СУДЕБНАЯ ДОКТРИНА КАК ИСТОЧНИК АДМИНИСТРАТИВНОГО ПРАВА РОССИИ

К сегодняшнему дню национальная система права регулируется правовыми нормами, содержащимися в различных источниках. Всё большее число авторов признаёт в качестве таковых судебный прецедент [8, С. 79]. Практическое наличие прецедента как источника права в России в ходе социологического исследования показало 88,9% опрошенных судей [6, С. 72-73]. Судебный прецедент может быть признан источником права, вторичным по отношению к такой традиционной форме, как нормативный правовой акт. По мнению А.В. Мицкевича «то понимание, которое укрепится в судебной практике, и будет обобщено и подтверждено высшим судом как бы вторичным, углубляющим и дополняющим закон и другие нормативные правовые акты источником права. Такое признание роли судебной практики сулит более обоснованные и полезные для укрепления законности результаты, чем далеко не всегда квалифицированные акты, порождающие лишь волокиту в законодательной деятельности по частным и сложным правовым вопросам. Пусть законодатели лучше изучают и обобщают судебную практику, возводя затем в закон то, что проверено практикой и отвергая то, что оказалось неверным на деле» [10, С. 153].

Обращаясь к современной отечественной судебной практике сложно закрывать глаза на роль правоприменительных актов судебных органов, в первую очередь, конечно же, относящихся к высшему звену судебной системы. Но и официальное признание судебного прецедента, его хотя бы минимальная легализация в процессуальном законодательстве, не ожидаются. «Выход из сложившегося положения, по мнению М.Н. Марченко, - многие авторы-компаративисты, не без оснований, видят в том, чтобы рассматривать прецедент как источник права не в формальном плане, а в практическом. Формальное непризнание прецедента вовсе не означает его фактического отрицания» [9, С. 60]. С этим примиряющим мнением, надо полагать, следует согласиться.

Очевидным является тот факт, что мнения отечественных правоведов в подавляющем своем большинстве, склоняются к признанию нормативности постановлений пленумов судов высшего звена судебной системы и актов конституционного правосудия. При разрешении одной проблемы, касающейся форм права, зарождается другая, затрагивающая эффективность правоприменительной деятельности. Признав судебную практику формой права, сталкиваемся с многочисленностью актов, в котором отражены правовые нормы, сформулированные судами. Пленумы отечественных судов высшего звена судебной системы издают постановления двух видов: подзаконные нормативные правовые акты и руководящие разъяснения обобщенной судебной практики. Доля первых не очень велика. Другое дело - разъяснения судебной практики, среди которых в сфере регулирования административных отношений можно назвать постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24.03.2005 г. № 5 «О некоторых вопросах, возникающих у судов при применении Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях» [2], от 23.11.2010 г. №27 «О практике рассмотрения дел об административных правонарушениях, связанных с нарушением правил добычи (вылова) водных биологических ресурсов и иных правил, регламентирующих осуществление промышленного, прибрежного и других видов рыболовства» [3], от 24.10.2006 г. № 18 «О некоторых вопросах, возникающих у судов при применении Особенной части Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях» [4] и проч. Как видим высшие суды практикуют издание постановлений по частным вопросам административного права, вызывающим затруднения в деятельности нижестоящих судебных органов. Всего на текущий момент актуально более двухсот постановлений, принятых пленумами высших судов, и еще немногим более чем ста постановлениями в них вносились изменения и дополнения. Еще около четырехсот постановлений Конституционного Суда РФ представляют собой акты системного толкования Основного закона и раскрывающих его положение отраслевых нормативных правовых актов. Н.С. Бондарь вполне обоснованно заявляет о том, что главная специфика последних «заключается в том, что обладают нормативнодоктринальной природой, которая предопределяется, прежде всего, особенностями судебно-конституционных (контрольных) полномочий Суда» [5, С. 75]. В совокупности судебная практика, являющаяся ориентиром для всех российских судей в их профессиональной деятельности, насчитывает около шестисот постановлений пленумов верховных судов РФ, СССР и РСФСР и Конституционного Суда РФ, немалая доля которых затрагивает тем или иным образом вопросы административного права. Не вызывает ни малейшего сомнения, что будь подобное количество актов обнаружено в любой из отраслей законодательства, вряд ли научное сообщество не высказало бы единодушного мнения о необходимости упорядочения нормативного материала путем проведения систематизации. Несмотря на повсеместное научное признание пользы кодификационной деятельности, до настоящего времени вопрос о необходимости сведения разрозненной судебной практики, имеющей нормативное содержание, не поставлен. Такое положение вещей отрицательно сказывается на эффективности судопроизводства. Факторы здесь те же, что и в случаях несистематизированного законодательства: множественность и громоздкость нормативного массива, причиняющие чрезвычайное неудобство в использовании. Кроме того, если постановления Пленума Верховного Суда РФ представляют собой нечто вроде инструкции по применению права, с технической точки зрения чрезвычайно напоминая нормативный правовой акт, состоящий из относительно самостоятельных пунктов, разделенных между собой содержательно, то постановления Конституционного Суда РФ являются отдельными актами правоприменения каждый. При обращении к ним, порой довольно громоздким, пользователю необходимо среди всего текста, зачастую довольно многословного, выделить именно норму права (или обязательный к применению вариант толкования правовой нормы, закрепленной законом). По своему объёму такая норма (вариант толкования нормы) в десять, двадцать и тридцать раз меньше всего постановления. Так, например, в своём определении от 23.09.2014 г. № 24-П [1] Конституционный Суд РФ формулирует следующее правило: «сам по себе запрет пропаганды нетрадиционных сексуальных отношений - как деятельности по целенаправленному и бесконтрольному распространению информации, способной нанести вред здоровью, нравственному и духовному развитию, в том числе сформировать искаженные представления о социальной равноценности традиционных и нетрадиционных сексуальных отношений,- среди несовершеннолетних, которые в силу возраста не могут самостоятельно критически оценить полученные сведения, не исключает подачи соответствующей информации в нейтральном (просветительском, художественном, историческом) контексте. Такое информирование, если оно лишено признаков пропаганды, т.е. не направлено на формирование предпочтений, связанных с выбором нетрадиционных форм сексуальной идентичности, и обеспечивает индивидуализированный подход, учитывающий особенности психического и физиологического развития детей в той или иной возрастной группе, характер конкретного освещаемого вопроса, может осуществляться с привлечением специалистов - педагогов, медиков, психологов». По совей сути приведенный текст является новым нормативным правилом, использование которого в правоприменении позволяет распространять нейтральнопросветительскую информацию о нетрадиционной сексуальной ориентации с привлечением педагогов, медиков, психологов.

Считаем, что настало время свести нормативные положения сферы административного права руководящих постановлений судов высшего звена судебной системы в единый акт. Таким актом вполне уместно принять Административно-правовую доктрину РФ, отведя специальные разделы под систематизацию судебной практики.

В ходе такой систематизации целесообразно в соответствующие разделы доктрины включать нормативные составляющие постановлений Конституционного Суда РФ и постановлений пленумов верховных судов РФ, а так же сохранивших действие актов высших судебных инстанций СССР и РСФСР. При этом необходимо учитывать, что проведение предлагаемой систематизации не лишит силы акты, которые необходимо подвергнуть упорядочению. Аргументы в пользу такого подхода следующие.

Поскольку в целях обеспечения обозримости судебной практики, имеющей ориентирующее значение для национальных судов, включению в государственную административно-правовую доктрину подлежат только нормативные части судебных актов, из постановлений Конституционного Суда РФ необходимо брать только некоторые из пунктов резолютивной части. Само постановление Конституционного Суда РФ должно сохранять свою силу, поскольку в его мотивировочной части содержатся рассуждения суда и нормативное (а иногда и философское) обоснование принятого постановления.

Из руководящих постановлений Верховного Суда РФ так же следует брать не весь материал, поскольку далеко не весь он является нормативным. Некоторые пункты руководящих постановлений представляют собой ни что иное, как воспроизведение текстов нормативных актов не только без их толкования, но и вовсе безо всякого комментирования. В целях формирования административно-правовой доктрины следует вычленять такие правила, которые не имеются в текстах законов. Именно такие положения, вне зависимости от того, считать ли их судебными прецедентами (их ratio desidendi) либо обязательными вариантами толкования правовых норм судебной практикой, подлежат систематизации посредством включения в текст административно-правовой доктрины РФ.

На этом фоне следует согласиться с Д.Ю. Любитенко в том, что «понятие «правовая доктрина» в отечественной юриспруденции... наполняется новым значением - особой формы систематизации или доктринального обобщения судебной практики» [7, С. 233].