сделать один единственный выстрел из «великой пушки» «Барс», установленной на Похвальском раскате. Затем, подкатив под основание полуразрушенной башни, где еще оставались ожидавшие подхода подкреплений враги бочки с порохом, псковичи взорвали ее. Но противник упорно оборонялся во второй башне. Между тем «уже близился вечер, а литовские воины все еще сидели в Покровской башне и стреляли в город по христианам. Государевы же бояре и воеводы вновь бога на помощь призвали, и христианский бросили клич, и в едином порыве все, мужчины и женщины, бросились на оставшихся в Покровской башне литовцев, вооружившись кто чем, как бог надоумил: одни из ручниц стреляли, другие камнями литву побивали; одни поливали их кипятком, другие зажигали факелы и метали их в литовцев, и по-разному их уничтожали. Под Покровскую башню подложили порох и подожгли его, и так с божьей помощью всех оставшихся в Покровской башне литовцев уничтожили...».

Чудом уцелевшие при этих мощных взрывах польские и венгерские солдаты оставили захваченный участок стены и бежали в свои шанцы. Во время штурма атакующие, по русским данным, потеряли до 5 тыс. человек убитыми. По собственным сведениям, у неприятеля насчитывалось убитыми только поляков 500 человек, а, кроме того, «много немцев и венгров, очень многие получили раны от каменьев, кольев и топоров». Ощу

¹

Гейденштейн Р. Указ. соч. С. 210.

²

Повесть о прихожении Стефана Батория на град Псков. С. 262-263.

³

Новодворский В.В. Борьба за Ливонию между Москвою и Речью Посполитой. С 240-241.

тимыми оказались и потери защитников Пскова: погибло 863 человека и ранено 1623 человека. Разрушенные в ходе бомбардировки и штурма городские укрепления восстановили и усилили дополнительными защитными сооружениями — прочной деревянной стеной и рвом с частоколом из заостренных дубовых кольев.

Несмотря на тяжелую неудачу, поляки не стали снимать осаду города. Установив у Мирожского монастыря, на левом берегу реки Великой, в Завеличье тяжелые орудия, противник 24 октября начал обстрел Пскова калеными ядрами. Однако защитники города оказались готовыми к этой угрозе. Они быстро потушили начавшиеся в крепости пожары, при этом отвечая огнем на огонь.

Всего, как давно уже подсчитано историками, осенью и зимой 1581/1582 годов поляки 31 раз поднимались на штурм русской твердыни, но встречали отпор псковского гарнизона. Каждый раз с большими потерями неприятельские солдаты откатывались назад, теряя веру в мнившийся им ранее быстрым успех. Разного рода военные хитрости также были безуспешны. Во время самых необычных вражеских атак псковичи отчаянно сопротивлялись и неизменно побеждали. Так, решив, что самым слабым местом в обороне Пскова является его стена, выходящая к реке Великой, противник именно здесь решил нанести очередной удар. Вот как об этом рассказал автор «Повести о прихоже-нии Стефана Батория на град Псков»: «28 октября со стороны реки Великой под городскую стену пробрались литовские гайдуки, градоемцы и каменотесы и, закрывшись специально сделанными щитами, начали подсекать кирками и всякими орудиями для разбивания камня каменную стену от Покровской угловой башни и до водяных Покровских ворот, чтобы вся стена, подсеченная, упала в реку Великую. А деревянную стену, что построена для укрепления рядом с каменной, хотели зажечь. В то же время из-за реки Великой по народу, стоящему у городской стены, решили стрелять из орудий, и так надеялись окончательно взять город.

Государевы же бояре и воеводы, увидев такой над городом умысел, против замыслов литвы для обороны города со сво-

¹

Разин Е.А. История военного искусства. Т. 2. С. 382.

ей стороны повелевают зажженное смоляное тряпье на литву и на щиты их метать, чтобы от огня щиты их загорались, а сами они от удушливого дыма из-под стены выбегали или же там сгорали. Литовские же воины, понуждаемые силой, все это терпели и стояли, упорно и настойчиво подсекая стену.

Государевы же бояре и воеводы повелели провертеть сквозь деревянную и каменную стены частые бойницы и из тех бойниц стрелять по подсекающим из ручниц и копьями их колоть. Кроме того, лили на них горячую смолу, деготь и кипяток, зажженный просмоленный лен на них кидали, и кувшины с порохом в них бросали. Те литовские гайдуки, что надежно укрылись, продолжали долбить стену; другие же, охваченные огнем и дымом, не в силах терпеть, стремглав выбегали из-под стены. Чтобы ни одному из этих проворных литовских гайдуков не дать убежать, были расставлены опытные псковские стрельцы с длинными самопалами. Некоторые же литовские градо-емцы так глубоко продолбили стену, что уже и без щита могли ее подсекать, и ни горячей водой, ни огнем пылающим их нельзя было выжить, но и против этих, особенно смелых, благомудрые государевы бояре и воеводы с мудрыми христианскими первосоветниками придумали для спасения города следующее: повелели навязать на шесты длинные кнуты, к их концам привязать железные палки с острыми крюками. И этими кнутами, спустив их с города за стену, стегали литовских камнетесов и теми палками и острыми крюками извлекали литву, как ястребы клювами утят из кустов на заводи; железные крюки на кнутах цеплялись за одежду и тело литовских хвастливых градоемцев и выдергивали их из-под стены; стрельцы же, как белые кречеты набрасываются на сладкую добычу, из ручниц тела их клевали и литве убегать никоим образом не давали».

Понеся большие потери, противник прекратил штурм и отступил.

Военные неудачи польской армии усугублялись наступившими холодами, болезнями, трудностями, связанными со снабжением войск провиантом и боеприпасами. Последнюю попытку взять город противник предпринял в начале ноября, после новой

¹

Повесть о прихожении Стефана Батория на град Псков. С. 273-275.

5-дневной бомбардировки Пскова. Городская стена была во многих местах разрушена и не представляла серьезной преграды для атакующих. Но поляков, перешедших по льду замерзшую реку Великую, встретил настолько плотный огонь, что они вынуждены были остановиться, а затем отойти обратно.

Не удались врагу попытки разрушить укрепления Пскова с помощью пороховых мин. Псковичи узнали об этом от перебежчика, служившего у поляков бывшего полоцкого стрельца Игнаша. Были устроены специальные колодцы — «слухи», служившие для определения направления и глубины подземных работ противника. С их помощью было найдено место и направление неприятельских подземных галерей. Большинство тайных подкопов поляков обнаружили, два самых опасных псковичи взорвали с помощью подведенных под них встречных ходов (23 сентября была взорвана первая галерея, 27 сентября — вторая), остальные либо завалились сами, либо были брошены поляками.

Раздосадованный неудачей гетман Ян Замойский предпринял попытку погубить воеводу Шуйского, которого он справедливо считал душой русской обороны. 9 января из королевского лагеря был доставлен в Псков «велик ларец», присланный Ивану Петровичу якобы от решившегося перебежать к русским «королевского дворянина Гансумеллера» (Ганса Меллера). В присланной тогда же грамоте содержалась обращенная к Шуйскому просьба лично посмотреть на содержимое ларца. Там находились 24 заряженных порохом и пулями ружейных ствола (самопала), которые должны были при неосторожном вскрытии ящика разрядиться во все стороны. Кроме того, «поверх их (заряженных стволов. — В.В.) было насыпано с пуд пороха, взведенные же замки самопалов были соединены ремнем с запором ларца, стоило только дотронуться до него, как спускались курки взведенных самопалов, высекая огонь, поджигая порох». К счастью, хитроумный замысел врага был разгадан. Ларец удалось раскрыть, избежав воспламенения «самопального замка» — зарядного устройства. Впрочем, упоминающий об этом случае автор Пи-

¹

ПЛ. Вып. 1. С. 115; Повесть о прихожении Стефана Батория на град Псков. С. 272.

²

Повесть о прихожении Стефана Батория на град Псков. С. 282.

скаревского летописца полагал, что спастись воеводе удалось случайно (взрывной механизм не сработал) — «в то же время осадное был над воеводы искус вражей: некий пан. И прислал к воеводам ларец, а сказался, что его казна, а сам хочет выеха-ти тотчас на государево имя. И воеводы взяли. А у нево привязан ремешик мал. И воеводы стали думати: какой то ларец и что в нем? И стали тянути за ремешик, и порвали, и велели добыта замочника, кому отмыкати, и отомкнули. И в нем полно зелия и пищалок маленьких. А тот ремешик приведен к спуском са-напальным. И, по божий милости порвался, и тем Бог избавил от такия великия беды бояр и воевод».

Героическая оборона Пскова и неудача всех, даже самых изощренных, планов овладеть им вынудили польского короля ускорить переговоры о мире с Россией. 15 января 1582 года между Московским государством и Речью Посполитой (Польско-Литовским королевством) в деревне Киверова Гора, близ Запольского Яма, было заключено десятилетнее перемирие. 4 февраля, исполнения условия соглашения, последние отряды Батория ушли из-под Пскова.

После окончания войны Иван Петрович пользовался большим уважением и почетом у царя и среди простого народа. По завещанию покойного Ивана Васильевича воевода вошел в состав регентского совета при его сыне и наследнике Федоре Ивановиче. Во время венчания нового государя на царство князь Шуйский получил звание наместника Псковского и все доходы со спасенного им города — награду, какую до него не получал ни один боярин. Однако торжество князя длилось недолго и за-вешилось падением и гибелью. К этому привело соперничество Шуйских, одного из знатнейших в Московском государстве родов, со стремительно вознесшимся к вершинам власти шурином царя Федора, боярином Борисом Федоровичем Годуновым. Воспользовавшись содействием митрополита Дионисия, Шуйские и их сторонники (И.Ф. Мстиславский, Колычевы, Воротынские) попытались развести Федора Ивановича с его женой Ириной

¹

ПСРЛ. Т. 34. С. 193.

²

Павлов А.П. Государев двор и политическая борьба при Борисе Годунове. СПб., 1992. С. 31.

Годуновой, стремясь таким образом свергнуть всесильного правителя. На их беду, царь, искренне любивший супругу, оказался верен своему союзу с ней. К тому же Ирина Федоровна очень вовремя заберемнела. И хотя родившаяся царевна Федосья умерла в младенчестве, но Борис Годунов удержался у власти и вскоре нашел удобный повод расправиться с обидчиками. Одним из первых пострадал Иван Петрович Шуйский. Ему, явно с провокационной целью, было поручено разобрать местнический спор печатника (бывшего опричника) Романа Васильевича Алферьева с Федором Даниловичем Лошаковым-Колычевым. Сразу после рассмотрения дела Шуйского обвинили в вынесении несправедливого приговора в пользу своего родственника Колычева и сослали в Кирилло-Белозерский монастырь. Но воевода не смирился. Как полагает Д.М. Володихин, Шуйский стал ссылаться со старицей Прасковьей, вдовой царевича Ивана Ивановича. Это и определило его участь. 16 ноября 1588 года находящегося в заточении Ивана Петровича отравили угарным газом («удушили дымом»). В Пискаревском летописце отмечено, что князь Шуйский умер «нужною» (насильственной) смертью — синоним современного обозначения политического убийства. Организатор этой расправы — князь И.С. Туренин — действовал явно по приказу Бориса Годунова. Правитель не ограничился устранением главного врага. Были уничтожены и его единомышленники — вскоре после убийства Ивана Шуйского люди Годунова лишили жизни Андрея Шуйского, Александра, Михаила и Василия Романовых, опала постигла членов семей Колычевых и Татевых.

¹

Горсей Д. Записки о России. XVI — начало XVII вв. С. 101-102. Ссылаясь на это сообщение, Д.М. Володихин пишет, что «точность рассказа Д. Горсея вызывает некоторые сомнения», но не указывает, какие — Володихин Д.М. Иван Шуйский. С. 349. Прим. 497.

²

«Лета 7095-го положил опалу царь и великий князь Федор Иванович на князя Ивана Петровича Шуйского и сослал его на Белоозеро, и велел постричи; и тамо скончася нужною смертию». — ПСРЛ. Т. 34. С. 196.

³

Володихин Д.М. Иван Шуйский. С. 284.

⁴

Там же. С. 282.