Современная англо-американская историография внешней политики России на Дальнем Востоке 1894-1904 гг.

Последствия японо-китайской войны 1894-1895 гг. и активизация внешней политики России на Дальнем Востоке

Японо-китайская война 1894-1895 гг. - интереснейшее событие, на наш взгляд, с точки зрения тех изменений, которые она вызвала. Военная победа Японии с одной стороны и ее дипломатическое поражение с другой создали непростую ситуацию на международной арене. Япония заявила о себе как об агрессивной державе, стремящейся распространить свое влияние на континент, что неизбежно привело ее к столкновению (пока дипломатическому) не только с Россией, но и с другими европейскими державами.

По сути, именно с японо-китайской войны 1894-1905 гг., а точнее, с того момента, когда Россия вместе с другими иностранными державами вынудила Японию отказаться от завоеванных в войне позиций, происходит постепенное изменение внешней политики страны. Если ранее на первом месте для Российской империи были отношения с Европой и Ближним Востоком, то теперь основное внимание смещается на Дальний Восток.

Однако этот регион притягивал не только российское внимание. Дипломатическая борьба на Дальнем Востоке в конце XIX века развернулась с огромной силой. Если после попытки Японии совершить переворот в Корее и превратить её в колонию (1884 г.) и китайско- французской войны (1884-1885 гг.) там установилось сравнительное спокойствие, то теперь миру в этом регионе пришел конец. Основной причиной этому послужил быстрый рост японского капитализма, происходивший в специфических условиях развития страны, в которой феодальные и милитаристские элементы обладали огромным влиянием^[1]. Наличие феодальных пережитков в деревне, узость внутреннего рынка, стремление феодальной верхушки закрепить в целом архаические порядки в аграрном и политическом строе при постоянной борьбе оппозиционных кланов - все это толкало японское правительство к активной, даже агрессивной внешней политики. К 1894 г. данная ситуация только обострилась, и война Японии была необходима (и в экономическом, и в социальном, и в политическом плане). Вот почему японское правительство мгновенно среагировало на крестьянское восстание в Корее, которое, по сути, стало удачным поводом для развязывания войны с Китаем - своим давним континентальным соперником.

Экспансионистские замыслы японцев распространялась и на российскую территорию. Устами дипломата Оиси Масами они провозгласили идею оттеснения империи Романовых за Урал и превращение Сибири и русского Дальнего Востока в колонию для всех развитых наций^[2]. Придавали ли в Лондоне и Вашингтоне серьёзное значение этому обещанию поделиться награбленным или нет, но противоборство России и Японии было, безусловно, выгодно и Великобритании, и США. Поэтому они уже с 90-х гг. содействовали тому, чтобы экспансия Японии развивалось именно в северном направлении.

Огромным влиянием в этом регионе обладала Англия, которая претендовала на преобладающее влияние на всем Дальнем Востоке - и в Китае, и в Корее, и в самой Японии. Идеалом английской политики на Дальнем Востоке был японо-китайский союз под гегемонией Великобритании, который бы позволил создать серьезную угрозу России в этом регионе на случай любых англо-русских осложнений - на Ближнем Востоке или в Средней Азии. Именно поэтому Англия не хотела японо-китайской войны. Однако еще больше она не хотела портить отношений с Японией, союз с которой стал бы реальным противовесом царской России.

В отечественной историографии уже сложился определенный взгляд на последствия пересмотра Симоносекского договора. Многие историки детально рассматривают политику российского министерства иностранных в ходе военных действий, анализируют уже тогда наметившиеся разногласии среди высокопоставленных сановников в определении курса внешней политики страны. Интересна для многих исследователей и позиция Николая II, только что вступившего на престол и еще стремящегося придерживаться того курса, который наметил его отец, а проводил фактически С.Ю. Витте.

В современной англо-американской историографии существует небольшое количество работ, посвященных данной теме. Между тем, сегодня появляются исследования, целью которых является осмысление последствий японо-китайской войны. В этой связи мы бы хотели отметить работу С. Пейн «Японо-китайская война 1894-1895 гг.: восприятие разных сторон, вопросы силы и превосходства». Автор называет японокитайскую войну судьбоносным событием в мировой истории. Отмечая тот факт, что на Западе это событие не находило широкого обсуждения в научной литературе, С. Пейн говорит о ее важности в восточной исторической науке. Эта война не только продемонстрировала слабость Китая в регионе, но и показала Западу, что у него появился сильный соперник в лице современной, быстроразвивающейся Японии¹. Японо-китайская война, как отмечает автор, разрушила гармонию конфуцианского мира, и ее отголоски стали причиной цепи территориальных и политических конфликтов, в которые оказались втянуты Китай, Япония, Корея и Россия. На наш взгляд это утверждение является достаточно спорным. Сложно говорить о гармонии в Юго-Восточной и Восточной Азии, учитывая, например, экспансионистскую политику династии Цин и две опиумные войны в Китае в XIX в.

Японо-китайская война завершилась подписанием Симоносек- ского договора, условия которого широко известны в исторической науке. Пейн отмечает, что фактически эти условия означали конец китайскому влиянию не только в Корее, но также и на побережье Манчжурии. К тому же они снижали влияние Цинской империи в Южно- Китайском море, т.к. Япония получала Тайвань и Пескадорские острова. Эти территориальные изменения должны были превратить Японию в настоящую империю^{[3] [4]}. Кроме того, как отмечает автор, внушительный размер контрибуции и условия, касающиеся изменений в торговле Китая и его военного потенциала, наносили непомерный ущерб Китаю и заметно принижали его роль в новой расстановке сил на Дальнем Востоке.

Автор обращает внимание на очень интересный факт. По мере развития успеха Японии на полях сражений, постепенно росли ее аппетиты. Но, несмотря на чрезмерно высокие требования, предъявленные к китайскому правительству по окончанию войны, японские политики не боялись вмешательства России (которая по вполне очевидным причинам также имела свои интересы в регионе). Представления о том, что Российская империя не будет вмешиваться в японо-китайские отношения, обуславливались, как отмечает С. Пейн, рядом ключевых и дестабилизирующих изменений^[5]: смерть Александра III, вступление на престол неподготовленного к управлению страной Николая И, долгая болезнь и последовавшая за ней смерть Н.К. Гирса, занимавшего пост министра иностранных дел в течение 13 лет (1882-1895 гг.), назначение 75-летнего А.Б. Лобанова-Ростовского министром и полная неразбериха в дипломатическом ведомстве - всё внушало японскому правительству уверенность в собственных силах, и японские дипломаты решили, что они смогут извлечь выгоду из сложившейся ситуации.

Однако шесть дней спустя после подписания Симоносекского договора Россия, Германия и Франция дали Японии «дружеский совет»¹: вернуть Ляодунский полуостров Китаю, а также пересмотреть ряд условий договора. Для нас в этом вопросе интересны размышления автора над тем, кто был инициатором подобного «совета». С. Пейн считает, что, учитывая те события в Российском правительстве, и особенно в министерстве иностранных дел, о которых мы говорили выше, Германия кажется более вероятным зачинщиком^{[6] [6]}.

В отечественной историографии инициатива полностью передается именно России. Изучая мемуары Витте и различные архивные источники, многие отечественные историки пришли к выводу о том, что в выработке внешнеполитического курса неразберихи не было. Безусловно, смена царя и министра иностранных дел вносили свои коррективы, однако человеком, который определял курс внешней политики, был именно Витте. Занимавший свой пост министра финансов еще при Александре III, он как никто другой стремился продолжить намеченную им политику. Именно С.Ю. Витте, и это доказывают многочисленные источники, стремился противостоять Японии.

А.В. Игнатьев пишет, что нельзя было допустить утверждения Японии на Ляодунском полуострове, поскольку это несет прямую угрозу России^[8]. По мнению Витте, «России выгодно иметь около себя соседом своим сильный, но неподвижный Китай»^[9]. Исходя из этих соображений, Витте предлагал отбросить мысль о каких-либо захватах, что позволит сохранить добрые отношения с Китаем и соблюсти корректность по отношению к Европе. Бовыкин В.И. продолжает эту идею, утверждая, что настаивая на политики поддержания status quo и выступая против территориальных захватов, он предлагал проводить политику более скрытого экономического проникновения в Китай под флагом территориальной его целостности¹. Таким образом, Россия выступит в роли спасителя Китая, который за эту услугу добровольно пойдет на уступки и, в частности, разрешит проведение Сибирской дороги через Маньчжурию^{[10] [11]}.

Не во всех отечественных исследованиях Витте предстает перед нами как инициатор оказания давления на Японию. П.В. Мультатули утверждает, что не С.Ю. Витте, а А.Б. Лобанов-Ростовский предложил Николаю II договориться с японцами о разделе северо-восточного Китая и убедил его в необходимости таких действий, поскольку для России японские захваты есть прямое вторжение в зону ее геополитических интересов^[12]. По-иному автор трактует поведение Франции и Германии в этом вопросе. В отличие от А.В. Игнатьева, П.В. Мультатули считает, что европейские державы встали на сторону России, так как боялись возможности заключения русско-японского союза. Если бы события стали развиваться в подобном ключе, то западные страны не смогли бы вступить в борьбу за раздел китайского пирога, уступив противодействию мощного альянса России и Японии^[13].

Возвращаясь к работе С. Пейн «Японо-китайская война 1894— 1895 гг.: восприятие разных сторон, вопросы силы и превосходства», стоит отметить мнение автора относительно значения этой войны. По ее мнению, ключевое изменение, к которому привела война, заключается в новом восприятии Японии и Китая на Западе^[14]. Жалкий вид некогда великой Китайской империи после поражения убедил западные державы в безнадежности и шаткости ее внутреннего положения. Стало очевидным, что китайское правительство не способно реформировать страну, и, следовательно, каждая держава Запада может действовать вполне самостоятельно, чтобы, с одной стороны, защитить свои интересы, а с другой, избавиться от соперников.

Резко изменилось и отношение к Японии. Вследствие войны, как отмечает автор исследования, западные страны внезапно осознали, что Япония стала равной им по статусу державой, с которой нужно считаться.

Автор приходит к выводу о том, что подобные изменения (С. Пейн характеризует их как «революционные»^[15]) в отношении как Японии, так и Китая имели определенные последствия не только для этих двух стран, но и для России и Кореи, а, затем, и для всего остального мира. События в этом регионе показали, что международная политика становится поистине глобальной.

Развивая тему последствий пересмотра условий Симоносекского договора, С. Пейн обращает наше внимание на дальнейшее развитие русско-китайских и русско-японских отношений как следствие позиции России в отношение Цинской империи. Так, на коронацию Николая II были приглашены представители Китая (Ли Хунчжан) и Японии (Ямагато Аритомо). С обеими странами были заключены секретные договоры. Соглашение с Японией касалось Кореи, где фактически устанавливались равные права двух стран¹. Несколько подробнее С. Пейн рассматривает условия договора с Китаем. Автор отмечает, что этот договор и последующий договор об аренде Ляодунского полуострова сроком на 25 лет послужили началом крушения Поднебесной. Запад начал требовать и получать многочисленные концессии на строительство и эксплуатацию железных дорог, что привело к фактическому разделу Китая^{[16] [17]}.

Хотелось бы отметить, что при рассмотрении данной проблемы автор фактически игнорирует роль Витте^[18]. Как было уже отмечено выше, Пейн не рассматривала его участие в организации принуждения Японии к пересмотру условий Симоносекского договора. Автор не упоминает С.Ю. Витте и при рассмотрении проблемы заключения договора с Китаем в 1896 г. В работе С. Пейн говорится о деятельности японских или китайских государственных деятелей. Кроме того, на наш взгляд, автор слишком большое внимание уделяет субъективным вопросам. Международный статус любой державы, безусловно, является важным, но не единственным аспектом при изучении вопросов внешней политики. Но даже в контексте рассмотрения этой проблемы, достаточно спорным является мнение автора о том, что именно после японо-китайской войны Япония предстала в глазах западных держав мощной империей.

В отличие от С. Пейн Дэвид МакКензи подчеркивает выдающуюся роль С.Ю. Витте в сохранении целостности Китая по окончанию японо-китайской войны. Он отмечает, что победа Японии была вполне закономерным явлением, поскольку в течение последних 25 лет эта страна усиленно проводила модернизацию системы государственного управления, армии и флота, в то время как Китай оставался недвижим . МакКензи правильно показывает логику Витте, сумевшего понять, что агрессия Японии на самом деле направлена против активизации России в регионе. Симоносекский договор представлял угрозу Транссибирской железной дороги, для охраны которой потребовалось бы стянуть в регион значительные военные силы. Именно для того, чтобы иметь на границе не активно развивающуюся Японию, а тихий и спокойный Китай, Витте начал активно действовать и привлек на свою сторону Германию и Францию^{[19] [20]}. МакКензи отмечает, что это стало возможным благодаря тому, что Витте сумел взять в свои руки внешнюю политику на Дальнем Востоке. Стоит сказать, что автор рассматривает деятельность министра финансов на международной арене с точки зрения экономической выгоды для страны. МакКензи не случайно подчеркивает, что С.Ю. Витте был главным творцом бурного экономического развития России 1890-х гг^[21]. Его дальнейшие действия (договор с Китаем, организация Русско-Китайского и Русско- Корейского банков, и т.п.) автор показывает как отвечающие экономическим интересам Российской империи, которая, главным образом благодаря С.Ю. Витте, извлекла значительную выгоду из японо-китайской войны и усилила свое влияние на Китай и Корею.

Другой исследователь, Дэвид Схиммельпеннинк ван дер Ойе, так же считает, что убежденность Витте в главенствующей роли экономики сформировала его политические взгляды на внешнюю политику. Именно это определило жесткую позицию Витте в вопросе о том, кого поддерживать в ходе мирных переговоров в японо-китайской войне. Автор прекрасно описывает острую дискуссию в российском правительстве, которая развернулась между сторонниками активной внешней политики и союза с Японией, с одной стороны, и теми, кто был приверженцами мирного курса в регионе^[22]. Он подчеркивает, что именно министр финансов был самым стойким защитником союза с Пекином. Это объяснялось тем, что определенная стабильность и спокойствие в этой стране гарантировало успешную реализацию экономической программы Витте в этом регионе. Именно поэтому важно было сохранить добрые отношения с Цинской империей, которая будет превращаться в рынок сырья и сбыта для России, а также и в экономического партнера против Англии¹. Именно поэтому, как показывает автор, Россия (а не какая-либо другая страна) начала искать союзников для оказания давления на Японию.

Д. Схиммельпеннинк ван дер Ойе хорошо показывает, какие преимущества получила Российская империя от войны 1894-1895 гг. Вмешательство царской России в китайско-японскую войну заслужило благодарность Пекина. И хотя в «тройственной интервенции» также участвовали Франция и Германия, китайские официальные лица хорошо понимали, что Россия руководила усилиями, которые позволили вернуть утраченные территории^{[23] [24]}. Кроме того, другие западные державы полностью признали влияние России в регионе.

Автор рассматривает дальнейшую деятельность России, направленную на организацию китайского займа и создание Русско- Китайского банка. Он подчеркивает, что страна стала использовать экономические методы, с помощью которых можно добиться гораздо большего влияния. С помощью банков, железных дорог, торговли и другой финансовой деятельности европейские страны распространяли свою власть на различные территории. Целью было приобретение «сфер влияния», которые осуществляли косвенный экономический и политический контроль, не утруждая себя размещением войск и устройством колониальных администраций^[25]. И, как показывает автор, Витте принял эту модель поведения и начал ее активно использовать.

Хотелось бы отметить и то, что в данном вопросе точка зрения Схиммельпеннинка ван дер Ойе во многом совпадает с позицией Е.В. Тарле^[26] и А.В. Игнатьева^[27]. Ученый подробно анализирует значение встречи Витте с Ли Хун-Чжаном и получение концессия на строительство Китайской Восточной железной дороги, о которой речь пойдет далее. Автор считает, что именно это стало основным достижением России в японо-китайской войне. Фактически, именно Российская империя стала главным победителем в столкновении двух азиатских держав.

Именно строительство Транссибирской железной дороги втянуло Россию в водоворот событий 1894-1895 гг.^[28] - такого мнения придерживается Сидни Харкейв. Он отмечает, что сокрушительная победа Японии потрясла большинство европейских стран и, в особенности,

Россию, которые теперь стремились удостовериться в том, что условия мирного договора не повредят их интересам. В свою очередь Китай пытался найти помощь других стран и избежать тяжелых условий мира. В тоже время Япония хотела заручиться поддержкой Запада и предлагала ему поживиться за счет Китая. Фактически, как отмечает Харкейв, встал вопрос о существовании Цинской империи, которую губили внутренняя слабость и внешнее давление европейского, а теперь и японского империализма.

Вслед за многими исследователями С. Харкейв подчеркивает, что в ходе мирных переговоров в Симоносеки перед Россией стоял выбор пути и дальнейшего союзника. Благодаря С.Ю. Витте Российская империя смогла сделать правильный выбор. Уговорив Николая II отказаться от территориальных захватов и заставить Японию пойти на уступки, Витте получил нечто большее - хорошее расположение Китая. Харкейв также показывает активные действия министра финансов в организации займа для уплаты контрибуции и заключении союза с Китаем, целью которого для России было получение концессий на строительство КВЖД и соответственное сокращение стоимости Транссибирской магистрали. По мнению автора, именно благодаря С.Ю. Витте, который, будучи министром финансов, понимал опасность начала войны одновременно со строительством континентальной железной дороги, Россия смогла добиться таких результатов.

О значении японо-китайской войны для России и о тех привилегиях, которые она смогла получить по ее завершению, говорят Ф. Патрикеев и Г. Шукман. Они отмечают, что присутствие России на Дальнем Востоке в конце XIX века стало слишком ярким и заметным. Бурное железнодорожное строительство и заключение договора 1896 г. с Китаем нарушало сложившийся баланс сил^[29]. Это не могло не обеспокоить Японию, которая видела в действиях Росс™ скрытую угрозу для занятия достойнного Страны Восходящего солнца места в Азии. Небезопасна была Россия и контексте развития отношений с такой ключевой страной в регионе, как Корея. Авторы полагают, что эти подозрения нельзя было назвать беспочвенными, принимая во внимание действия самодержавия в отношении Японии по окончанию японо-китайской войны.

Как мы видим, японо-китайская война 1894-1895 гг. по-разному рассматривается и оценивается в современной англо-американской историографии. Ряд исследователей (Дэвид МакКензи, Дэвид Схиммель- пеннинк ван дер Ойе, Сидни Харкейв) считает, что в результате проведения такой политики Россия смогла не только сохранить силы для проведения внутренней модернизации, но и подтвердить статус великой державы, имеющей значительный вес на международной арене. Однако сама по себе политика по поддержанию status quo по периметру страны не могла длиться вечно, поскольку, с одной стороны, заложила основы русско-японского антагонизма, а с другой - не отвечала реалиям времени. В большинстве своем зарубежные историки показывают прямую связь между японо-китайской и русско-японской войной: слишком опасна была в 1895 г. победа российской дипломатии.

В то же время существуют работы (С. Пейн в которых роль России и Витте в частности не показаны. Основным результатом столкновения между Японией и Китаем, по мнению автора, стало изменение статуса обеих стран в мире и превращение международной политике в политику глобальную. Кроме того, как мы уже отмечали, спорным является мнение автора о том, что именно после японо-китайской, а не после русско-японской войны Япония предстала в глазах западных держав мощной империей.

• [1] История дипломатии. Дипломатия в новое время 1871-1914. Т. 2. М., 1963. С. 297.
• [2] История внешней политики России. Конец XIX - начало XX века (от русско-французскогосоюза до Октябрьской революции). М., 1999. С. 133.
• [3] Paine S.C.M. The Sino-Japanese War of 1894-1895: perceptions, power and primacy. P. 3.
• [4] Ibid. P. 266.
• [5] Ibid. P. 286-287.
• [6] Ibid. Р. 287.
• [7] Ibid. Р. 287.
• [8] Игнатьев А.В. Указ. соч. С .41—42.
• [9] Витте С.Ю. Воспоминания. Мемуары. Т. 2. М., 1960. С. 45.
• [10] Бовыкин В.И. Очерки истории внешней политики России конца XIX века - 1917 год. М.,1960. С. 26.
• [11] Игнатьев А.В. Указ. соч. С. 42.
• [12] Мультатули П.В. Указ. соч. С.218-219.
• [13] Там же. С. 220.
• [14] Paine S.C.M. The Sino-Japanese War of 1894-1895: perceptions, power and primacy. P. 296.
• [15] Ibid. P. 289.
• [16] Ibid. Р. 306-307.
• [17] Ibid. Р. 308.
• [18] Кстати, тоже можно сказать и о работах П.В. Мультатули и Д. Елисеева. Последний такжеобезличивает процесс выработки и принятия решений. См. Елисеев, Д. История Японии.Между Китаем и Тихим океаном. СПб., 2009. С. 249-250.
• [19] MacKenzie D. Указ. соч. Р. 139.
• [20] Ibid
• [21] 5 Ibid. Р. 140-141.
• [22] Схиммельпеннинк ван дер Ойе Д. Указ. соч. С. 200-204.
• [23] Там же. С. 204-205.
• [24] Там же. С. 218.
• [25] 5 Там же. С. 222.
• [26] См. Тарле Е.В. Граф С.Ю. Витте. Опыт характеристики внешней политики. С. 19—20.
• [27] См. Игнатьев А.В. Указ. соч. С. 98-102.
• [28] Harcave S. Указ. соч. Р. 60.
• [29] Patrikeeff F., Shukman Н. Указ соч. Р. 20.