Очерк первый. Политика в области естественнонаучного и биологического образования

Зарождение естественнонаучного образования

Первая половина XIX в. является периодом внедрения биологических дисциплин в учебный процесс и постепенного расширения изучения различных отраслей биологии студентами физико-математических факультетов, то есть ее можно назвать периодом формирования базы естественнонаучного образования. Вторая половина XIX в. - это расцвет как естественнонаучного образования в университетах Российской империи, так и биологического образования и русской биологической науки. В данном очерке будут рассмотрены, во-первых, основные мероприятия власти в лице министерства народного просвещения, которые помогали формировать в университетах базу для перехода к специальному биологическому образованию. Во-вторых, те законодательные инициативы, которые были направлены на реформирование университетского образования в целом, но косвенно влияли на развитие естественнонаучного и биологического образования.

Формирование системы университетского образования в Российской империи на протяжении всего периода ее существования происходило под контролем государства. Поэтому всегда существовал государственный «заказ» на выпуск необходимых специалистов для различных сфер жизнедеятельности общества. Однако общие тенденции развития науки и образования в не меньшей степени влияли на формирование этого «заказа», в связи с чем министерство народного просвещения было вынуждено прислушиваться к мнению представителей университетов по тем или иным вопросам развития образования, впрочем, не всегда принимая его во внимание. Поэтому на развитие специального образования влияло множество факторов, как то общая образовательная политика правительства в тот или иной период, развитие научных дисциплин, изменение социального «заказа», политическая обстановка в стране и т.д. Не менее важным оказывалось влияние личностного фактора: преобладание сторонников той или иной идеи в Советах университетов, а также личности министров народного просвещения, попечителей учебных округов. Все это создает сложную картину развития естественнонаучного образования в университетах Российской империи при рассмотрении его с точки зрения специализации.

Начало формирования системы университетского образования было положено реформой императора Александра I, в ходе которой за период с 1802 по 1804 г. был принят ряд законодательных актов, выразившихся в создании министерства народного просвещения и выстраивании единой образовательной системы Российской империи, а также утверждения университетских уставов для каждого университета, существовавшего ранее (Московского) и основывающихся в начале XIX в. И одним из первых и главных достижений было создание физико-математических отделений в структуре университетов и выделение средств для «заведения» кабинетов и лабораторий, которые должны были обеспечить правильный ход учебного процесса на новых факультетах.

Появление в начале XIX века в университетах (согласно их уставов, утвержденных в 1803-1804 гг.) физико-математических отделений явилось естественным итогом существования отраслей натуральной истории в научных (Академии наук) и образовательных учреждениях Российской империи XVIII века. Причем существование это было как независимо друг от друга, так и представляло собой совершено разные ипостаси. В отношении Академии наук это было изучение природного мира и ресурсов страны в ходе многочисленных экспедиций, в которых участвовали ученые- натуралисты. Скорее здесь следует говорить о количественном изучении, нежели о качественном, хотя для службы в Академии привлекались специалисты высокого уровня.

Что же касается образовательных учреждений, то биология как таковая была представлена такими дисциплинами как ботаника и анатомия человека в медицинских школах того времени: на медицинском факультете Московского университета, в госпитальных школах, где готовили будущих врачей. Все это говорит о том, что биология в XVIII веке еще складывалась как наука не только в России (сам термин «биология» был предложен в 1802 г.), но и в Европе, поэтому занимала несколько подчиненное положение: некоторые отрасли биологии изучались врачами как вспомогательные, а ученые того времени были специалистами широкого профиля: натуралистами, изучавшими природу в ее совокупности, а не ботаниками, зоологами и т.п. В любом случае в течение XVIII века в России была накоплена научная база для дальнейшего успешного развития биологии и формирования естественнонаучного образования.

Вопрос о том, почему университеты Российской империи в начале XIX века получили четырехсоставную структуру, включавшую в себя физико-математическое отделение для подготовки специалистов естественнонаучного профиля, рассмотрен в фундаментальной работе А.Ю. Андреева «Российские университеты XVIII- первой половины XIX века в контексте университетской истории Европы».

А.Ю. Андреев показывает, что деление университетов на четыре отделения, вошедшее первоначально в устав Виленского университета

• 1803 г. (он, как и устав Дерптского университета 1803 г., предварял уставы
• 1804 г.), было реализацией предложения одного из членов Главного правления училищ академика Н.И. Фусса, тяготевшего к «французской системе разделения наук в университете вместо старых факультетов»¹. Так называемая система старых факультетов включала в себя философский, медицинский, юридический и богословский факультеты, при этом философский факультет являлся подготовительным перед обучением на остальных факультетах (эта система была реализована, правда, без богословского факультета, в Московском университете XVIII века). Как указывает А.Ю. Андреев, употребление слова «отделение» вместе прежнего «факультет» в университетских уставах 1803-1804 гг. как раз было продиктовано желанием «не смешивать их новую природу с традиционными европейскими «факультетами»^{[1] [2]}. Иную модель структуры Дерптского университета А.Ю. Андреев объясняет тем, что «Виленский университет организовывался позже Дерптского, весной 1803 г., когда министерство народного просвещения уже успело утвердить новую систему университетских отделений»^[3].

И если все российские университеты делились на 4 отделения словесных, нравственно-политических, физико-математических и врачебных наук, то Дерптский университет имел «старые» (но равноправные) отделения (не факультеты): философское, юридическое, медицинское, богословское, однако приложение идей Фусса о разделении преподаваемых наук на части имело место и здесь: философское отделение делилось на 4 класса «в рассуждении разнообразия и различия предметов наук, его составляющих: 1-е философских и математических наук, 2-е естественных наук, 3-е филолого-исторический и 4-е технолого-экономический классы»^[4]. Подобное разделение было более чем новаторским для начала XIX века, когда еще господствовали идеи XVIII века об энциклопедическом характере образования.

Прогрессивным был и состав кафедр физико-математического отделения, включавший все отрасли естествознания: физику, астрономию, химию, естественную историю и ботанику, минералогию и сельское домоводство, а также математику. Все университеты, имея отдельные уставы, отличались некоторыми особенностями, так в Московском университете было две отдельные кафедры - натуральной истории (Демидовская) и ботаники, что позволило пригласить двух специалистов - зоолога и ботаника, все русские университеты (в противовес «иностранным» Дерптскому и Виленскому) имели кафедру технологии и наук, относящихся к торговле и фабрикам, Харьковский университет имел кафедру военных наук, а Виленский - гражданской архитектуры. Впрочем, и архитектура, и военные науки преподавались во всех университетах.

Если сравнивать структуру вновь образованного физико- математического отделения со структурой Московского университета XVIII века, то можно заметить, что в новом отделении были собраны кафедры с медицинского факультета - химии и естественной истории, с философского- физики, изучение только предметов которых в начале XIX века (без других наук) казалось явно недостаточным для полноценного образования. Следует отметить, что сам Фусс полагал физико-математическое отделение подготовительным для получения профессии врача, однако после принятия уставов это уже не было актуальным. Да, действительно, стране требовались врачи, но в то же время создавалась система школьного образования, поэтому все университеты должны были организовать педагогические институты с курсом обучения 3 года (равным университетскому) для подготовки учителей гимназий и училищ своего учебного округа. Таким образом, выпускники физико-математических отделений имели несколько перспектив приложения своих знаний - получение педагогического образования или государственная служба в сфере промышленности, так как изучаемый спектр дисциплин позволял выпускникам быть сведущими в разных сферах: архитектуре, технологии, торговле, сельском хозяйстве, даже военном деле, что давало возможность рассматривать физико-математический факультет с его изучением точных наук намного более других факультетов подходящим для подготовки будущих военных¹.

Говоря об организации физико-математических отделений как о моменте зарождения естественнонаучного образования, не следует забывать тот факт, что период начала XIX века был связан с предшествующим ему XVIII веком и являлся его продолжением, особенно в области просвещения и культуры, когда превалировали идеи об энциклопедическом образовании, кроме того, ситуация первых лет существования университетов располагала к получению такового.

Казанский университет несколько лет «существовал на положении неких высших классов при гимназии», и до 1814 г. там «не существовало разделения на факультеты»^{[5] [6]}. Даже в старейшем Московском университете в Александровскую эпоху «студенты трех отделений часто собирались в одной аудитории, слушая лекции одних и тех же профессоров»^[7]. Учебную жизнь Московского университета нарушил пожар 1812 г., в молодых университетах учебная жизнь не могла наладиться сразу после их основания: не хватало пособий, были вакантны многие кафедры, а профессора, которые должны были читать все три ветви естественной истории (ботанику, зоологию, геогнозию), не всегда это делали в угоду своим личным научным пристрастиям. Академик К.М. Бэр, учившийся в Дерптском университете в 1810-1814 гг., вспоминал, что профессор естественной истории Ледебур «должен был читать все предметы естественной истории по старому разделению: зоология, ботаника, минералогия и геология. Так ему было предписано. Но два последних предмета, насколько мне известно, он никогда не читал»¹. Учитывая все особенности существования университетов в первой четверти XIX века, можно сказать, что этот период был периодом адаптации и отладки, периодом становления новой системы, введенной реформами 1802-1804 гг. Поэтому вопрос об изменениях в структуре факультетов (по примеру Дерптского университета, где физико- математический факультет делился на несколько классов) не поднимался до начала 1820-х гг., так как для качественных изменений требовалось накопление опыта существования университетской системы, увеличение числа студентов и преподавателей.

Как ни странно, впервые вопрос о разделении физико- математического отделения на разряды естественных и математических наук был поднят в молодом (открыт в 1819 г.) Петербургском университете в 1 820 г. Петербургский университет организовывался на базе Главного педагогического института, поэтому необходимость разделения физико- математического факультета возникла не вдруг, а являла собой выражение потребности казенных студентов, которые были вынуждены изучать все предметы (в отличие от своекоштных, которые зачастую вовсе не оканчивали полного курса обучения), поэтому по ходатайству Конференции казеннокоштных студентов в 1820 г. физико-математический факультет разделили на два разряда - физико-математических и естественных наук. Как подчеркивал В.В. Григорьев, «это был едва ли не первый в русских университетах опыт раздробления факультетских предметов на однородные группы, с целью, если не специализации, то облегчения занятий»^{[8] [9]}.

Именно облегчение занятий было основным посылом подобного разделения, так как программа физико-математического отделения была насыщена большим числом естественных и точных наук (нагрузка студентов того же Петербургского университета только по специальным предметам физико-математического факультета^[10] до разделения на разряды математических и естественных наук в 1836 г. была в 2 раза больше таковой студентов естественного разряда в 1840-е гг. - в 1827-28 гг. она составляла 62 недельных часа за трехлетний курс обучения, а в 1842-43 гг. - 31 недельный час за четырехлетний курс обучения^[11]). Эта же причина (большая нагрузка студентов) была названа Советом Харьковского университета, проект разделения физико-математического отделения которого был представлен в министерство в 1823 г. В нем в качестве причины плохой успеваемости студентов была указана перегруженность отделения предметами, «кои студенты должны выслушать в течение трех лет, то они никак не могут во всех равно успевать, так что успевающие в естественных науках, отстают в математических и наоборот»^{1 [12]. Согласно этому проекту общими дисциплинами обоих разрядов должны были стать логика и богопознание, в остальном же разряды полностью разделяли науки на естественные и физико-математические:}

Таблица 1. Проект разделения физико-математического факультета _Харьковского университета_

На заседании ученого комитета Главного правления училищ 12 мая 1823 г. граф Лаваль указал, что предложение заслуживает одобрения, но из обязательных наук следует убрать логику, военное дело и архитектуру с геодезией. Сообразно этому замечанию комитет одобрил разделение факультета с претворением в жизнь того распределения наук, на которое указал Лаваль. Следует заметить, что это было прозорливое решение - разделение, которое состоялось в итоге через десять с небольшим лет, совпадало с мнением И.С. Лаваля: изменился социальный «заказ», поэтому преподавание таких дисциплин как военное дело и архитектура в университетах было излишним. Что же касается разделения физико-математического отделения Харьковского университета в середине 1820-х гг., то оно не состоялось в связи со сменой попечителя: Е.В. Карнеева в 1825 г. сменил А.А. Перовский, которому министр народного просвещения представил мнение членов ученого комитета и попросил прислать заключение. Новый попечитель, как указывал Д.И. Багалей, ответил министру, что так как «ныне дела до подобных предметов касающиеся, подлежат суждению и разбирательству Высочайше утвержденного комитета устройства учебных заведений, то я, по этому комитету, в свое время не премину представить вам, милостивый государь, и вышеозначенное заключение мое»¹. Но ни в следующем, 1826 г., ни позднее, попечитель свое заключение не предоставил, поэтому проект разделения физико-математического факультета Харьковского университета так и остался на бумаге². Связано это было в первую очередь с тем, что началась подготовка нового университетского устава.

Как подчеркивает Ф.А. Петров, «принципиальным отличием готовившейся новой университетской реформы от реформы 1804 г. было приглашение к активному участию в ее разработке самой университетской профессуры: она к этому времени сложилась в корпорацию, с которой приходилось уже считаться самодержавному правительству»³. Одним из первых мнений профессоров о желательных изменениях в университетах было «Мнение профессоров Московского университета» (1825 г.), которое среди прочего содержало предложение о разделении физико- математического отделения на две части: математических и естественных наук. В первую планировалось включить кафедры математики (чистой и прикладной), астрономии (астроном-наблюдатель), военной и гражданской архитектуры, во вторую - кафедры физики (теоретической и опытной), химии, естественной истории (демидовская), ботаники, сельского хозяйства и технологий⁴.

Профессор физики, минералогии и сельского хозяйства Московского университета М.Г. Павлов в своем проекте пошел еще дальше, предлагая не только разделить физико-математическое отделение на два отдельных факультета (что так и не было осуществлено даже в начале XX века) - физико-технический и математический, но и увеличить число кафедр на этих факультетах, которые смогли бы обеспечить полноту преподавания. Так, на физико-техническом факультете Павловым предполагались профессора физики, химии, минералогии и науки о горных заводах, ботаники, зоологии, сельского хозяйства и технологии, на математическом - математики, механики, оптики, астрономии, астроном-наблюдатель, гражданской и военной архитектуры, военных наук¹. Можно заметить, что проект Павлова отражал тенденции к более практическому преподаванию в университете. Другой профессор Московского университета математик П.С. Щепкин, предлагая в своем проекте сформировать отдельную кафедру зоологии, тем не менее отрицательно относился к разделению физико- математического отделения, опасаясь, что преподавание одних математических или естественных наук может быть слишком односторонним и частным^{[13] [14]}.

Циркулировавшие среди профессоров идеи о разделении физико- математического отделения нашли свое отражение в «Проекте устава университетов С.-Петербургского, Московского, Харьковского и Казанского» 1829 г., который подразумевал пять отделений: философическое, математическое, филолого-историческое, юридическое и медицинское. При этом к философическому отделению были отнесены кафедры философии, физики, химии, технологии и истории искусств, ботаники, минералогии и геогнозии, зоологии, педагогики и методологии, политической экономии и камеральных наук, а к математическому - чистая и прикладная математика, астрономия, механика по части применения к промышленности, военные науки^[15]. Как видим, философическое отделение представляло собой сплав естественных и гуманитарных наук, воплотившийся в создание десятилетием позже отделения камеральных наук на юридических факультетах некоторых университетов для подготовки чиновников хозяйственной и административной государственной службы. Кроме того, наличие кафедры педагогики и методологии подразумевало подготовку преподавателей для высшей и средней школы.

В этом проекте как нельзя лучше отражались наиболее прогрессивные тенденции того времени о разделении физико-математических отделений и одновременно закладывались основы для подготовки специалистов, нацеленных на будущую службу в разных сферах: государственной службы, образовании, сельском хозяйстве; решался вопрос и о подготовке образованных дворян-помещиков, которые могли бы вести свое хозяйство более рационально. В то же время нетрудно заметить, что проектируемое философическое отделение скорее представляло собой идеализированную модель (здесь, как подчеркивает Ф.А. Петров, явно прослеживаются идеи М.Г. Павлова¹) того, как следует изучать науки в университете, поэтому неудивительным представляется тот факт, что в итоге в университетский устав эта модель философического отделения так и не вошла (хотя многие другие предложения проекта 1829 г. были использованы в уставе 1835 г.), а созданные в 1840-е гг. камеральные отделения через двадцать лет существования тоже были упразднены.

Говоря о назначении физико-математических факультетов университетов и о назревающем их разделении на самостоятельные разделы математических и естественных наук нельзя не отметить, что большинство проектов нового устава и мнений профессоров содержали рекомендации о сохранении кафедры военных наук или создании таковой, рассматривая физико-математические отделения в качестве базы подготовки дворян, желающих получить военное образование, что было заложено еще уставом 1804 г. Помощник попечителя Московского учебного округа Д.П. Голохвастов в своей записке «О Московском университете» (1832 г.) подчеркивал это, предлагая изменить предметы физико-математического отделения, добавив к точным наукам статистику, историю, географию для дворян, которые желают приготовиться к военной службе^{[16] [5]}. Все это говорило о том, что, несмотря на социальный «заказ» на подготовку преподавателей и на появившееся еще в 1820-е гг. мнение (во время рассмотрения проекта Харьковского университета) о том, что военные науки являются излишними для обучения на физико-математическом факультете, все же продолжал культивироваться взгляд на университеты как места обучения преимущественно дворян.

Однако при подготовке нового университетского устава не могло игнорироваться современное развитие наук, да и к тому же сам император 15 сентября 1832 г. приказал «уничтожить преподавание военных наук в университетах и гимназиях повсеместно»^[18]. По этой причине устав 1835 г. не вводил кафедры военных наук для физико-математического отделения философского факультета (как указывает Ф.А. Петров, философский факультет был образован по проекту профессора Московского университета И.И. Давыдова^[19]). И хотя устав не увеличивал число кафедр этого отделения (а, наоборот, уменьшал - с 9 до 8 - согласно уставу 1835 г. физикоматематический факультет состоял из кафедр чистой и прикладной математики, астрономии, физики и физической географии, химии, минералогии и геогнозии, ботаники, зоологи, технологии, сельского хозяйства, лесоводства и архитектуры), новая кафедральная структура как нельзя лучше отражала как уровень развития наук того времени, так и утилитарный подход к университетскому образованию.

Безусловно, значимым событием для развития естественнонаучного образования можно назвать введение уставом 1835 г. кафедры зоологии (ранее такая кафедра существовала лишь в Петербургском университете по уставу Педагогического института и в Московском - так называемая Демидовская кафедра естественной истории, которую занимал зоолог Г.И. Фишер фон Вальдгейм) и таким образом окончательное разделение естественной истории на три отдельные ветви (ботаника, зоология и минералогия).

Единственным университетом, который остался без кафедры зоологии, был Дерптский университет, чей новый устав был утвержден еще в 1820 г. и не вводил новую кафедру в структуру класса естественных наук (там существовали только кафедры естественной истории вообще и в особенности ботаники и естественной истории вообще и в особенности минералогии). Об открытии этой кафедры университет ходатайствовал в министерство в 1841 г., подчеркивая, что «весьма ощутителен в Дерптском университете недостаток, состоящий в том, что по уставу оного не назначено особой кафедры для зоологии, ибо, не говоря уже о том, что при таковом положении дела учащиеся в университете лишаются возможности преимущественно посвятить себя изучению этой важной науки, она составляет, по связи с сравнительной анатомией, существенную принадлежность полного медицинского курса и входит в состав вспомогательных наук, для посвящающих себя сельскому хозяйству и ветеринарному искусству»^[20]. До этого зоологию преподавал назначенный с разрешения министра частный преподаватель (в 1822-36 гг. зоология преподавалась профессорами медицинского факультета, а в 1836 г. для этой цели директором зоологического музея был нанят кандидат зоологии Герман Мартин Асмус), но «эта мера оказалась не вполне удовлетворительной». Для учреждения новой кафедры требовались средства, поэтому министр С.С. Уваров пообещал Дерптскому университету открыть таковую при первой возможности, которая представилась только в 1844 г. (кафедру занял Адольф Эдуард Грубе, ученик К.М. Бэра, по его рекомендации).

• [1] Андреев А.Ю. Российские университеты... С. 382.
• [2] Там же. С. 397.
• [3] Там же.
• [4] Сборник постановлений по МНП. Т. 1. Стб. 137.
• [5] ОПИ ГИМ. Ф. 404. Ед. хр. 21. Л. 70 об.
• [6] Вишленкова Е.А. Казанский университет Александровской эпохи. С. 22, 189.
• [7] Университет для России. Т. 2. С. 194.
• [8] Бэр К.М. Автобиография. С. 131.
• [9] Императорский Санкт-Петербургский университет в течение первых пятидесяти лет егосуществования. С. 31—32.
• [10] Без учета общеобразовательных предметов, таких как богословие, новые языки, логика,психология.
• [11] Рассчитано по данным Обозрений преподавания наук: Обозрение преподавания наук в императорском Санкт-Петербургском университете на сей1827 год. СПб., 1827. Обозрение преподавания наук в императорском Санкт-Петербургском университете на 1842—1843 академический год. СПб., 1842.
• [12] РГИА. Ф. 733. Оп. 49. Д. 507. Л. 1.
• [13] ОПИ ГИМ. Ф. 404. Ед. хр. 20. Л. 43.
• [14] Петров Ф.А. Формирование системы университетского образования в России. Т. 3. С. 100.
• [15] ОПИ ГИМ. Ф. 404. Ед. хр. 20. Л. 69-69 об.
• [16] Петров Ф.А. Формирование системы университетского образования в России. Т. 3. С. 124.
• [17] ОПИ ГИМ. Ф. 404. Ед. хр. 21. Л. 70 об.
• [18] Сборник постановлений по МНП. Т. 2. Стб. 490.
• [19] Петров Ф.А. Формирование системы университетского образования в России. Т. 3. С. 293.
• [20] РГИА. Ф. 733. Оп. 57. Д. 145. Л. 1 - 1 об.