Традиция чаепития и ее значение в британской художественной литературе

Вы никогда не должны отказываться от чашки чая при следующих обстоятельствах: если на улице жарко; если на улице холодно; если вы устали; если кто-то думает, что вы устали; если вам не по себе; прежде чем выйти из дома; если вы не дома; если вы только что пришли домой; если вам хочется чайку; если вам не очень хочется чайку, но вы могли бы; если вы уже давно не пили чая; если вы только что

перехватили чашечку. Джордж Микеш

Художественная литература, как никакое другое искусство, теснейшим образом связана с жизнью народа. Писатели и поэты, выражая себя через произведения, выражают и то общее, что составляет дух нации, особенности национального характера. Традиция чаепития, как одна из наиболее прославленных черт Британского мира, конечно отразилась в художественной литературе Великобритании, обнаруживая специфику мировосприятия британцев разных времен, разных социальных слоев и разных устоев. Многие писатели-британцы (как будет показано ниже) сами трепетно относились к столь дорогой для их страны традиции, и иногда с помощью рассказа о чаепитии создавали нужную им атмосферу чисто британского настроения, чисто британского духа.

Как известно, чай в Англии начинает свою историю довольно поздно. Он был известен уже в середине XVII в., однако еще во второй половине этого столетия более популярным колониальным напитком был кофе. Но именно в кофейнях (coffee-houses) был представлен публике и чай, который через какое-то время вытеснил «интеллектуальный» кофе. После реставрации Стюартов соперничество чая и кофе некоторое время продолжается: «За чашкой кофе формируется общественное мнение»¹. Последовательному отвоевыванию позиций чая у кофе англичане обязаны португальской принцессе Екатерине Браганс- ской, супруге Карла II.

Портрет Екатерины Брагансской работы Питера Лели (ок. 1670)

Постоянно страдавшая от измен мужа королева Англии яростно протестовала против такого напитка, как кофе. Пока мужчины уверяли, что кофе является панацеей от всех болезней и проводили большую часть дня и ночи в кофейнях, сочетая кофейный ритуал с разговорами о политике, а также вечерними вылазками в пивные и бордели, женщины, поддержанные Екатериной Брагансской, считали, что «этот напиток лишает их супругов мужской силы. Они не хотели мириться с тем, что их благоверные целыми днями пропадали в кофейнях, а потому выступали с протестом против этого „черного, как вода из лужи, пойла густого, ужасно горького, с резким тошнотворным запахом “»².

Лондонская кофейня XVII в.

Такая ситуация продолжалась и в первой трети XVIII в. Одна из крупнейших фигур английской литературы XVIII в. Генри Филдинг, до того как стать автором всемирно известных романов, был весьма плодовитым драматургом. В пьесе «Политик из кофейни, или Судья в ловушке» Филдинг дает едкую, сатирическую картину нравов и обычаев тогдашнего лондонского общества. Как явствует из названия, критике подвергается неуемное политиканство, которым охвачены бездельники, заседающие целыми сутками в кофейнях, злоупотребления в судебно-правовой системе, а также моральная распущенность, пьянство, дебоширство англичан. Один из героев, Сотмор, горький пьяница, возмущается привычкой женщин пить чай: «До сих пор мне все попадались такие, что пили один только чай. Если 6 у меня была дочь и если бы она пила чай, я выгнал бы ее из дому, сударыня! Потому-то мужчины и порядочней женщин, что они хлещут вино, а не чай»³. Однако в одном из самых известных своих романов «История приключений Джозефа Эндрюса и его друга Абраама Адамса» Филдинг уже наделяет своего главного героя, положительного юношу, страстной любовью к чаю. Джозеф даже отказывается от предложенного сидра в пользу чашечки чая.

Джозеф Эндрюс подает чай. Иллюстрация к роману «История приключений Джозефа Эндрюса и его друга Абраама Адамса»

Сам страстный поклонник чая, писатель в своих путевых заметках, «Дневнике путешествия в Лиссабон», созданных в последние месяцы жизни, описывает сложности, связанные с чаем. В это время Филдинг отправился на лечение в Португалию и никак не может обойтись без чая. Те затруднения, которые он испытывает, выражают совсем не тривиальные взаимоотношения с этим напитком: «Накануне вечером, когда мы собирались, на горе исчезла наша чайница. Немедленно был обыскан весь дом, искали и в таких местах, что многие мои читатели себе это и представить не могут. Дамы и больные нелегко отказывают себе в этом всемогущем сердечном лекарстве [т.е. чае], но предпринять далекое путешествие без всякой надежды возместить потерю до конца пути - это уже было нестерпимо. И все же, как ни страшно было это бедствие, оно казалось неизбежным: во всем Райде не найти было ни листика, ибо то, что миссис Хамфриз и люди в лавке называли чаем, произросло не в Китае. Оно даже не было похоже на чай, ни по запаху, ни по вкусу, это тоже был лист, но на том сходство кончалось... <...> Чайницу, хоть она и была нужна нам не меньше, чем генералу - воинская касса, мы решили считать пропавшей или, вернее, украденной... <...> Слуга вернулся быстро и притащил такую огромную жестянку чая, отправленную нам великодушно и с готовностью, что будь наше путешествие и вдвое длиннее, нам уже не грозила бы опасность оказаться без этого нужнейшего (выделено мной -А.Ш.) товара»*.

Век «торжества разума», эпоха Просвещения, - плодотворное время в истории английской литературы. Среди крупных представителей литературы Просвещения, помимо Генри Филдинга, много и других любителей чая. Весь XVIII в. персонажи больших и малых произведений британской словесности будут его заваривать, разливать и пить, тем самым утверждая свою британскую идентичность, незавершенную без упоминания чая.

Если Робинзон Крузо во второй части своих приключений начинает торговлю чаем, то герои Сэмюэля Ричардсона изливают свои горькие переживания за чашкой чая. Персонажи книг Тобайаса Смол- летта открывают свои чувства возлюбленным за чайным столиком. В романе «Путешествие Хамфри Клинкера» герои Смоллетта большую часть времени проводят в курортном городе Бат, в Юго-Западной Англии. Основными развлечениями, помимо горячих ванн и других спа- процедур, там являются приглашения на «званый чай» от местных господ и прогулки по садам, в которых накрыты столы для чая. Также в Бате крайне популярны чайные залы, где можно послушать концерты и непременно отведать чая. Эти залы полны неизъяснимого очарования для всех гостей-англичан из приличного общества. Чаепития проходят и в публичных парках, где чай подается во всевозможных видах. В XVIII веке Великобритания переживает период увлечения Китаем: в общественных садах возводятся строения, похожие на пагоды, а также павильоны, в которых, само собой, продается чай.

Одним из самых горячих поклонников чая был поэт и писатель, просветитель, лексикограф, автор первого Толкового словаря английского языка Сэмюэль Джонсон. Особенно страстно переживал этот гениальный деятель, если чайная церемония, весь процесс подготовки и употребления чая проходил не по правилам. Строгие классицистические каноны, устанавливаемые для всех видов творческой деятельности в эпоху Просвещения, видимо, должны были коснуться и такого процесса, как чаепитие. Так, известно, что у Джонсона сложились сложные отношения с представителями интеллигенции Шотландии, иногда он и вовсе отказывал шотландцам в культурности (хотя именно в XVIII в. Эдинбург был одной из культурных столиц Европы, а количество выдающихся деятелей науки и литературы в Шотландии было огромным), и неправильное отношение к чаю имеет здесь не последнее значение. В работе «Путешествие к Западным островам Шотландии» Джонсон подвергает критике манеру шотландцев подавать к чаю сыр:

«На островах они делают такое, что не легко вынести. Они оскверняют чайный стол тарелками, нагруженными огромными кусками чеширского сыра, не слишком благородный запах которого смешивается с благоуханием чая» {«In the islands however, they do what I found it not very easy to endure. They pollute the tea-table by plates piled with large slices of Cheshire cheese, which mingles its less grateful odours with the fragrance of the tea». Перевод мой — А.Ш.)⁵.

Доктор Джонсон за чаем в доме мистера и миссис Босуэлл. Карикатура. 1786

В размещенном в «Литературном журнале» (Т. II, №ХШ за 1757 г.) ответе английскому путешественнику Джонасу Хэнвею, автору резко критического «Эссе о чае», вошедшего в «Дневник восьмидневного путешествия», Сэмюэль Джонсон страстно полемизирует с этим и другими врагами чая и утверждает, что является человеком, «чей чайник не успевает остывать, кого чай утешает и развлекает по вечерам, успокаивает ночью и приветствует утром» {«whose kettle has scarcely time to cool; who with tea amuses the evening, with tea solaces the midnight, and, with tea, welcomes the morning» Перевод мой - А.Ш.)⁶. Острая полемика развертывается у Джонсона и его оппонента по поводу пользы или вреда (и возможных финансовых преимуществ или убытков) от широкого распространения чая. Понятно, что пылкий чаелюб Джонсон выступает защитником и пропагандистом напитка. Одним из аргументов, который Джонсон выдвигает в пользу чая, является утверждение, что алкоголь еще вреднее. И это сопоставление не выглядит странным - ведь до утверждения в обществе привычки пить кофе или чай по утрам пили пиво или эль. В низших же слоях общества утро часто начиналось с джина.

Между тем рассуждения о пользе или вреде чая и яростные споры на эту тему не утихали в XVIII в. Еще в начале этого столетия Джонатан Свифт - гордость и уникальное явление английской словесности - был подвержен влиянию обеих соперничающих в чайном вопросе сторон.

Вообще, для Свифта очень характерна некоторая неоднозначность в сознании и поведении. Начинавший как виг и переметнувшийся к тори влиятельный памфлетист, довольно язвительно отзывавшийся о многих сторонах христианства священник англиканской церкви в католической Ирландии, постоянно показывающий героев своих произведений по разные стороны баррикад (чего стоят хотя бы споры Тремексенов и Слемексенов из Лилипутии, навеянные современным Свифту состоянием английского парламента), писатель бывал резок в оценках и серьезно относился даже к мелочам. Поэтому в наиболее личном из своих произведений, в так называемом «Дневнике для Стеллы» (по сути являющемся собранием писем), Свифт пишет о своих тревогах и интересах в отношении чая. Так, Свифта убедили, что черный чай вреден, и в письме XXII писатель, узнав от знакомых об этом эффекте напитка, приписывает ему свои постоянные головокружения:

«Он [сэр Джордж Бомонт] ни в коем случае не велел мне пить дешевого черного чая, после которого у него всегда начинались приступы и о котором доктор Рэдклиф говорил, что он очень вреден. С некоторых пор я и сам это заметил и вот уже месяц, как перестал его пить, потому что несколько раз чувствовал себя после него скверно»¹.

И Свифт стойко придерживается выбранного пути. В письме XXXVIII, написанном через восемь месяцев, Свифт по-прежнему не расположен к черному чаю: «...тетушке Стойт придется угостить меня еще и кофием или зеленым чаем, потому что дешевого черного чая я не пью»⁸. Конечно, вполне возможно, что ключевым здесь является слово «дешевый». Свифт часто жаловался на финансовые проблемы (иногда реальные, но часто и мнимые) и, обладая неуживчивым характером, порой обрушивался на более удачливых в денежном вопросе коллег. Чайное же дело в Англии того времени находилось на весьма и весьма проблемной стадии своего развития. Налоги на чай были необыкновенно велики, а популярность напитка росла. Привело это к тому, что почти весь XVIII в. чай был лакомой приманкой для бизнеса контрабандистов, которые не особо заботились о правильном хранении и наилучших условиях для перевозки весьма чувствительного товара. Возросшая популярность и реальная возможность заработать приводили также к тому, что на рынке появилась масса суррогатов и подделок «под чай» (небольшое количество чайных листьев, смешанных с какой-нибудь высушенной огородной травой). Немногим лучше были фальсификаты, произведенные из спитого чая (заново высушенного и продававшегося как новый). Естественно от такого чая не было пользы, он мог нанести и вред здоровью. Так что опасения Джонатана Свифта вовсе не беспочвенны.

Известнейшему представителю литературы эпохи Просвещения в Англии, автору знаменитой «Оперы нищего» и участнику (наряду с Джонатаном Свифтом, Александром Поупом и Джоном Арбетнотом) не менее знаменитого литературного кружка Мартина Скриблеруса (Мартина Писаки), Джону Г ею принадлежит написанное в 1720 г. стихотворное произведение под названием «Чайный столик. Городская эклога». Гей раскрывает здесь социальную сторону чаепития, чай является катализатором беседы, служит проводником сплетен, у участников церемонии развязываются языки, и общение становится настолько непринужденным, насколько это вообще для англичан возможно. В данном произведении речь как раз идет о двух завзятых сплетницах, чьи чаепития служат целям их любимого занятия - распространению слухов и сплетен о своих подругах. Две представительницы светского общества, живущие по соседству с Сент-Джеймской кофейней (в которой, как правило, для бесед на политические темы, кофе- и чаепитий, собирались виги), начинают свой день около полудня именно с подобных церемоний: «...И комнату полнят / Цветочный чай, душистый аромат. / За чашкой чашку пьют, украдкой говорят - / Меланта с Дорис рядышком сидят» («And now through all the room /From flow'ry Tea exhales a fragrant fume. / Cup after cup they sipt, and talk'd by fits, / For Doris here and there Melanthe sits». Перевод Анастасии Проскурник)⁹.

На рубеже XVII и XVIII вв., как указывает исследовательница Т.Л. Лабутина, «сложился новый тип женщины»¹⁰. Не только в среде титулованных особ, но и в быстро набирающей силу огромной прослойке буржуазии и среднего класса женщины «ничего не делали даже по дому <...>. И естественно, что спутниками пустого времяпрепровождения становились адюльтер, алкоголь, злословие. Бесконечные визиты друг к другу, ставшие модными чаепития (выделено мной — А.Ш.), во время которых обсуждались сплетни, маскарады и ассамблеи, позднее пробуждение ото сна и беготня по лавкам и магазинам, карточная игра - все это было присуще „новым" англичанкам»^п. Так что Джон Гей описал в своей эклоге рядовую ситуацию: не обремененные никакими обязанностями женщины совмещают два любимых занятия - чаепитие и сплетни.

Большой поклонницей чая была королева Анна Стюарт (1665— 1714). О ее пристрастии к напитку в сатирической, пародирующей высокую героику и эпос поэме «Похищение локона» упомянул яркий представитель эпохи Просвещения Александр Поуп:

«Вблизи цветущих радостных лугов Взор Темзы, не минуя берегов,

Пленяется дворцом, который горд Названием бессмертным Хэмптон-Корт.

Здесь на виду судьба держав и лиц,

Падение тиранов и девиц.

Здесь королева Анна невзначай Советам внемлет и вкушает чай»¹².

Этот небольшой отрывок несет несколько значимых сообщений. Для всех людей, знакомых с английской историей, дворец Хэмптон- Корт ассоциируется с важнейшими событиями этой истории, связанными и с реформой церкви, и с перипетиями внутри королевского семейства, и со сменой династий. В загородной резиденции плелись интриги, решались судьбы, за чашкой чая менялись фавориты, фаворитки и политические ориентации правящих кругов. И конечно же, здесь проходили чаепития.

Итак, эпоха Просвещения и писатели, представители Просвещения в Англии, помогли утвердить и распространить обычай чаепития. Многие из них сами были страстными поклонниками напитка, многие только привыкали к нему, но в XVIII в. чай уже прочно вошел в орбиту интересов английской нации. Его употреблению и связанной с ним традиции посвящали свои строки авторы художественной литературы. Изображение чайной церемонии служит творческим деятелям как средство выражения их идей, помогает нагляднее отобразить особенности английского общества. Вырабатывается и еще одна черта, которая скрепит общество и сделает чай поистине национальным достоянием: высокие требования к качеству чая, забота о том, чтобы наилучшие свойства напитка были доступны англичанину.

Таким образом, вскоре после своего появления и распространения на Британских островах чай стал одной из региональных доминант, он пришелся «по душе» и выразил что-то сокровенное, что не может быть открыто просто так, вне этой отчасти сакральной сферы.

Блестящая эпоха литературы романтизма в Великобритании несколько пренебрегла чаем, что можно объяснить стремлением романтиков «порвать» с действительностью, уйти в мир грез и (или) далекого прошлого, убежать от будничности в мир иных стран и континентов. Романтики пытались объяснить движения пылающего сердца индивидуума, отделить яркую личность от общей массы, живущей в скучной обыденности с уже привычными, повсеместно распространенными чаепитиями.

Романтический герой конца XVIII - первой трети XIX в. не столь заметно привержен чайной традиции, когда он бунтует против прозы бытия. Но в свободные от бунта часы английские романтики - такие же поклонники чая, как и менее чувствительные граждане. Уильям Хэзлитт, знаменитый эссеист романтического направления, литературный и театральный критик, в эссе «О путешествиях», вошедшем в «Застольные беседы», в приподнятом духе описывает родную природу, умение наслаждаться ею в одиночестве и, совершив долгую прогулку, предаться более материальным радостям жизни: «Напившись чаю и сидя перед опустевшей чашкой „Напитка, веселящего без дурмана“, аромат которого обволакивает мозг, сколь восхитительно раздумывать о том, что именно заказать на ужин...»¹³.

Другой известный английский писатель, близкий к романтикам и оказавший определенное влияние на последующее развитие английской литературы (в том числе на Ч. Диккенса и О. Уайльда), Томас Де Квинси - автор знаменитой «Исповеди англичанина, любителя опиума» - так же, как и Хэзлитт, связывает чаепитие с ощущением покоя и счастья. Для Де Квинси чай особенно важен в зимнюю пору, когда в своем коттедже несчастный опиофаг призывал ветра и бури, суровую погоду, которая для него как раз и символизирует счастье: «И посему с последних недель октября и до сочельника длится пора счастья; оно, по-моему, приходит к нам с чайным подносом в руках; хоть чай осмеян теми, у кого нервы лишены чувствительности либо от природы, либо от вина, и теми, кто не восприимчив к действию столь утонченного бодрящего средства»¹⁴ (выделено мной - А.Ш.). Далее Де Квинси, упомянув борьбу Сэмюэля Джонсона с недоброжелателями за поддержание престижа чая, называет этих недоброжелателей «нечестивцами, осмелившимися презрительно отозваться о чае», а сам чай «любимым напитком мыслящего человека»¹⁵.

Живописуя домик ученого-отшельника в ненастную зимнюю погоду: комнату, «густо населенную книгами»¹⁶, хороший камин и простую, но добротную мебель, Де Квинси призывает к этой непритязательной картине прибавить следующее: «А у огня нарисуй мне чайный столик и (ведь ясно - никто не придет в гости такой бурной ночью) поставь лишь две чашки с блюдцами на поднос; и, коли ты умеешь живописать символами, изобрази вечный чайник <...>, ибо я имею обыкновение пить чай от восьми часов вечера до четырех часов утра»¹¹.

В романтическую эпоху к чаю предъявляются одновременно требования и как к верному спутнику индивидуалиста и затворника, предающегося игре воображения, а воображению чайный напиток, несомненно, способствует, и, по-прежнему, как к средству, помогающему успешному общению. Ну и, естественно, качество чая имеет первостепенное значение. С помощью разговоров о чае и его качестве авторы художественных произведений представляют нам характеры героев в новых ипостасях. На «Сент-Ронанских водах» у Вальтера Скотта местное общество составляет чаепития, а один из героев, мистер Тачвуд (чья роль в романе сродни роли провидения) - знаток и ценитель чая (да и всего изысканного и даже эпикурейского) - помогает читателю составить неблагоприятное мнение о пустоте и напыщенности местного бомонда:

«— Разве это чай, сударыня! Я там чаю и не видывал. Просто лист ясеня и терновника в раскрашенных жестянках! Ливрейные макаки в пудреных париках разносили настой из него гостям, и кому нравилось, тот пил этот „чай“ под кошачье мяуканье и попугайную трескотню всей гостиной. <...> Раздача этого изумительного настоя происходила под зорким наблюдением одного свихнувшегося синего чулка, и за несчастную скорлупку помоев каждому из нас полагалось вытерпеть все церемонии званого вечера»¹⁸.

Таким образом, качество напитка имеет первостепенное значение для островитян. Британца может не устраивать «трескотня» и суетность «высокого собрания», но вкусный напиток не привел бы рассказчика в такое отчаяние, а вот «скорлупка помоев» вызвала целую бурю эмоций.

Герои, а в основном героини целой плеяды женщин-писательниц конца XVIII - первой половины XIX в. обсуждают уже все важнейшие дела за чаем. Чай является непременным атрибутом семейных советов, разговоров, решающих судьбы, самых откровенных бесед. Решительные, по-феминистски отважные героини Джейн Остин, Шарлотты, Эмили и Энн Бронте, Элизабет Гаскелл от одного приема чая до другого совершают разнообразные действия, которые становятся нам понятными и раскрывают свое подлинное значение именно в процессе чаепитий. Эти чаепития изображаются очень основательно: подробности церемонии часто бывают скрупулезно описаны. За чаем сватаются и отказывают женихам, за чаем решаются финансовые вопросы; часто то, как прошло чаепитие, сигнализирует на наличие в семье проблем и неприятностей.

Героини и герои романов Джейн Остин непременно пьют чай за завтраком, а также в отдельный, назначенный для этого промежуток времени; приглашают друг друга на чай и, конечно же, общаются за чашечкой чая. Поскольку этот напиток является ключевым в мире напитков персонажей Остин, британская исследовательница Ким Уилсон написала книгу, которая так и называется «Чай с Джейн Остин»¹⁹. В этой работе приведена масса любопытных фактов из жизни самой писательницы, ярой поклонницы чая, а также упомянуты практически все чаепития в ее романах и рецепты выпечки и других блюд «к чаю». Основываясь на многочисленных работах авторов конца XVIII - начала XIX в., но в особенности на материале романов Джейн Остин, К. Уилсон приходит к такому выводу: «Во множестве романов авторы используют чай, чтобы обрисовать личность персонажа: если он знаком с чаем и любит его, то считается человеком цивилизованным и благонадежным. Если же нет, то перед вами человек как минимум необразованный, а открытая нелюбовь к чаю может расцениваться как признак испорченности. Спорить с такой логикой, безусловно, затруднительно»²⁰. Вот так, не больше и не меньше!

Но если несчастья героев и героинь Джейн Остин в большей степени связаны не с объективными причинами, а с душевными терзаниями и ложно понятым чувством собственного достоинства, с доводами рассудка, чувствами, гордостью и предубеждениями, то в произведениях сестер Бронте проблемы часто имеют куда более реальные мотивы.

Ради того, чтобы показать, как тяжела и полна унижений жизнь бедной гувернантки в господском доме, Энн Бронте в «Агнес Грей» прибегает к описанию «неправильного отношения» к церемонии чаепития у зарвавшихся детей богачей: «Иногда они пили чай в четыре, но часто набрасывались на горничную за то, что его не подали ровно в

пять, а когда это распоряжение пунктуально выполнялось, садились 21

за него в семь, а то и в восемь» .

Вверху: Чайная в стиле эпохи Регентства в «Центре Джейн Остин» в г. Бат. Внизу: «Чай с мистером Дарси» (представлен в меню этой Чайной). Фото с официального сайта Центра Джейн Остин

Но для того чтобы стать, пусть и бедной, но гувернанткой, нужно получить образование. Шарлотта Бронте не понаслышке знала тяжелые условия жизни небогатых девочек в пансионах. Прототипом школы-интерната в романе «Джейн Эйр» был пансион, в котором обучались Шарлотта и Эмили, а две их старшие сестры умерли, не вынеся ужасающих условий жизни там (после чего отец забрал двух других дочерей домой). Описывая несчастливое детство Джейн, Шарлотта Бронте не жалеет красок. И если что-то хорошее и случается в пансионе Ловуд, то это чаепитие. Мисс Темпль угощает изголодавшихся девочек чаем: «Поднос был принесен. Какими красивыми казались мне фарфоровые чашки и ярко начищенный чайник, стоявший на маленьком круглом столике возле камина. Как благоухал горячий чай и поджаренный хлеб!»²² Чай с наставницей буквально спасает обездоленных сирот не только от мук голода, но и от депрессии.

Шарлотта Бронте всегда пользовалась темой чаепития, чтобы показать истинные ценности английской жизни, возбудить в сердце читателя сопереживание героям и дать почувствовать, как важно ощущать что-то теплое и родное в холодном мире разнообразных невзгод. В романе «Городок» эти чувства главной героини запечатлены так: «Как отрадно было оказаться в обстановке истинно домашнего уюта! Какое тепло источали янтарный свет лампы и багряный огонь в очаге! Для полноты картины следует добавить, что стол был накрыт к чаю - настоящему английскому чаю в сверкающем сервизе, глядевшем на меня, как на старую знакомую: два массивных серебряных чайника - большой старомодный - для кипятку, а поменьше - для заварки, темно-лиловые позолоченные чашки из тончайшего фарфора»²³.

Так же, как позднее у Диккенса и других писателей второй половины XIX в., колорит домашнего уюта создается особыми средствами, и многие из них связаны именно с чаепитиями. Чайник в произведениях женщин-писательниц всегда «весело мурлыкает»²⁴, «весело поет»²⁵, сам чай горячий, бодрящий и благоухающий, описания же угощения столь реалистичны, что позволяют почти воочию представить, как это было на самом деле: «В Йоркшире в те времена пили чай солидно и основательно. Полагалось, чтобы стол был уставлен множеством тарелок со всевозможными булочками, намазанными маслом; чтобы в середине стола возвышалась большая стеклянная ваза с вареньем; среди прочих яств непременно должны были красоваться ватрушки и сладкие пирожки; а если можно было добавить блюдо ветчины, нарезанной тонкими ломтиками и украшенной свежей петрушкой, то ничего лучшего не приходилось и желать»²⁶.

Еще одна пишущая сестра Бронте, Эмили, также не осталась в стороне от чайной темы. Ее единственный роман «Грозовой перевал» очень отличается по настроению и стилистике от творчества ее сестер, Шарлотты и Энн. «Грозовой перевал» считают близким к готической прозе, в романе много мистического и необъяснимого, а настроение создается самое подавленное. Но и тут есть место чаю, и то, как персонажи употребляют напиток, многое говорит об их характере. Гэртон Эрншо «прихлебывает чай из блюдца и берет хлеб немытыми руками»²¹', что еще раз подчеркивает, что он не получил должного воспитания и образования (кстати сказать, наливать и пить чай из блюдца считалось некультурным и простонародным и в XIX, и в XX в.). А злодей Хитклифф после очередного неблаговидного поступка потчует гостей- пленников «саркастическим» чаем: «Мистер Хитклиф, видя всех нас в смятении, встал и принялся сам заваривать чай. Чашки с блюдцами уже стояли на столе, он налил и подал мне чашку.

— Залей-ка этим хандру, - сказал он. - И поухаживай за своею

баловницей и моим баловником. Чай не отравлен, хоть и заварен моей - 28 рукой» .

Английская литература второй половины XIX в., викторианского века, века самого бурного политического и экономического процветания Британской империи ассоциируется у нас с многочисленными именами творцов классической литературы реализма. Но первый и главный из этих писателей, конечно, Чарльз Диккенс. В отличие от многих своих коллег-викторианцев, Диккенс преданно описывал городскую жизнь, в основном жизнь лондонцев (и даже получил несколько неоднозначное именование «писатель-урбанист»). Сочувствие к терпящим нужду и угнетенным представителям низших сословий общества, и особенно к обездоленным детям, выражалось часто в том, что добрые люди, желая пригреть и обласкать сирот, предлагали им чай - непременный атрибут уюта и благополучной жизни. Вообще Чарльз Диккенс является непревзойденным бытописателем, чьи дифирамбы уюту и домашнему очагу являются квинтэссенцией британского отношения к родному дому (Home, sweet home!) и непременно включают зарисовки чаепития: «Огонь ярко пылал благодаря раздуватель- ным мехам, а благодаря общим усилиям огня и мехов чайник весело пел. Маленький поднос с чайным прибором стоял на столе, тарелка с горячими намазанными маслом гренками тихонько шипела перед огнем» .

Ну, а уж о количестве потребляемого чая Диккенс говорит особо и с большой иронией:

«На этот раз леди пили чай в устрашающем количестве <...> — Сэмми! — прошептал мистер Уэллер. - Если кое-кого из этих людей не придется лечить завтра от водянки, я не отец тебе, помяни мое слово. Вот эта старая леди рядом со мной хочет утопиться в чае. <...>

Сэм, - прошептал через секунду мистер Уэллер глубоко взволнованным голосом, - запомни мои слова, мой мальчик: если этот-вот секретарь не остановится через пять минут, он лопнет от гренков и воды. <...> Вон та молодая женщина, через две скамьи, выпила де-

30

вять с половиной чайных чашек; она пухнет на моих глазах» .

Чай в Великобритании - почти единственное явление, которое преодолевает сословные рамки. И бедняки, и богачи равно пьют чай в огромных количествах и относятся к церемонии чаепития равным образом со всем вниманием и серьезностью. Конечно же, в бедных и богатых домах чай разного качества и чаепитию сопутствуют разные традиции. Разливает, а иногда и заваривает чай сама хозяйка дома, к какому бы сословию она ни принадлежала (а бывает, что и хозяин. Так, Дориан Грей сам наливал чай себе и своим друзьям). Очень серьезное отношение выказывают к чайной посуде, инструментарию для заваривания чая и сервировке. Чайные столики, передающиеся из поколения в поколение заварочные чайнички, фарфоровые сервизы, «горки» для пирожных и сэндвичей - все это, конечно, атрибуты богатого дома. Но и среди небогатых представителей городского населения специальная чайная посуда хранилась в каждом доме (кроме семей, пребывающих совсем уж на пороге нищеты).

В домах аристократии чай подается на специальных чайных подносах и ставится на особые чайные столики, к чаю полагаются самые разнообразные кушанья; наиболее необычным из них для неангличанина являются знаменитые сэндвичи с огурцами. Эти «дополнения» к чайному застолью хорошо описаны в пьесе Оскара Уайльда «Как важно быть серьезным». Вообще, половина коллизий в этой пьесе развертываются за накрытым для чая столом. Так, молодые девушки, которые запутались в своих любовных отношениях, выясняют эти отношения за чаем. Тут показано и соперничество двух девушек, а также современная моменту «мода на чай»:

«Сесили. <...> Неугодно ли чаю, мисс Ферфакс?

Гвендолен (с подчеркнутой вежливостью). Благодарствуйте. (В сторону.) Несносная девчонка! Но мне хочется чаю.

Сесили (очень любезно). Сахару?

Гвендолен (надменно). Нет, благодарю вас. Сахар сейчас не в

моде.

Сесили (сердито смотрит на нее, берет щипцы и кладет в чашку четыре куска сахара, сурово). Вам пирога или хлеба с маслом?

Гвендолен (со скучающим видом). Хлеба, пожалуйста. В хороших домах сейчас не принято подавать сладкие пироги»³¹.

Послеобеденный чай. 1886. Хромолитография Кейт Гринуэй.

Между тем угощение, полагающееся к званому чаю, имеет первостепенное значение. По нему часто судят о расположенности или нерасположенности хозяев к своим гостям, об их вкусе, «светскости», об их умении проявить свою галантность. Так, в романе «Крэнфорд» Элизабет Гаскелл иронично описывает одну из церемоний в поместье в провинциальном городке: «Чайный поднос был нагружен очень тяжело, чему я от души обрадовалась, так как была не на шутку голодна, но я опасалась, что остальные гостьи сочтут столь обильное угощение вульгарным. Я знаю, как они поступили бы у себя дома, но тут груды всяческого печенья быстро пошли на убыль. Я заметила, что миссис Джеймисон с обычной неторопливостью и обстоятельностью ест тминный бисквит, и немного удивилась, вспомнив, как на своем последнем вечере она объясняла нам, что у нее в доме этот бисквит не подают - он слишком напоминает ей душистое мыло. Нас она всегда угощала миниатюрными „дамскими пальчиками“ из сдобного теста. Однако миссис Джеймисон снисходительно извинила мисс Баркер это незнание обычаев высшего света и, чтобы не подчеркивать ее промаха, скушала три больших куска тминного бисквита с невозмутимым благодушием жующей коровы»³². В отличие от чаепития в доме мисс Баркер, в доме миссис Джеймисон церемония подчинена целям экономии, но от этого нисколько не проигрывает в светскости, а как раз наоборот: «Через две-три минуты чай был подан. Очень хрупким был фарфор, очень старинным - серебро, очень тоненькими - ломтики хлеба с маслом и очень маленькими - кусочки сахара. Несомненно, у миссис Джеймисон любимой статьей экономии был сахар. Крохотные филигранные щипчики, более всего похожие на миниатюрные ножницы, вряд ли были способны раскрыться настолько, чтобы ими можно было взять честный, вульгарный, основательный кусок сахара. А когда я попыталась ухватить два карликовых кусочка сразу, чтобы мои паломничества к сахарнице не были так заметны, щипчики тотчас выронили один кусочек, резко звякнув самым злобным и противоестественным образом»³³.

Уютное пространство городка Крэнфорда наполнено своими маленькими трагедиями. Разоренная падением акций «Городского и сельского банка» мисс Мэтти, совсем одинокая старушка, по совету друзей открывает маленький чайный магазинчик. Сам выбор деятельности говорит о престиже чая. Мисс Мэтти - дочь священника, занятие торговлей для нее является постыдным. Но, поскольку на карту поставлено ее выживание, из всех неподходящих занятий она выбирает наименее неподходящее. Тут же проявляются ее личные, неделовые качества, но такие, которые показывают, какими щедрыми, совестливыми и симпатичными могли быть обделенные привычными достоинствами одинокие провинциальные старушки. Мисс Матильда Дженкинс не только сама выражает заботу о коммерческих интересах своих конкурентов, но и в этих конкурентах вызывает желание помочь, даже в ущерб своей торговле.

«В комнате приятно пахло штукатуркой и побелкой. Очень маленькая дощечка с надписью „Матильда Дженкинс, лицензированная торговля чаем " пряталась за притолокой новой двери, а на полу два ящика с чаем, испещренные кабалистическими письменами, ждали, чтобы и их содержимое было переложено в жестянки. Мисс Мэтти, как мне следовало бы упомянуть раньше, не чувствовала себя вправе продавать чай, так как в городе уже имелась лавка мистера Джонсона, многочисленные товары которого включали и этот колониальный продукт. А потому, прежде чем окончательно примириться с мыслью о своем новом занятии, она тайком от меня отправилась к нему, чтобы поставить его в известность о нашем плане и осведомиться, не повредит ли это его торговле. <...> ...всеуладились как нельзя лучше, ибо мистер Джонсон не только любезно успокоил мисс Мэтти и рассеял ее опасения, но, насколько мне известно, неоднократно присылал к ней покупателей, заявляя, что у него чай простой, а вот у мисс Дженкинс можно найти все самые лучшие сорта. А дорогой чай - это излюбленный предмет роскоши зажиточных ремесленников и богатых фермеров, которые презрительно отворачиваются от „ конгу “ и „ су- чона “, принятых во многих благородных домах, и берут для себя только зеленый „ганпаудер“ и черный „ пекоу “»³⁴.

В коммерческих делах у мисс Мэтти была и еще одна особенность. Ее убеждение, что черный чай гораздо полезнее зеленого, подвигало ее уговаривать клиентов не покупать последний (напомню, что Джонатан Свифт, наоборот, считал настоящим чаем только зеленый, к черному чаю великий писатель относился с враждебной осторожностью). Мы узнаем о превратностях торговли необходимейшим продуктом в лавке мисс Мэтти.

«Количество чая, проданного за первые два дня, превзошло самые радужные мои надежды. Казалось, и в городке, и в его окрестностях все разом остались без чая. Единственное, что мне не нравилось в манере мисс Мэтти торговать, была та жалобная настойчивость, с какой она упрашивала своих клиентов не покупать зеленый чай, объявляя его медленным ядом, который разрушает нервы и приносит всевозможные беды. А упрямство, с каким они его покупали, несмотря на все ее предупреждения, так ее огорчало, что она, как мне казалось, была уже готова перестать его продавать, потеряв при этом половину своих клиентов, и я судорожно изыскивала примеры долголетия, объяснявшиеся исключительно постоянным употреблением зеленого

35

чая» .

Кадр из сериала «Крэнфорд» (2007—2009. Производство Би-би-си)

Что же касается аристократии, то в ее привычки помимо «пятичасового чая» входило начинать день с чашечки чая, которую камердинер или горничная приносили хозяину или хозяйке прямо в постель. Так делает герой ряда романов и рассказов Пэлема Грэнвилла Вудхау- за, знаменитый gentleman’s gentleman, незаменимый камердинер Дживс, устроитель всех дел молодого аристократа Берти Вустера. Слуга каждый день подает своему хозяину утреннюю чашку чая: «Дживс бесшумно ставит на столик рядом с кроватью чашку чая, и я с наслаждением делаю первый глоток. Самое „то“ - как и всегда. Не слишком горячий, не слишком сладкий, не чересчур слабый, но и не излишне крепкий, молока ровно столько, сколько требуется, и ни единой капли не пролито на блюдце. Поразительная личность этот Дживс»³⁶.

Берти Вустер, возможно, не блещет умом и является фигурой комической и даже нелепой (на чем и построено большинство юмористических ходов в цикле произведений про него и его великолепного интеллектуала-слугу), но уж истинным англичанином он является точно (со всеми вытекающими отсюда чайными последствиями). Чай для него - «вселяющий бодрость напиток»³¹ по утрам, но Вустер способен оценить и его более романтическое значение:

«Приехав в загородный дом, я обычно пью чай с особым удовольствием. Потрескивают дрова в камине, полумрак, запах намазанных сливочным маслом тостов, чувство покоя, уют - вот это жизнь А»³⁸

Как еще показать, что истинный британец умеет насладиться минутой покоя и тоже склонен к созерцательности (как и все те другие народы, которые сами ему, этому британцу, в такой характеристике отказывают)? Даже легкомысленный Берти Вустер становится как будто обстоятельнее в окружении привычной и родной английской природы, попивая освященный обычаем чай с надлежащими традиционными закусками.

Детективный жанр, который рано развился и бурно расцвел в Великобритании, не обошел вниманием чайную церемонию и традицию чаепития. Знаменитое «5 o’clock» (хотя иногда это «4 o’clock» или «6 o’clock») неоднократно становилось частью сюжета, указывало на отличительные черты персонажей или помогало распутать преступление. Сами авторы весьма последовательно подчеркивают значение чаепития в истории раскрытия преступления. Чай (даже больше чем алкоголь) настраивает героев на словоохотливость. Персонажи «Лунного камня» Уилки Коллинза именно за чаем пересказывают главному герою важные детали случившегося: «Было ясно, что подозрения сыщика Каффа были возбуждены ответами слуг на допросе. <...> Придя к этому заключению, я будто случайно заглянул в людскую, увидел, что там происходит чаепитие, и тотчас на него напросился. Надежда моя найти союзника в чайнике оправдалась. Менее чем через полчаса я знал столько же, сколько сам сыщик»^2,9.

В произведении «Тайный брак» Уилки Коллинз дает персонажу поистине всестороннюю характеристику с помощью одной лишь его манеры заваривать и подавать чай. Стоит привести этот отрывок полностью: «Он мог бы и не предупреждать меня о своем эпикуреизме к чаю: надо было только видеть, как он принимался за это дело, чтобы вполне убедиться в этом факте. Он положил в чайник почти втрое больше заварки, чем обыкновенно кладется на двух человек, и, наполнив кипятком чайник, тотчас же начал разливать в чашки чай, сохранивший весь аромат и нежный вкус свой без всякой примеси горечи. Когда мы выпили по чашке, он не стал выбрасывать остатки и не доливал снова чайник кипятком. В гостиную вошла пожилая женщина очень скромной и приличной наружности и унесла поднос со всем прибором, но вскоре она опять возвратилась и поставила перед нами чистые чашки и пустой чайник, чтобы снова заварить чай. Все это, конечно, пустяки, но как вспомнишь, сколько купеческих приказчиков вновь и вновь заваривают и пьют настои одних и тех же листьев, то подобные подробности становятся не бесполезными для наблюдателя, потому что служат признаками человеческого характера»⁴⁰. И хотя человек, обладающий таким, бесспорно милым сердцу англичанина талантом к завариванию и употреблению чая, оказывается негодяем, все же он неординарен и своими выдающимися способностями привлекает особое внимание читателя.

Герои детективов истинной англичанки Агаты Кристи, конечно, пьют много хорошего чая. Для расследования преступления бывает чрезвычайно важным установить, случилось ли то или иное событие «до чая», «во время чая» или «после чая». Кроме того, этот напиток сразу как-то разделяет героев и устанавливает определенные взаимоотношения между ними. А для читателя характеры персонажей тоже подчас становятся понятными через связь этих персонажей с чаем, от отношения к нему зависят читательские симпатии или антипатии. Несносный нрав миссис Хаббард, пожилой американки из «Восточного экспресса», подчеркивается, например, таким диалогом с Эркюлем Пуаро: «Пуаро — он уже ерзал на месте — поспешил прервать словоохотливую даму: - Вы пережили такое потрясение, мадам. Мы попросим официанта принести вам чаю с печеньем. - Я не так уж люблю чай, - сказала миссис Хаббард жалостно, - это англичане во всех

~ 41

случаях жизни пьют чаи» .

В чай можно подмешать яд, совершив «чисто английское убийство» во всех смыслах (бескровное и с участием важнейшего напитка британского мира), а можно подмешать снотворное, опять же, создав почву для преступления. У Агаты Кристи герои на разные лады могут произносить фразы, подобные следующим: «Чай! Благословенный привычный ежедневный чай/»⁴², «Чай - именно то, что ей нужно. Горячий, крепкий и восстанавливающий силы»⁴³, «Люди ее круга не могут обойтись без чая»⁴⁴ или «Чай со сплетнями в половине пятого»⁴⁵, и читателю не приходится сомневаться, что персонажи книги - англичане. И именно поэтому англичанка мисс Марпл всегда пьет чай, а бельгиец Эркюль Пуаро часто предпочитает полезные для желудка отвары или горячий шоколад.

Почти в каждом романе Кристи есть описание чаепития. Одно из наиболее живописных предстает перед нами в отеле «Бертрам» из одноименного романа: «излюбленным местом для вечернего чаепития была все же большая комната для отдыха при входе в отель. Пожилым дамам нравилось наблюдать за всеми входящими и выходящими, узнавать старых друзей и не без яду приговаривать, что те невероятно постарели. Американские постояльцы с восхищением наблюдали, как титулованные англичане спускаются в зал на традиционную церемонию. Да, вечернее чаепитие было настоящим событием в жизни отеля „Бертрам“. Зрелище поистине великолепное. Ритуалом руководил Генри <...>- идеальный дворецкий. Стройные юноши выполняли свои обязанности под его неусыпным надзором. Большие серебряные подносы с бортиками и серебряные чайники в георгиевском стиле. Фарфор, если и не настоящий рокингем или дэвенпорт, то, во всяком случае, очень похожий на них. Особой популярностью пользовались сервизы „Граф Блайнд". Чай лучший индийский, цейлонский, дарджи- линг, лапсанг и так далее. Что же до еды, то вы могли заказать что угодно - и получить заказанное!»⁴⁶.

И любой человек, даже не посвященный в тайны английской души, сразу поймет, где и в чем искать идеал. Как театр начинается с вешалки, так настоящий (старомодный, но образцово удобный) отель начинается с церемонии чаепития и отношения к чаю. И вряд ли найдутся люди, принадлежащие к различным культурам, которых бы не восхитила и не обворожила эта чайная страсть!

Агата Кристи. Рисунок с обложки французского журнала «Лир» (Lire). Ноябрь. 2010

Чай часто играет положительную или отрицательную роль при новом знакомстве, в процессе чаепития люди лучше узнают друг друга - что-то мистическое есть во вкусе чая, который пробуждает воспоминания, согревает внутренним теплом и может явиться катализатором новых отношений. В известнейшем романе «Театр» английского писателя Уильяма Сомерсета Моэма актриса Джулия Лэмберт встречает влюбленного в нее юношу, поклонника ее таланта, и приходит к нему «на чай»: «Комната, в которую он ее провел, была довольно большая, но бедно обставленная - выцветшие обои, старая мебель с вытертой обшивкой. На столе стояла тарелка с кексами, две чайные чашки, сахарница и молочник. Фаянсовая посуда была из самых дешевых. - Присядьте, пожалуйста, - сказал он. - Вода уже кипит. Одну минутку. Газовая горелка в ванной комнате <...> Вошел хозяин, неся коричневый чайник с кипятком. Джулия съела квадратное бисквитное пирожное, облитое розовой глазурью. Она не позволяла себе такой роскоши уже много лет. Цейлонский чай, очень крепкий, с сахаром и молоком, вернул ее к тем дням, о которых она, казалось, давно забыла. Она снова была молодой, малоизвестной, стремящейся к успеху актрисой»⁴¹.

Такие явления повседневной жизни, как «прийти, зайти на чай», «остаться к чаю», «забежать, заявиться на чай», «встретиться за чаем» в Великобритании играют особую роль. «Выпить с кем-либо чаю» не просто структурируют время, но сразу сигнализирует об особых отношениях: не обязательно близких, но, как правило, говорящих о повышенной ценности грядущего события, о связях между персонажами, непременно обещающих что-то важное.

Тем не менее чай разделяет богатых и бедных там, где дело касается его качества. В романе «Любовник леди Чаттерли» Д.Г. Лоуренса аристократическая семья разваливается после того, как сэр Клиффорд возвращается с фронта Первой мировой войны инвалидом. Леди Чаттерли не может более терпеть сословную спесь своего мужа и, заведя лю- бовника-лесника, со временем по-иному начинает смотреть на жизнь. Она меняет свое отношение к фермерским семьям и, однажды посетив простых селян, пьет с ними чай. Между Констанс Чаттерли и женой фермера миссис Флинт происходит следующий диалог: «Выпьете со мной чашечку, а? Вы, конечно, не к такому чаю привыкли, но все ж не откажите. Конни не отказала, хотя ее и укололо замечание хозяйки - мало ли, какой чай она пьет. Миссис Флинт принялась накрывать на стол заново, выставила лучшие чашки, самый нарядный чайник <...> — Вы уж простите за плохой чай, - вздохнула миссис Флинт. - Что вы! Он много вкуснее, чем дома! - ответила Конни и не слукавила...»⁴*

Бедность, нищета, неблагополучие семьи и дома в произведениях писателей королевства подчеркивается не только рассказами о голоде и холоде, но и словами о плохом, некачественном чае. Разве может быть счастье в доме, где чай скверного качества? Много чего повидавший на своем веку Джеймс Джойс, описывая в романе «Портрет художника в юности» свою молодость, прошедшую в Дублине в нищете, рисует картины нескольких таких сцен: «Он толкнул незапиравшуюся входную дверь и прошел через голую переднюю в кухню. Его сестры и братья сидели за столом. Чаепитие уже почти кончилось, и только остатки жидкого, спитого чая виднелись на дне маленьких стеклянных кружек и банок из-под варенья, заменявших чашки. Корки и куски посыпанного сахаром хлеба, коричневые от пролитого на них чая, были разбросаны по всему столу. <...> Он допил третью чашку жидкого чая и, глядя в темную гущу на дне, стал грызть разбросанные по столу корки поджаренного хлеба»⁴⁹.

Противопоставление тяжелой доли юной нищенки и роскошной жизни беспечной иждивенки-аристократки в рассказе Кэтрин Мэнсфилд, писательницы из Новой Зеландии, но принадлежащей английской культуре, проходит на фоне культурного концепта «чаепитие»... Чай разъединяет две судьбы, объединяет их ненадолго и снова разделяет, уже навсегда. Рассказ так и называется - «Чашка чая». Главная героиня, Розмери Фелл, исключительно богата. Она заходит в антикварный магазин за очередной безделушкой, а на выходе продрогшая попрошайка просит у нее денег на чашку чая. И Розмери приглашает ее к себе домой, на чаепитие: «Прямо как в романе Достоевского, эта встреча в сумерках. А что если она возьмет девушку домой? Что если она сделает то, о чем всегда читала или видела на сцене, что случится? Это будет необыкновенно, захватывающе. И она услышала, как рассказывает своим друзьям после всего: „Япросто взяла ее с собой". И она сделала шаг вперед и сказала призрачному существу возле себя: - Поедем ко мне на чай»⁵⁰.

И действительно, богатая и бедная девушки пьют вместе чай, причем промедление чуть не приводит к обмороку:

«— Чай. Чай, скорее! И бренди! Срочно!

Служанка удалилась, а девушка чуть ли не вскрикнула:

— Нет! Не надо мне бренди! Я никогда не пью бренди. Я хочу только чашку чая, мадам»⁵¹.

Пути же их расходятся, когда домой возвращается муж богатой Розмери и мимоходом делает замечание, что гостья чрезвычайно красива. Естественно, филантропические намерения аристократки на этом иссякают.

Традиции английского чаепития приобретают особенное значение в противопоставлении инокультурным традициям. Здесь настоящие англичанин и англичанка просто обязаны защищать основы своего мира. Окруженный чуждой культурой, любой англичанин постарается хотя бы сохранить эту столь важную для него частичку британского мира. И суровее будет относиться он к тем иностранцам, которые этой традиции не понимают и не приемлют. Или, если положение не позволяет им выказывать этим иностранцам должное презрение, то остается только страдать, как в случае с героиней романа Э.М. Форстера «Куда боятся ступать ангелы», которая вышла замуж за итальянца и очень быстро ощутила всю инородность образа жизни мужа и его родственников по отношению к тому, что было таким естественным для нее.

Героиня книги, англичанка Лилия, жена итальянца Джино, оказывается в своего рода культурной изоляции и пытается завести свои порядки в итальянском доме. Например, иметь право видеться и общаться не только с мужем и устраивать чаепития:

«— Я уже готова принимать гостей, - сказала она. - Я намерена встряхнуть Монтериано, как встряхнула Состой. Приведи сколько хочешь мужчин, а они пусть берут с собой своих жен и сестер. Я собираюсь устраивать чай по-английски»⁵².

Это одновременно пугает мужа и вызывает у него полное непонимание. Он даже жалуется своим друзьям на неподобающее поведение жены:

«Она хочет приглашать на чай мужчин и женщин, которых она в глаза не видала»⁵³.

И друзья поддерживают Джино и вместе с ним выражают свое негодование:

«— Какая нелепая затея! Ох уж эти англичане! Вечно у них чай на уме! Килограммами возят его в чемоданах. И до того глупы, что всегда укладывают чай поверх остальных вещей»⁵⁴.

Чайную церемонию бережно сохраняли служащие, постоянно живущие в колониях Британской империи. Само собой разумеется, что довольно большой чиновничий аппарат, а также военные и служащие по коммерческим делам, свято чтили чаепитие, как важнейшую часть родной культуры. В Английских клубах в Индии и других колониях Юго-Восточной Азии чай было тем удобнее готовить и пить, что производился он прямо на месте. Англичане очень гордились тем, что привносят в древнюю восточную традицию приготовления чая чисто английскую изысканность и «правильность» отношения к этой церемонии. Семья, приезжающая на службу в колонии, привозила с собой весь свой скарб, в том числе и произведения английского фарфора, необходимые для правильного чаепития.

На почве правильной или (по мнению англичанина) неправильной манеры чаепития случаются в колониях и конфликты. Древняя восточная чайная культура не особенно-то и интересует англичан, точно знающих (проверено веками), что их способ заваривания и употребления чая - самый лучший. Так, в книге Джоджа Оруэлла «Дни в Бирме», где он описывает свой опыт службы полицейским в этой стране, конфликт происходит не только между представителями различных рас и национальностей (а для приезжих англичан и бирманцы, и китайцы - это одно и то же), но и на почве неодинакового отношения к чаепитию:

«— Это прилично? - тихонько спросила она Флори.

— Прилично?

• — Ну, это не очень... не слишком роняет, что мы с вами сидим вот тут у них?
• — У китайцев? Они в этой стране аристократы, причем достаточно демократичных воззрений. Думаю, нам позволительно держаться с ними на равных.
• — Чай гадкий, какой-то совсем зеленый. Они не догадаются хотя бы чуточку молока подлить?
• — Не стоит. Этот особый сорт старику присылают из Китая, чай с лепестками мандариновых цветов.
• — А вкус, будто опилки заварили, - вздохнула она, осторожно пригубив»⁵⁵.

Вообще Джордж Оруэлл (настоящее имя - Эрик Артур Блэр) более всего известен нам, как автор антиутопий: романа «1984» и повести «Скотный двор». Но наследие писателя, хоть и не слишком большое, включает также многочисленные эссе и статьи. Одно из этих эссе, «Англичане», представляет собой увлекательные заметки об английском национальном характере. Оруэлл, по своим убеждениям социалист, в заключительных строках этого эссе проповедует равенство и смотрит в будущее Англии с оптимизмом. При условии, что англичане станут «хозяевами собственных судеб» у них «не будет больше застоя, взрываемого войнами, не будет больше „роллс-ройсов “, катящих мимо очередей за пособием, не будет возврата к Англии районов массовой безработицы, бесконечно заваривающегося чая, пустых детских колясок»⁵⁶. То есть один из признаков неправильной, неустроенной жизни англичанина - это использование одних и тех же чайных листьев для заварки несколько раз.

Чай - любимый напиток Джорджа Оруэлла. Ему он даже посвятил почти научную статью «Чашка отменного чая», в которой приводится настоящая апология этого напитка. «Чай является одним из оплотов цивилизации как в нашей стране, так и в Ирландии, Австралии и Новой Зеландии»⁵¹ - заявляет писатель. Далее он сетует на то, что «лучший способ его [чая] заварки является предметом бурных дебатов»⁵⁸ и предлагает 11 непреложных правил заваривания излюбленного напитка. Небесспорными являются утверждения Оруэлла, тем не менее некоторые из них стоит привести, так как они уникально характеризуют трепет и благоговение англичан перед чаем: «Прежде всего, чай должен быть индийским или цейлонским. Китайский чай обладает достоинствами, которыми по нынешним временам нельзя пренебрегать, - он дешев, и его можно пить без молока, но он недостаточно бодрит. От китайского чая не почувствуешь себя умнее, отважнее либо просто оптимистичнее. Каждый, кому случается прибегать к этим утешительным словам - „ чашка отменного чая “, - безусловно, имеет в виду чай индийский. Во-вторых, чай следует заваривать понемножку, то есть в заварном чайничке. Чай, заваренный в большой емкости, обычно безвкусен <...> Заварной чайничек должен быть фарфоровый или фаянсовый. В серебряных чайниках и чайниках британского металла чай заваривается хуже»⁵⁹. И так далее, и тому подобное.

Писатель Джордж Оруэлл

Чай, по утверждению Оруэлла, должен быть крепким... И никаких пакетиков: «Все настоящие ценители не просто любят крепкий чай, но и с каждым годом любят заваривать его все крепче и крепче, что нашло отражение в решении о выдаче дополнительных рационов чая пенсионерам по возрасту. В-пятых, чай нужно класть прямо в заварной чайник. Никаких пакетиков и шелковых мешочков, никаких иных других оков для чая»⁶⁰. И уж совсем по-английски выглядит пункт 10 - так удивляющее иностранцев противоборство в британском обществе, касающееся того или иного способа подливания молока: «В- десятых, сначала следует наливать в чашку не молоко, а чай. Это один из самых спорных вопросов; воистину в каждой британской семье можно столкнуться со сторонниками обеих платформ. Приверженцы теории „молока сначала “ могут выдвинуть вполне весомую аргументацию своей позиции, но я стою на своем, и моя позиция неоспорима: ведь, наливая сначала чай и по мере наливания помешивая, можно предельно точно регулировать требуемое количество молока. В противном же случае его легко перелить»¹.

В целом вся статья пропитана повышенной эмоциональностью, что еще раз подчеркивает, какой жизненно важной (и поистине краеугольной!) является проблема чаепития для настоящего англичанина. Наибольшей эмоциональной напряженности слова писателя достигают, когда он возмущается привычкой некоторых людей пить чай с сахаром. Он называет этот способ употребления чая «чаем по-русски».

Накал страстей, напряженность действия, острота в произведениях британских драматургов тоже подчас связаны с чайной церемонией.

Так, эксцентрический характер сумасшедшего капитана Шото- вера у Бернарда Шоу начинает открываться в самом начале пьесы с чудаковатого поступка, связанного с чаем. Хозяин «Дома, где разбиваются сердца» предпочитает китайский чай индийскому и относится к этому весьма серьезно:

«Няня. Ну что это за разговоры при молодой девушке! Нате, душечка, выпейте чайку. И не слушайте его. (Наливает чашку чаю.)

Капитан Шотовер (гневно поднимаясь). Силы небесные! Они поят невинного ребенка индийским чаем, этим зельем, которым они дубят свои собственные кишки. (Хватает чашку и чайник и выливает все в кожаное ведро.) <...>

Капитан Шотовер. Я вам дам моего чаю. И не прикасайтесь к этому обсиженному мухами сухарю. Этим только собак кормить. (Исчезает в кладовой.) <...> Из кладовой появляется капитан Шотовер, у него в руках лакированный китайский поднос с очень красивым чайным прибором. <...> Элли с жадностью наливает чай»⁶².

Чай преодолевает и религиозные распри: в пьесе ирландского драматурга Шона О’Кейси «Алые розы для меня» подняты как темы социального неравенства, общественной борьбы (О’Кейси был социалистом), так и животрепещущая для ирландцев проблема религиозной конфронтации католиков и протестантов. В один из кульминационных моментов произведения отчаявшиеся герои, которые не могут достичь взаимопонимания и переживают из-за своей разобщенности, предпринимают попытку выйти из кризиса с помощью чаепития:

«Пастор (пытаясь поднять настроение духа у окружающих). А теперь, миссис Брейдон, порошу вас пройти в притвор и приготовить нам хорошую чашку крепкого чая. Давно уж я мечтаю о нем. (Шейле.) Вы не откажетесь принять участие, мисс Морнин?

Шейла (робко). Ох, благодарствую, но я... я не должна была входить сюда. Вы знаете, я католичка.

Пастор. Знаю. И никогда бы не толкнул вас на опрометчивый шаг. Но, уверяю вас, нет такого закона, который запрещает католику пить чай у протестантов. Так что идите спокойно и помогите миссис Брейдон»⁶³.

Поскольку чай - неотъемлемая часть Британского мира, то и традиция эта, бережно хранимая и играющая такую важную роль в жизни, должна прививаться с детства. Английская литература для детей- одна из самых богатых в мире, и многие поколения маленьких англичан пьют чай вместе с героями детских книг.

Одно из самых известных литературных чаепитий мы находим в знаменитой книге Льюиса Кэрролла «Алиса в стране чудес». Правда, здесь оно «безумное» - Болванщик, Мартовский заяц и Мышь-Соня сидят за столом и рассуждают о сложнейших проблемах относительности времени, а также занимаются иными логическими загадками. Но для нашей темы главным является то, что они находятся в ситуации, где «всегда пора пить чай» (герои поссорились со временем, и оно теперь для них «палец о палец не ударит и на часах всегда шесть»⁶⁴).

«Безумное чаепитие». Л. Кэрролл. Алиса в стране чудес. Глава VII.

Рис. Джона Тенниела. 1865

Более чем через век другой известный английский писатель Энтони Берджесс (автор нашумевшего романа-антиутопии «Заводной апельсин») написал повесть, до некоторой степени пародирующую Кэрролловскую «Алису», под названием «Долгий путь к чаепитию».

Мальчик Эдгар засыпает на уроке истории, утомленный длинными рассказами учителя об англосаксонских королях, и сквозь дырочку в парте попадает в волшебный мир. Он окружен абсурдными героями, совершающими абсурдные действия, но сам, как благовоспитанный юный англичанин, мечтает поскорее вернуться домой к вечернему чаю. Практически всем встречающимся ему, мягко говоря, неординарным героям Эдгар говорит одну и ту же фразу:

«Я буду рад, если кто-нибудь скажет мне, как попасть назад в школу, а потом - домой, к чаю».

На вопрос, который задает «очень странного вида дама на белой лошади, старомодно одетая, в огромной шляпе с муслиновой вуалью с хлыстом в руке» «—Кто ты, мальчик? И что ты здесь делаешь?», Эдгар отвечает: - «Я ищу дорогу домой, к чаю»⁶⁵.

Почти в любой книге для детей и юношества, там, где отважные герои отправляются на поиски приключений (или приключения сами находят их), завершением подобных трудов будет возвращение домой и чашка вкусного чая. С помощью чаепития дети могут отдохнуть и взять «передышку» между одним и другим приключением, обдумать свои дальнейшие действия. Если у детей что-то не ладится, то появляются некие «провиденциальные» герои, которые обязательно напоят героев чаем. Так происходит с персонажами в свое время очень известной писательницы конца XIX в. Эдит Несбит в ее серии книг про песочного эльфа Псаммиада. В перерывах между захватывающими приключениями в Нарнии добрые герои волшебного мира Клайва С. Льюиса угощают попавших к ним через Платяной шкаф детей настоящим английским напитком. Причем чай пьют даже на траве (совсем как на английском пикнике!) после решающей битвы с Белой Колдуньей и другими темными силами.

Один из символов Британии - легендарная Мери Поппинс. Героиня детских книг Памелы Трэверс и ее воспитанники живут в обстановке постоянных чаепитий, одно из которых даже стало для детей большим приключением. В доме №17 по Вишневой улице вообще все возможные британские традиции свято чтутся. Как только появляется новая няня, многое в жизни семьи меняется. Для кухарки миссис Брилл и горничной Эллен наступают блаженные времена: «Миссис Брилл и Эллен были просто счастливы — целыми днями сидели они на кухне и пили бессчетное количество чашек крепчайшего чая, ведь им теперь не надо было кормить весь выводок и укладывать спать»⁶⁶. Для детей же визит к дядюшке Мери Поппинс мистеру Альберту Кудри оборачивается «заражением» смехотворным газом и чаепитием в воздухе. Но все остальные атрибуты достойной церемонии присутствуют и сигнализируют о том, что дело все-таки происходит в Англии: «В дальнем конце ярко пылал камин, а посередине стоял широченный стол, накрытый для чая: четыре чашки с блюдцами, гора бутербродов, хрустящие хлебцы, пирожные с кокосовым маслом и большой сливовый пирог, облитый розовой глазурью»⁶¹. Этот-то стол и отправится потом под потолок: «Стол зашевелился, опасно накренился и, звеня чашками, подбрасывая пирожные на тарелках, поплыл вверх и, описав плавный круг, завис в воздухе перед мистером Кудри»^62,.

Кадр из фильма «Мэри Поппинс»

(США, кинокомпания The Walt Disney Company. 1964)

Даже в волшебном мире невзрослеющих детей, куда увлекает маленьких англичан Питер Пэн, пьют чай, правда иногда понарошку. Но главное, что мальчишки, оставшиеся без присмотра взрослых, традицию эту блюдут: «На этот раз все сидели и пили какбудтошний чай, шумно прихлебывая, болтая и поминутно ссорясь»⁶⁹'.

Практически все антропоморфные зверюшки, волшебные персонажи и прочие плоды фантазии авторов детских книг с удовольствием пьют чай. Даже мистер Тоуд (мистер Жаба) из книги шотландского писателя Кеннета Грэма «Ветер в ивах», фигура не самая приятная, становится домашним и уютным, благодушным и искренним, насладившись чаепитием:

«Когда через пару часов девушка пришла снова, она несла на подносе чашку душистого чаю, от которого шел пар, и тарелочку с горкой горячих, намазанных маслом тостов, толстых, с коричневой корочкой с обеих сторон, и масло стекало по ноздреватому хлебу золотыми каплями, как мед вытекает из сотов. Запах намасленных тостов ну просто говорил с мистером Тоудом о совершенно конкретных вещах: о теплых кухнях, о завтраке ясным морозным утром, об уютном кресле возле горящего камина зимним вечером, когда уже все прогулки завершены и ноги в тапочках покоятся на каминной решетке, о сытом мурлыканье кота и тихом чириканье засыпающей канарейки. И мистер Тоуд в очередной раз возродился к жизни. Отер глаза, хлебнул чайку, зачавкал теплыми тостами и вскоре разговорился»™.

Такая вот идиллическая картина домашнего мира англичанина, рожденная чаепитием с сопутствующими ему приметами тихого радостного покоя.

Но особенно любят чай медвежата. Герой серии повестей Майкла Бонда, Мишка по имени Паддингтон (названный так, поскольку был найдет семьей Браунов на одноименном вокзале), с большим удовольствием пил чай. Собственно, сразу после знакомства бедного медведя, прибывшего контрабандой из Дремучего Перу, ведут в вокзальный буфет, и происходит долгое уморительное чаепитие.

«— Ну, Паддингтон, - сказал мистер Браун, ставя на стол две чашки, от которых шел пар, и целую тарелку пирожных, - что ты на это скажешь?

У Паддингтона засверкали глаза.

— Ух ты! Огромное спасибо! - воскликнул он, а потом с сомнением покосился на чай. - Только из чашки очень трудно пить. У меня всегда или голова застревает, или шляпа падает в чай, и он делается невкусным...

Мистер Браун подумал и нашел выход:

— Тогда дай пока свою шляпу мне, а чай я налью в блюдечко. Это вообще-то не принято в приличном обществе, но полагаю, на первый раз нас простят»¹¹.

Далее медвежонок разливает чай и опрокидывает пирожные, а также приводится еще несколько примеров его чрезмерной неуклюжести. Автор создает множество забавных ситуаций, и все это «вертится» вокруг темы чаепития.

В мире фэнтези чай тоже присутствует. Неоднократно было подмечено, что созданные Дж.Р.Р. Толкиеном существа- хоббиты, хоть и живут вне истории в особом, созданном автором Средиземье, однако воплощают в себе многие черты обычных англичан, преимущественно жителей небольших городков и сельской местности: это и любовно обрисованные Толкиеном уютные домики хоббитов, их размеренная жизнь, их любовь к нехитрым удовольствиям, одним из важнейших среди которых является чаепитие. Картины спокойной жизни с раскуриванием трубки, обильными трапезами и, конечно, чайным угощением (а эти картины предшествуют началу славных приключений и серьезных испытаний и в детской книге «Хоббит», и в эпопее «Властелин колец»), очень напоминают реальные чаепития жителей провинциальной Англии. А в фэнтези-мире Теренса Уайта, в его цикле, посвященном королю Артуру, под общим названием «Король былого и грядущего» даже самый Артур с сэром Кэем и волшебником Мерлином пьют чай. Пусть продолжаются многовековые споры о том, существовал ли исторический король бриттов V в., но Артур из «Меча в камне» (первая книга серии Т. Уайта) явно знаком с этим напитком.

Медвежонок Паддингтон. Великобритания с Паддингтоном на сайте https://www.visitbritain.com/gb/en/paddingtons-how-be-british-bear-etiquette-guide

В английской (и британской в целом) культуре чай занимает такое исключительное место, что проникает даже в будущее и в неведомые фантастические миры. За миллионы световых лет от Земли, на иных планетах и в чужих галактиках один из двух выживших землян весьма часто думает о чае. Дело в том, что наша планета подлежала сносу, так как мешала постройке гиперпространственной экспресс- ветки, проходящей через нашу звездную систему, и в итоге была уничтожена. Эти события разворачиваются в серии книг английского фантаста Дугласа Адамса «Автостопом по галактике»: «Путеводитель хитч-хайкера по галактике», «Ресторан на краю вселенной» и «Жизнь, вселенная и все остальное».

Неподражаемый английский юмор в этих книгах служит проводником многих идей, которые нам представляются очень близкими национальному характеру англичан. Одна из этих идей - «Не паникуй!». Оставшийся без крова Артур Дент (сначала его дом в Западной

Англии пытаются снести работники городской строительной компании, так как по данному адресу должно пройти новое ответвление объездной дороги, а потом, по странному совпадению, армия инопланетян то же самое делает со всей планетой Земля. Как потом выясняется, Земля являлась гигантским компьютером, созданным, чтобы найти вопрос (!) к главному ответу (!) о смысле жизни, который был сгенерирован другим супер-компьютером). И вот этот почти единственный человек, спасенный космическим бродягой Фордом Префектом, оказывается в разных уголках вселенной. Недалеко от планеты Магратея в туманности «Конская голова» молодой землянин чувствует себя «не в своей тарелке»... «Артур взглянул на экраны, моргнул, и почувствовал, что ему чего-то не хватает. Чего-то очень важного. Неожиданно он понял, чего именно. - На этом звездолете есть чай? - спросил он»¹².

Обложка романа Дугласа Адамса «Автостопом по галактике».

Нормального (т.е. настоящего английского) чая в иных галактиках, конечно, нет - это ведь не Англия... (мимоходом стоит заметить, что, как кажется, по мнению англичан, «нормального» чая нет и в Китае, Индии или на Цейлоне. Там лишь растут чайные деревья). Но поскольку вкусовые рецепторы англичанина все-таки настроены на чай, то специальный жаждоутолитель его заваривает, и происходит следующее:

«Принцип работы жаждоутолителя очень интересен. Когда нажата кнопка Напиток, он мгновенно, но очень точно анализирует вкусовые бугорки клиента, производит спектральный анализ его обмена веществ, и посылает пробные микросигналы в центры вкусоощущения, чтобы проверить, что клиент лучше всего переварит. Тем не менее никто точно не знает, зачем он это делает, потому что он неизменно выдает чашку жидкости, которая почти, но все-таки не совсем, непохожа на чай. Жаждоутолитель разработан и производится корпорацией Сириус Кибернетике. Отдел жалоб этой фирмы занимает сейчас все материки трех первых планет звезды Toy системы Сириуса»¹³.

Обложка DVD-диска фильма - экранизации одноименного романа Д. Адамса. Великобритания—США. 2005

Но этого мало для утверждения английской чайной традиции в далеких галактиках. Что, как не пристрастие англичан к установлению этих чайных обычаев, в неведомых галактиках говорит нам о том, что эти традиции имеют первостепенное, культурообразующее значение для нации?

В следующей книге серии уже освоившийся в космическом пространстве Артур Дент учит жаждоутолитель готовить правильный (читай: английский) чай. Борьба молодого англичанина с жаждоутолите- лем и обучение последнего всем премудростям заваривания чая проходит несколько этапов. Артур попытался что-то доказать бездушной машине:

«— Чай, — сказал он.

— Поделись и Насладись, - ответил автомат и снабдил его очередной чашкой тошнотворной жидкости. Артур вылил ее в раковину»¹*.

Но молодой человек продолжает свою борьбу с автоматом за высокие идеалы, за чай...

«Артур вылил шестую чашку жидкости. - Слушай, машина, сказал он, - ты говоришь, что можешь синтезировать абсолютно любой напиток, так чего же ты подсовываешь мне одно и то же тошнотворное пойло?

• — Данные об обмене веществ и оптимальном вкусоощущении, - забурлил жаждоутолитель. - Поделись и Насладись.
• —Да у него отвратительный вкус!
• — Если вам понравился вкус этого напитка, - продолжал автомат, - почему бы не поделиться им с вашими друзьями?
• — Потому что я не хочу их потерять, - язвительно ответил Артур. - Попытайся понять то, что я тебе говорю. Этот напиток...
• — Этот напиток, - мягко продолжал жаждоутолитель, - был создан специально, чтобы удовлетворить вашим индивидуальным запросам и потребностям, как по вкусу, так и по питательности.
• — А,— сказал Артур, - так я, значит, мазохист на диете?

<...> Артур решил отказаться от своего благого намерения. -

Да, - сказал он. Потом он решил: какого черта я должен от него отказываться? - Нет, - сказал он, - послушай, это же так просто... все, что мне надо — это чашка чаю. А ты мне ее сделаешь. Молчи и слушай.

И он уселся перед жаждоутолителем. Он рассказал ему об Индии, он рассказал ему о Китае, рассказал о Цейлоне. Он рассказал ему о широких листьях, высушенных на солнце. Он рассказал о серебряных заварочных чайниках. Он рассказал о чаепитиях на лужайке летним вечером. Он рассказал жаждоутолителю о том, что сначала надо наливать в чашку молоко, и уже потом чай, чтобы молоко не свернулось, и даже изложил (правда, очень коротко) историю Ост-Индской Компании. - Вот оно что, - сказал жаждоутолитель, когда Артур замолчал. - Да, - сказал Артур, - вот чего я хочу»⁷⁵.

Далее начинается что-то совсем уж невероятное. Такая сложная задача, как заваривание настоящего английского чая, не под силу никакому космическому сверхразуму. Поэтому жаждоутолитель призывает на помощь главный компьютер звездолета, обеспечивающий всю жизнедеятельность этого космического корабля, и оба они заняты решением данной проблемы. И это как раз в тот момент, когда на корабль нападают жуткие чудовища вогены - с целью его уничтожить. Только сверхмощный компьютер Эдди может спасти команду от гибели... Но вся его память занята решением вышеозначенной задачи:

«Внутри корабля все тряслось и грохотало. Снаружи защитное поле в дюйм толщиной героически пыталось противостоять обстрелу батареи 30-мега-в-ад-фотразонских пушек конструкции Наверняк- Умертвяка, но, судя по тому, как оно выглядело, долго продержаться оно не могло. Четыре минуты максимум, по мнению Форда Префекта. <...> Он поигрался с бесполезными кнопками и взглянул на Артура. Взгляд его не был полон тепла и братской любви. - До смерти чаю захотелось, да? (выделено мной -А.Ш.) - спросил он»¹⁶.

Спасается команда корабля только благодаря удивительному стечению фантастических обстоятельств и помощи извне. И не без потерь. Двое из пяти членов экипажа (один из которых робот-параноик) телепортируются. Компьютер же оживает только тогда, когда ему удается решить главную задачу, поставленную перед ним англичанином Артуром Дентом:

«В окошечке жаждоутолителя, на маленьком подносе, стояли три чашечки китайского фарфора, молочница китайского фарфора, и серебряный чайник, полный самого лучшего чая, который только доводилось пробовать Артуру»¹¹.

Мы намеренно уделяем столь большое внимание космической эпопее Д. Адамса, поскольку пристрастие главного героя к чаю играет ключевую роль в произведении. Артур Дент во всех своих немыслимых галактических приключениях постоянно пытается раздобыть чашку правильного чая, правильно заваренного и сервированного, что указывает на то, что он: а) землянин и б) англичанин. Автор иронически обыгрывает идею непреодолимой тяги человека к характерным для него привычкам даже в межпланетном пространстве. Какие бы нереальные вещи ни происходили, традиционная английская невозмутимость может быть восстановлена с помощью чашки хорошего чая.

В литературе второй половины XX в. характер истинного англичанина подвергается переосмыслению. В изменившемся после Второй мировой войны мире, с крушением Британской империи, наиболее чуткая часть общества - литераторы, видят нацию часто растерянной, утратившей свои былые национальные ориентиры, даже готовой бунтовать против отжившей свой век морали. Но национальный характер - не та область, которая легко поддается изменению, и основные его черты проглядывают даже сквозь новоприобретенные взгляды на жизнь. И любовь к чаю, переживания, связанные с «правильным» чаепитием, остаются тем фундаментом, в который не так легко внести изменения. Может быть, в XX и XXI вв. англичане и пьют по утрам кофе, но сама «идея» чая никуда не смещается.

В качестве примера приведем произведение известного английского писателя Грэма Грина, написанное в 1969 г. Роман «Путешествия с тетушкой» повествует о весьма заурядном англичанине, попавшим в незаурядные обстоятельства. Бывший банковский служащий, любитель разводить георгины (одна из черт его ординарной «английскости») и большой охотник до спокойной жизни, знакомится на похоронах приемной матери со своей тетушкой, пожилой женщиной, которая всю жизнь провела в авантюрных путешествиях. В свои путешествия тетушка завлекает и Генри Пуллинга, и волей-неволей бывший домосед открывает для себя новую жизнь. Но автор, показывая нам фигуры противоречивые, склонные одновременно к консервативности и эксцентричности, оставляет одну черту общей - любовь к хорошему чаю. 75-летняя тетушка любит алкогольные напитки, но высоко ценит и чай. 50-летний племянник (на самом деле ее сын) не только страстно любит этот напиток, но в путешествиях раздражается и огорчается, видя неподобающее к чаю отношение (естественно, со стороны иностранцев), например заваривание «из пакетика»:

«На душе у меня было беспокойно. Я вышел и прошелся по саду. Американская пара <...> пила чай за столиком. Один из супругов извлекал из чашки бумажный пакетик на нитке, как затонувшее животное. Это убийственное зрелище заставило меня почувствовать, как далеко я от родной Англии, и я вдруг с болью подумал о том, как я соскучился по Саутвуду и дому, проводя время в компании тети Авгу-

78

сты» .

Время, однако же, вносит свои коррективы, и в 90-е гг. XX в. пакетики с чаем уже не шокируют консервативных англичан. Ведь главным остается тот факт, что чаепитие - одна из важнейших характеристик британского мира, признак, определяющий специфику взаимоотношений и выделяющий особые качества души британца.

В книге «Мы с королевой» современная английская писательница Сью Таунсенд волею своей фантазии упраздняет монархию и переселяет всю королевскую семью в муниципальные домики на окраине Лондона. В переулке Ад, где теперь живут герои под фамилией Виндзор, жизнь нелегкая и полная лишений. Для обустройства престарелой чете, Елизавете и Филипу, а также бывшей королеве-матери, бывшему принцу Уэльскому с семьей и другим «бывшим» выдают «подъемный» продуктовый паек, в который входят и пакетики с чаем.

Первыми семейство Виндзоров по переезде встречают нищие, живущие в ужасающих условиях соседи, и... сочувствуя обездоленным старикам, готовят для них чай.

«— Сдается мне, мамаше вашей неплохо бы выпить чайку, — подсказал Тони Чарльзу».

«Беверли принесла из дому всем по кружке крепкого чая. Целую, без трещин, кружку она подала королеве. Принц Филип получил лучшую из оставшихся, с ярмарки в парке Олгон Тауэр», о чем и гласила

надпись на ней. Себе Беверли оставила самую неказистую, подтекав- 79

шую...» .

Вообще во всех трудных обстоятельствах, коих на долю бывших особ королевской крови придется немало, они и их новые друзья из бедного квартала беспрестанно пьют чай. Правда, автор каждый раз отмечает, что заваривается чай «из пакетиков», но - учитывая общие антисанитарные условия и наличие в дешевом муниципальном жилье крыс и тараканов - то, что истинные англичане не используют заварочные чайники и весь арсенал для чайной церемонии, вполне простительно. Тем не менее ритуал неукоснительно соблюдается, и когда королева помогает бедной соседке принимать роды у юной и уже многодетной матери, помимо сборов чистого белья и нескольких пеленок две женщины готовят чай.

Современные писатели и поэты Великобритании, так же как и те авторы, которые писали о чае или упоминали чай три или два столетия тому назад, выделяют этот напиток как особое средство для создания атмосферы своего, британского, мира, как средство, которое позволяет лучше всего передать искренние эмоции и глубоко лежащие, потаенные думы, воспоминания, ощущения и переживания.

Творцы из дня сегодняшнего тоже не остаются в стороне: поэт из Северной Ирландии Майкл Лонгли связывает с талой снеговой водой и приготовленным из нее чаем свои творческие надежды и упования... В представленном ниже стихотворении 2004 г. автор, тонкий ценитель чая, перечисляет нам изысканные сорта напитка и даже открывает некоторые секреты заваривания. Необходимо привести стихотворение целиком, чтобы показать трепет, который испытывает поэт, приглашая читателя разделить с ним задушевное, связанное с творческим процессом таинство - таинство любви к чаю. Стихотворение называется Snow water.

A fastidious brewer of tea, a tea Педант в вопросах чая, чайный Connoisseur as well as a poet, Ценитель и поэт, на юбилей

I modestly request on my sixtieth Себе в подарок скромно я прошу Birthday a gift of snow water. Кувшин со снеговой водой.

Tea steam and ink stains. Single- Пар, кляксы. Целеустремленно Mindedly I scald my teapot and Я кипятком обдал свой чайник и Measure out some Silver Needles «Серебряные иглы» отмерял - Tea,

Enough for a second steeping. Немного, для второй заварки.

Other favourites include Clear Среди других излюбленных cop- Distance and Eyebrows of tob

Longevity Есть «Брови долголетья» или

Or, from the precarious mountain Растущий в неуступчивых горах peaks,

Cloud Mist Tea (quite delectable) «Туманный чай» (весьма изысканный):

Which competent monkeys harvest Умелые мартышки урожай Filling their baskets with choice

leaves Прекрасный собирают и корзины

And bringing them down to where Несут к подножью, где я жду I wait

With my crock of snow water. С кувшином снеговой воды.

Перевод Анастасии Проскурник

Итак, для художественной литературы Великобритании, представленной самыми разными жанрами и направлениями, богатой по тематике и разнообразной по способам выражения и отражения действительности, традиция чаепития имела огромное значение. Показывая ли то, что реально существовало, описывая ли то, что хотелось бы увидеть, мечтая ли о лучшем будущем или критикуя недостатки в общественной и политической жизни, распутывая ли психологические конфликты, касающиеся взаимоотношений героев или их внутреннего мира - во всех сферах жизни чай играл огромную роль.

Заканчивая наш небольшой обзор, посвященный традиции чаепития и ее значению в литературе Великобритании, хотелось бы обратиться к нескольким дополнительным источникам и на их примере еще раз подтвердить существенность и глубину явления чаепития для британского мира. Обратимся от художественной литературы к еще трем важнейшим аспектам жизни человека вообще и англичанина в частности, а именно к естественнонаучным исследованиям (пусть даже и не вполне серьезным), кинематографу и популярной музыке.

В ноябре 2013 г. в «Журнале особых вопросов физики» (Journal of Physics Special Topics), который выпускают будущие ученые, студенты Факультета физики и астрономии университета Лестера, появилась статья, посвященная изучению наилучших условий для заваривания чая на разных планетах Солнечной системы и их спутниках. Ученые взяли атмосферное давление у поверхности каждого космического объекта и рассчитали температуру, при которой на них закипит 1 моль воды для чая (что приблизительно равняется 18 миллилитрам).

«Луну физики сразу отвергают как место для чаепития- вода для чая там закипит при 111 кельвинах (минус 162 градуса Цельсия), что всего на 50 кельвинов теплее жидкого азота и „вызовет серьезные гастроэнтерологические проблемы <...> На Марсе вода закипит при плюс 4 градусах Цельсия, что, по словам авторов, „ близко к идеальной температуре подачи мороженого"- выпить такой чай будет уже довольно безопасно, хотя и вряд ли приятно. На поверхности Венеры вода закипит при непрактичных 273 градусах Цельсия, однако на высоте примерно 50 километров условия для чаепития точно соответствуют земным - поэтому британцы советуют перед высадкой построить платформу такой высоты, „ чтобы исследователи могли, если что, выпить чаю “>>.

Таким образом, даже в исследованиях астрофизиков типичному британскому занятию уделено особое внимание. Продолжать космические исследования необыкновенно важно, но их развитие, как представляется, должно быть дополнено заранее сформулированным запросом на решение чайной проблемы. Высадившись на одну из далеких планет, какому же британцу не захочется выпить чашечку чая? Несмотря на то что ироничность исследования очевидна (и напоминает нам о том, что круг рассматриваемых британскими учеными проблем давно сделался предметом всеобщих насмешек), выбор данной конкретной темы еще раз указывает нам на ценность традиции чаепития.

Кинематограф в целом не входит в круг источников данной работы, хотя материал его невероятно ценен и убедителен. В фильмах и сериалах национальные характеристики, особенности мировоззрения могут быть и преднамеренно ярко выделены, могут и подспудно присутствовать, выдавая зрителю те «коды» национального характера, которые даже в личном общении могут раскрываться далеко не сразу из-за условностей, принятых в социуме, приемов вежливости и т.п. Один пример «чайной страсти» хотелось бы все- таки привести, тем более что тематика «спасения» от космических опасностей в альтернативной реальности очень походит на использованную гораздо раньше в своих романах Дугласом Адамсом. Речь идет о культовом британском сериале Би-би-си «Доктор Кто». Во втором сезоне возрожденного сериала (выходит с 2005 г.) Доктор вновь «регенерировал» (в случае смертельных повреждений Доктор, он же Властелин времени, может принять новое обличье и продолжать спасать Землю и землян от разных отвратительных инопланетных созданий). Но регенерация- дело непростое, а Земле вновь грозит опасность. И оказывается, в самый нужный момент, когда весь мир в отчаянии ждет Доктора, а тот не может прийти в себя (нового себя), вновь обрести силу, когда все средства испробованы и ни одно не подействовало, помогает только... чай! Доктор говорит: «That’s all I needed, good cup of tea, a superheated infusion for free radicals and tannin» (Все, что мне было нужно - хорошая чашка чая, горячий настой, убивающий свободные радикалы, и танин...» Перевод мой -А.Ш.). Еще ранее одна из героинь гордо провозглашает: «Nice сир of tea - the solution to everything» («Хорошая чашка чая -решение на все случаи жизни». Перевод мой -А.Ш.).

Другой интересный пример преданности чаю находим в творчестве популярной в 60—70-е гг. XX в. британской рок-группы The Kinks. В 1971 году лидер группы Рэй Дэйвис (Ray Davies) написал песню «Выпей чашечку чая» (Have a cuppa tea). Песня завоевала широкую популярность не только в исполнении этой группы, но и в многочисленных кавер-версиях, до сих пор часто цитируется на форумах поклонников чая и является хитом для поклонников обеих групп. Поскольку каждое слово этой песни дышит любовью к чаю, приведем ее текст полностью.

Granny's always ravin' and rantin', Бабуля - сварливая дама

And she's always puffin' and И может подолгу ворчать,

pantin', Умеет устраивать драму,

And she's always screaming and Но любит заваривать чай.

shouting,

And she's always brewing up tea.

Grandpappy's never late for his А дедуля не прочь пообедать — dinner, Ведь он любит окорока.

Cos he loves his leg of beef Он сдобрит их порцией бренди And he washes it down with а И свеженькой чашкой чайка, brandy,

And a fresh made pot of tea.

Chorus: Выпей чаш’чку чая

Have a cuppa tea, have a cuppa tea, Аллилуйя, да здравствует чай! have a cuppa tea, have a cuppa tea,

Hallelujah, hallelujah, hallelujah,

Rosie Lea

If you feel a bit under the weather, А когда здоровье подводит,

If you feel a little bit peeved, И когда нервишки сдают,

Take granny's stand-by potion Старинный рецепт от бабули

For any old cough or wheeze. Излечит и кашель, и зуд.

It's a cure for hepatitis, it's a cure for Избавит от гепатита, бессонни- chronic insomnia, цу вылечит в срок,

It's a cure for tonsillitis and for Избавит от тонзиллита и даже water on the knee. снимет отек.

Tea in the morning, tea in the Чай наутро и чай под вечер, к evening, tea at supper time, ужину тоже чай.

You get tea when it's raining, tea В дождливую пору и в зимнюю when it's snowing, стужу

Tea when the weather's fine. И в жаркий полуденный май.

You get tea as a mid-day stimulant Чай, чтоб взбодриться во время You get tea with your afternoon tea работы,

For any old ailment or disease И для спокойного вечерка.

For Christ sake have a cuppa tea. От любой застарелой заботы,

Бога ради, выпей чайка.

Whatever the situation, whatever Какая бы ситуация ни сложи- the race or creed, лась бы невзначай,

Tea knows no segregation, no class He знает чай сегрегации, сосло- nor pedigree вий не знает чай.

It knows no motivations, no sect or И ему не важны мотивации, сек- organisation, ты, организации.

It knows no one religion, И религии или фракции

Nor political belief. Все перед чаем равны.

Перевод Анастасии Проскурник

Лидер группы The Kinks Рэй Дэйвис

Подводя итоги, еще раз отметим, что традиция чаепития - не просто одна из характерных особенностей частной и общественной жизни Великобритании, ее распространение и требования, к ней предъявляемые, являются символами той трудноуловимой, отчасти мистической региональной специфики, которая только и позволяет осознать и осмыслить штрихи и некоторые грани народной души. Симпатии и антипатии одних наций к другим, культурные контакты и коммуникации, вне зависимости от политических и социально- экономических особенностей, формируются в том числе и на почве совместимости или несовместимости цивилизационных характеристик. Русская культура также обнаруживает страстную любовь к чаю, причем наполненную схожими с английской метакультурными особенностями, что внушает надежду на взаимопонимание между нашими народами. В британской художественной литературе чайный вопрос занял почетное место, через призму любви к чаю формировался взгляд на британскую жизнь изнутри, в специфике отношения к напитку отражались именно эти тонкие грани - психический склад нации.

Из многочисленных описаний церемоний чаепития, рассыпанных по произведениям различных эпох, стилей, жанров и направлений, читатели безошибочно узнают национальный характер британца или, по крайней мере, его основательную привязанность к удивительному напитку.

Англия в памфлете. Английская публицистическая проза начала XVIII века. М. : Прогресс, 1987. С. 484.

• 2 Уоллер М. Лондон. 1700 год. Смоленск : Русич, 2003. С. 227.
• 3 Филдинг Г. Политик из кофейни, или судья в ловушке // Филдинг Г. Избранные произведения : в 2 тт. Т. 1. М. : Гос. изд-во худож. литературы, 1954. С. 41.
• 4 Филдинг Г. Дневник путешествия в Лиссабон // Филдинг Г. Избранные сочинения. М. : Художественная литература, 1989. С. 623.
• 5 Johnson S. A Journey to the Western Isles of Scotland. URL : http://www.gutenberg.org/files/2064/2064-h/2064-h.htm
• 6 Johnson S. Review of a Journal of Eight Days’ Journey 11 The Works of Samuel Johnson in 9 volumes. Vol. 6. L., 1825. P. 21. URL :

http://books.google.ru/books?id=TABEAAAAYAAJ&printsec=frontcover&hl= ru&source=gbs_ge_summary_r&cad=0#v=onepage&q&f=false

• 7 Свифт Дж. Дневник для Стеллы. М. : Наука, 1981. С. 145.
• 8 Там же. С. 267.
• 9 Gay J. The Tea-Table. A Town Eclogue. URL :

http://spenserians.cath. vt.edu/TextRecord.php?action=GET&textsid=7855

• 10 Лабутина Т.Л. Культура и власть в эпоху Просвещения. М. : Наука, 2005. С. 117.
• 11 Там же.
• 12 Поуп А. Похищение локона // Поуп А. Поэмы. М. : Художественная литература, 1988. С. 106.
• 13 Хэзлитт У. Застольные беседы. М. : Наука, 2010. С. 206.
• 14 Де Квинси Т Исповедь англичанина, любителя опиума. М.: Эксмо, 2011. С. 117—118.
• 15 Там же. С. 118.
• 16 Там же.
• 17 Там же. С. 118—119.
• 18 Скотт. В. Сент-Ронанские воды. URL : http://www.lib.ru/PRIKL/SKOTT/scott6.txt
• 19 Уилсон К. Чай с Джейн Остин. М. : Слово, 2012.
• 20 Там же. С. 60.
• 21 Бронте Э. Агнес Грей // Бронте Э. Агнес Грей. Незнакомка из Уайлдфелл-холла. Романы. М.: Терра-Книжный клуб, 2008. С. 70.
• 22 Бронте Ш. Джейн Эйр. СПб. : Азбука-классика, 2006. С. 85.
• 23 Бронте Ш. Городок. М.: Терра-Книжный клуб, 2008. С. 206.
• 24 Бронте Ш. Шерли. URL : http://www.lib.ru/INOOLD/BRONTE/sherli.txt
• 25 Бронте Ш. Городок. М.: Терра-Книжный клуб, 2008. С. 207.
• 26 Бронте Ш. Шерли. URL : http://www.lib.ru/INOOLD/BRONTE/sherli.txt
• 27 Бронте Э. Грозовой перевал. СПб.: Азбука-классика, 2010. С. 16.

• 28 Там же. С. 300.
• 29 Диккенс Ч. Посмертные записки Пиквикского клуба. М. : Эксмо, 2010. С. 364.
• 30 Там же. С. 452.
• 31 Уайльд О. Как важно быть серьезным // Уайльд О. Малое собрание сочинений. СПб.: Азбука-классика, 2013. С. 720.
• 2 Гаскелл Э. Крэнфорд. URL :

http://www.lib.ru/INPROZ/GASKELL_E/gaskelll_l.txt

• 33 Там же.
• 34 Там же.
• 35 Там же.
• 36 Вудхаус П.Г. Дживс шевелит мозгами. URL : http://lib.ru/INPROZ/WUDHAUS/ij01.txt
• 37 Вудхаус П.Г. Фамильная честь Вустеров. URL : http://lib.ru/INPROZ/WUDHAUS/code.txt
• 38 Там же.
• 39 Коллинз У. Лунный камень. М.: Детгиз, 1960. С. 67.
• 40 Коллинз У. Тайный брак // Коллинз У. Собрание сочинений : в 10 т. Т. 8. М. : Терра-Книжный клуб, 2002. С. 57.
• 41 Кристи А. Восточный экспресс. URL : http://www.lib.ru/DETEKTIWY/CHRISTIE/vexpress.txt

Кристи А. Десять негритят. URL : http://www.lib.ru/DETEKTIWY/CHRISTIE/9piccans.txt ⁴ Кристи А. Отель «Бертрам». URL :

http://knigger.org/christie/miss_marple/at_bertrams_hotel/

⁴⁴ Кристи А. Десять негритят. URL :

http://www.lib.ru/DETEKTIWY/CHRISTIE/9piccans.txt

• 45 Кристи А. Убийство в доме викария. URL : http://hb.ru/DETEKTIWY/CHRISTIE/vicar.txt
• 4(1 Кристи А. Отель «Бертрам». URL :

http://knigger.org/christie/miss_marple/at_bertrams_hotel/

• 47 Моэм У.С. Театр // Моэм У.С. Луна и грош. Театр. Рассказы. М. : Правда, 1983. С. 277.
• 48 Лоуренс Д.Г. Любовник леди Чаттерли. URL : http://lib.ru/INPROZ/CHATER/chatterl.txt
• 4 Джойс Дж. Портрет художника в юности. URL : http://Ub.ru/DVOJS/portrait.txt
• 50 Мэнсфилд К. Чашка чая. URL : http://www.e-

reading.bz/bookreader.php/85469/Mensfild_-_Chashka_chayu.html

⁵¹ Там же.

• 52 Форстер Э.М. Куда боятся ступать ангелы. URL : http://lib.ms.ec/b/290230/read#tl
• 53 Там же.
• 54 Там же.

' Оруэлл Дж. Дни в Бирме. URL : http://orwell.rU/library/novels/Burmese_Days/russian/r_buds#fnt_l

• 56 Оруэлл Дж. Англичане. // Оруэлл. Дж. Эссе. Статьи. Рецензии. Т. 2. Пермь : Капик, 1992. С. 234.
• 57 Оруэлл. Дж. Чашка отменного чая // Оруэлл. Дж. «1984» и эссе разных лет. М.: Прогресс, 1989. С. 343.
• 58 Там же.
• 59 Там же. С. 344.
• 60 Там же.
• 61 Там же. С. 344—345.
• 62 Шоу Б. Дом, где разбиваются сердца // Шоу Б. Полное собрание пьес : в 6 т. Т. 4. Л. : Искусство, 1980. С. 503, 505.
• 63 О’Кейси Ш. Алые розы для меня // О’Кейси Ш. Пьесы. М. : Искусство, 1961. С. 411.
• 64 Кэрролл Л. Алиса в стране чудес // Кэрролл Л. Приключения Алисы в стране чудес. Сквозь зеркало и что там увидела Алиса, или Алиса в Зазеркалье. М.: Наука, 1991. С. 61.
• 65 Берджесс Э. Долгий путь к чаепитию. URL : http://royallib.rU/read/entoni_berdgess/dolgiy_put_k_chaepitiyu.html#40960
• 66 Трэверс 77. Мери Поппинс с Вишневой улицы. URL : http ://lib.m/TREWERS/poppins .txt
• 67 Там же.
• 68 Там же.
• 69 Барри Дж. Питер Пэн. URL : http://lib.rn/TALES/BARRI/piterpen.txt
• 70 Грэм К. Ветер в ивах. М. : Детская литература, 1988. С. 169—170.
• 71 Бонд М. Все о медвежонке Паддингтоне. URL :

http://mreadz.net/new/index.php ?id=3048

• 72 Адамс Д. Путеводитель хитч-хайкера по галактике. URL : http://nb.rn/ADAMS/rhitl .txt
• 73 Там же.
• 74 Адамс Д Ресторан на краю вселенной. URL :

http://nb.rn/ADAMS/rhit2.txt

• 75 Там же.
• 76 Там же.
• 77 Там же.
• 78 Грин Г. Путешествия с тетушкой // Грин Г. Путешествия с тетушкой. Стамбульский экспресс. Л.: Лениздат, 1989. С. 66.

• 79 Таунсенд С. Мы с королевой. М.: Фантом-Пресс, 2002. С. 31.
• 80 URL : https://physics.le.ac.uk/journals/index.php/pst/issue/current

Материал взят с сайта РИА НОВОСТИ -

http://ria.ru/studies/20140103/986811469.html