От позитивизма к методологическому анархизму и национальной социологии

Позитивизм и развитие научных знаний

Философской платформой, на которой возникла и долгое время развивалась вначале западноевропейская, а позднее североамериканская социология, служил позитивизм. Он формировался в связи с прогрессом европейской науки и для методологического обоснования науки. Начиная с XVII в. развитие науки поставило перед западной философией ряд таких проблем, на которые схоластическая мысль, расцветшая в эпоху Средневековья, не в состоянии была ответить. Первый шаг на пути ее преодоления был сделан Бэконом. Декарт, Гоббс и Спиноза пошли дальше и предприняли попытку применить научный метод к решению «метафизических» проблем. С задачей критики «метафизики» пыталась справиться французский материализм и немецкая классическая философия. Наиболее решительную попытку порвать с догматической метафизикой предпринял родоначальник социологии О. Конт. Термин “позитивизм” был изобретен именно О. Контом. Он выбрал это слово потому, что в западноевропейских языках “позитивизм” имел смысловые обертоны, связанные с реальностью, подлинностью, полезностью, уверенностью, точностью.

Сегодня, когда философы говорят о позитивизме, они имеют в виду не идеи Конта, а группу логических позитивистов, образовавших в 1920-30-х годах знаменитый венский кружок, связанный с такими именами, как Мориц Шлик, Рудольф Карнап, Отто Нейрат, Карл Поппер (правда, сам он дистанцировался от логического позитивизма^[1]), Курт Гедель, Людвиг Витгенштейн, Ганс Рейхенбах, Герберт Фейгль, К.Г. Гемпель, А.Дж. Айер и У.О. Куайн. Позитивизм лишь подхватил давние устремления гносеологии и придал им статус научно непререкаемого авторитета. Издавна идеалом науки считалась объективная истина, однако в науке XVII- XVIII веков она стала основным и практически единственным вектором научного исследования. В этот период господствовала механицистская картина мира и соответствующая ей методология.

Именно XVII век, когда трудились Ньютон, Галилей, Коперник, Декарт, Лейбниц, Паскаль, Гюйгенс, Кеплер, Ф. Бэкон, Р. Бойль и Левенгук, оказался самым продуктивным периодом развития физических и математических наук. Физическое знание послужило эмпирическим материалом для позитивистской философии в процессе исследования структуры науки и выработки стандартов научности. Не удивительно, что многие положения, принципы и законы физических и математических наук «распространялись и на сферу социальных явлений; в результате чего механистическая интерпретация появлялась и в ней» . Прогресс естествознания и формирование позитивистской философии породили множество теоретических направлений в ранний период социологии, отнесенных П. Сорокиным к механистической школе. Они интерпретировали социальные явления с помощью терминов и понятий физики, химии и механики.

В результате возникла «социальная физика» XVII в., создатели которой (Гоббс, Спиноза, Декарт, Вейгель, Лейбниц и другие) отказались от антропоморфизма, телеологизма, морализма. Иными словами, вывели субъекта и объекта социологического познания - человека - за скобки научного исследования. С теологизмом, который ассоциировался с вмешательством религии в дела науки, вроде бы все понятно. Морализм также находился вне компетенции социологии и проходил скорее по ведомству философии. А с антропоморфизмом дело обстоит сложнее: изъятый из науки (физики, химии, астрономии и др.) в ранний, классический, период развития науки, он триумфально вернулся в нее на позднем, постнеклассическом, этапе.

Научное описание реальности в механистической картине мира связано с измерением: на мир ученый смотрит через физический прибор - микроскоп, телескоп, фотоаппарат, весы, термоэлементы, счетчики. Наука Нового времени приспособлена для описания мира как механизма, чуждого спонтанности и становлению, качествам и ценностям. Научное знание трактуется как знание только об объекте, субъект дистанцирован от него. Наука XIX века - это, прежде всего, поиск научного метода для объекта.

С этого поиска начинал построение социологии как модели естествознания, перенесенной на почву социальных явлений, О. Конт. Поиск научного метода, пригодного для социологии в качестве объективной науки, он поставил во главу угла. Но не просто поставил, уделив ему соответствующее, как сегодня выясняется, второстепенное, место, а водрузил во главу угла. В этом, возможно, кроется главная методологическая ошибка Конта, который ограничил применение научного метода сферой эмпирической социологии, а теоретическую социологию - достаточно вспомнить его концепцию трех стадий развития общества (стадия теологии, метафизики и позитивной науки^[2]), - отдал на откуп философским спекуляциям. Конт много рассуждал о применимости в социологии общенаучных методов получения эмпирических данных - наблюдения, эксперимента, сравнительного исторического метода (синхронного и диахронного), - но для иллюстрации своих положений пользовался чужими данными. Каким-то удивительным образом у Конта соединялось почти несоединимое - позитивизм (вера только в наблюдаемые факты) и историцизм - вера в человеческий прогресс и неизбежный характер исторических законов.

В качестве главного порока господства механикоматематических моделей в научном познании надо считать, видимо, то обстоятельство, что единственно реальными вещами, реально существующим бытием философы стали считать только и только то, что можно было регистрировать экспериментально и описывать в терминах механико-математического естествознания (которое в то время отождествлялось с наукой вообще), а всему остальному приписывался статус «субъективности».

Гипертрофированное внимание к роли естествознания для социологии во многом объясняется биографическими особенностями ранних позитивистов, в частности Конта и Спенсера: гуманитарные науки того времени представляли собой жалкое скопище разрозненных знаний, систематического образования в этой области ни в школе, ни в университете они не получили. Естественно, что точные науки на этом фоне выглядели как эталон научного знания. Первые сочинения Конта были посвящены математическим вопросам, и проблемам философии науки он пришел, изучая труды знаменитых французских математиков конца XVIII - начала XIX века, в том числе Луи Лагранжа, Гаспара Монжа. Вполне логично в этом смысле преувеличение ими роли математики для социологии. Никто из них ни разу не провел эмпирического исследования, которое могло бы показать фундаментальную ограниченность такого приема и разуверить их в себе навсегда. Они судили об эмпирии как кабинетные теоретики. Можно вообще сомневаться, а был ли Конт истинным философом, поскольку выступил упразднителем философии в старом традиционном смысле слова. В представлении Конта философия не имеет ни своего особого предмета, ни своего метода, отличного от методов науки. Позитивная философия является систематизацией наук, того, что есть «научного в науках»^[3].

У Герберта Спенсера интерес к математике и естествознанию преобладал над интересом к гуманитарным наукам - каковы история и филология в том виде фактических несистематизированных данных, в каком они преподавались в то время в английских школах. Наряду с синтетическим складом ума у него замечаются дарования практика и техника: он рано овладел методами точных наук, и потому, когда вскоре после начала его педагогической карьеры ему представилось место инженера при постройке Лондон- Бирмингамской железной дороги, он оставил учительскую карьеру и стал инженером. Подобная черта - технический и практический склад ума Спенсера - отличает его от большинства философов предшествующих эпох и сближает с основателем позитивизма Контом и новокантианцем Ренувье, которые - оба ученики Ecole Polytechnique - никогда не проходили университетского курса гуманитарных наук. Эта особенность наложила несомненный отпечаток на философское миросозерцание Спенсера и явилась источником некоторых пробелов в его образовании.

Согласно воззрениям позитивистов, знание должно быть максимально очищено от влияния субъективных особенностей человека, вносящих ошибки и искажения в истину. Научное знание, в отличие от метафизического, представляет собой описания чувственно данного, путем последовательного числа шагов всякое научное высказывание может быть сведено к эмпирически подтверждаемому.

Позитивисты О. Конт, Э. Мах и Б. ван Фраассен подозрительно относились к таким понятиям, как причинение и объяснение. По их мнению, следует верить только тем предложениям, чья истинность может быть установлена путем наблюдения. Позитивная наука позволяет считать предложения истинными или ложными тогда и только тогда, когда есть некоторый способ установления их истинности или ложности. Неверифицируемые предложения, ненаблюдаемые объекты, причины, глубокое объяснение составляют «метафизический хлам», который нужно выбросить^[4]. Таким способом Конт пытался подготовить новую методологию для изучения общества и «нравственных наук».

Однако основатель «первого позитивизма» был антиметафизиком без всякого интереса к изучению «значений», без которых невозможно построить теоретическое знание как в социологии, так и в естественных науках. Подготовка новой методологии для социологии и отрицание самой возможности ее теоретического развития, построения в ней теорий, основанных на фактах и наблюдениях, - все это послужило исторической бомбой, заложенной Контом под все здание позитивизма. Так, Конт выступил против атомистической гипотезы, считая ее плодом теоретического воображения, ненаблюдаемой метафизической сущностью, и оказался, в конечном счете, неправ. Это не значит, что Конт был несведущ в науке. Конт учился у великих французских физиков-теоретиков и прикладных математиков. Он верил в их законы относительно явлений, но не доверял ни одной тенденции к постулированию новых объектов^[4].

Позитивизм как философское течение исходит из представлений о том, что основной массив знаний о мире, человеке и обществе получается в специальных науках, что позитивная наука должна отказаться от попыток постигнуть первоначала бытия и познания. Поскольку наблюдение не проникает вглубь явлений (и такую задачу оно в принципе не ставит перед собой), то научное знание является преимущественно описательным^[6]. Конт писал в связи с этим: «Истинный позитивный дух состоит преимущественно в замене изучения первых или конечных причин явлений изучением их непреложных законов, другими словами, - в замене слова почему словом как». Поскольку познание, по Конту, не идет далее того, что чувственно воспринимается, программа позитивизма превращается либо тесно смыкается с принципами феноменализма^[7].

«Второй позитивизм» (Эрнст Мах и Рихард Авенариус), названный эмпириокритицизмом, представляет собой программу «очищения опыта», где «опыт» трактуется, исходя из неразрывной связи субъекта с объектом: не существует объекта без субъекта и не существует субъекта без объекта. Такая позиция противоположна устремлениям «первого позитивизма», исходившего из наличия принципиальной несовместимости субъекта и объекта, необходимости изъять личный опыт и ощущения субъекта познания из протокола наблюдения как фактора, искажающего научные данные.

Э. Мах, оказавший влияние на становление концепции относительности А. Эйнштейна, сформулировал задачу научного познания как «приспособление мыслей к фактам и приспособление мыслей друг к другу». Так называемую «физическую реальность» (будь то совокупность частиц и полей или система математических уравнений теоретической физики), в которую как в подлинную и объективно существующую реальность верило большинство тогдашних физиков, Э. Мах и его последователи свели к субъективной реальности - «комплексам ощущений». Мах счел целесообразным не обращаться к понятию объективной реальности, а принять опытные данные как единственную реальность.

Мах выдвигает два основных требования, которым должна следовать наука: экономия мышления и стремление к чистой описательной науке. Благодаря принципу экономии он подверг ревизии теорию Ньютона, дав ей более простую формулировку, чем, по утверждениям Эйнштейна, потряс догматическую веру в механицизм. Физике Ньютона (абсолютные пространство, время и движение) Мах противопоставил свои релятивистические представления о них как субъективно обусловленных. Согласно принципу экономии мышления^[8] Маха, критерий экономии в познании определяется субъектом, предшествуя всякому опыту. Иначе он называется принципом субъективизма. В такой постановке вопроса «второй позитивизм» стоит гораздо ближе современной социологии и социальным наукам, где принцип культурных ценностей и неустранимо- сти влияния субъективного фактора считаются главными методологическими постулатами, чем «первый позитивизм» Конта.

Третья историческая форма позитивизма, неопозитивизм, сформировался в 1920-х годах почти одновременно в Австрии, Англии и Польше. Неопозитивизм в своем развитии прошел несколько фаз, имел различные формы. Логический позитивизм - лишь одна из разновидностей (ранняя) неопозитивизма. Закон подчинения воображения наблюдению Конта эволюционировал у М. Шлика, Р. Карнапа и Б. Рассела и Л. Витгенштейна в сведение всех положений науки к классу синтетических суждений. Метафизика, как и прежде, объявляется бессмыслицей неопозитивистами, а философия сводится не к теории, а к деятельности - разработке аналитических суждений. Задача философа - с помощью определенной логической техники совершить переход от высказываний конкретных наук к предложениям, которые могут быть сопоставлены с чувственными данными. В качестве критерия демаркации логические позитивисты избрали верифицируемость: предложение научно только в том случае, если оно верифицируемо, т.е. если его истинность может быть установлена наблюдением. Если высказывание неверифицируемо, то оно ненаучно.

Логические позитивисты пришли к выводу о том, что полная обоснованность и достоверность в науке недостижимы. Результаты деятельности Геделя показали несостоятельность полного и окончательного обоснования математики, а по существу показали несостоятельность кумулятивистской модели науки. Позже выяснилось, что язык наблюдений в физике так или иначе нагружен теоретически, а, значит, не лишен субъективных привнесений, не связанных с протокольными предложениями.

Инструментом аналитико-философской деятельности по отысканию смысла понятий и предложений конкретных наук служит формальная логика и лингвистика. Согласно редукционистской модели научного знания, все теоретические положения конкретных наук полностью сводимы к протокольным предложениям, т. е. к эмпирическому базису. Позже ей на смену пришла гипотетико- дедуктивная модель, которая, как и первая, была подвергнута критике со стороны постпозитивистов, прежде всего К. Поппера, автора фальсификационистской методологии^{[9] [10]}, и И. Лакатоса, разработавшего концепцию научно-исследовательских программ.

На основе разработанного Поппером и Лакатосом положения о том, что при столкновении научной теории с некоторым фактом для ее опровержения необходима еще одна теория (придающая факту значение опровергающего свидетельства), П. Фейерабенд сформулировал принцип пролиферации", который узаконивал плюрализм в методологии научного познания: Рост знания, по Фейерабенд, происходит в результате пролиферации (размножения) теорий, которые является несоизмеримыми. По Фейерабенду, деятельность ученого не подчинена никаким рациональным нормам, поэтому развитие науки иррационально, и наука ничем не отличается от мифа и религии, представляя собой одну из форм идеологии. Поскольку знание идеологически нагружено, постольку борьба альтернативных подходов в науке во многом определяется социальными ориентирами и мировоззренческой позицией исследователей. Он подчеркивает, что каждая научная теория несет свой особый способ рассмотрения мира^[11]. Ее восприятие оказывает влияние на наши общие убеждения и ожидания, и посредством этого - на опыт и наше представление о реальном. Соединение плюрализма, обосновываемого с помощью принципа пролиферации теорий, с тезисом о несоизмеримости теорий с логической неизбежностью ведет к анархизму в методологии науки, утверждающему, что каждый ученый может изобретать и разрабатывать свои собственные теории, не обращая внимания на противоречия и критику. Для возможности существования плюралистической методологии необходимо отсутствие установленных стандартов, пропаганды, принуждения. Отсюда следует принцип «допустимо все». Он означает, что ученые вправе использовать любые методы и процедуры, теории и подходы, которые им представляются удобными. Фейерабенд отстаивает значение психологического убеждения и политического вмешательства в науку как средств обеспечения прогресса познания. Социологически интерпретируя познание, Фейерабенд отказался от понятий истины и объективности знания, подчеркнул относительность критериев рациональности в познании и деятельности^[12].

Другой постпозитивист С. Тулмин рассматривает содержание теорий не как логическую системы высказываний, а как своеобразную популяцию понятий. Основные черты эволюции науки сходны с дарвиновской схемой биологической эволюции. По Тулмину, ученый считает понятными те события или явления, которые соответствуют принятым им, а не наукой или научным сообществом, стандартам рациональности. Рациональность - атрибут не логической или концептуальной системы, это атрибут человеческой деятельности.

Смена научных теорий у Т. Куна происходит через конкурентную борьбу между ними и принятие научным сообществом определенной модели научной деятельности - совокупности теоретических стандартов, методологических норм, ценностных критериев, мировоззренческих установок - которые и называются парадигмой. Нормальная наука - достаточно короткий период господства устоявшейся парадигмы, который заканчивается, когда парадигма «взрывается» изнутри под давлением «аномалий» (проблем, неразрешимых в ее рамках), и в науке происходит очередная революция, т. е. переоценка ценностей, смена научных идеалов. Исследуя причины смены парадигм, Т. Кун показал, что переход знаний от ненаучных форм к научным возможен благодаря отказу от критичности, а эмпирический опыт не способен служить критерием истины и продиктовать ученому выбор определенной теории. Не логика, а психология и социология могут пролить свет на эту проблему. Лишь осознав систему ценностей группы ученых научного сообщества, можно понять, какой выбор они сделают.

Крупнейший методолог XX в. Т. Кун не только объявил глубокую гармонию между традицией и новациями краеугольным стержнем развития научного познания, но и доказал это теоретически. Не случайно его почитают как основателя учения о научных традициях и научных революциях. Традиционная наука называется в его концепции «нормальной наукой». Она представляет собой исследование, прочно опирающееся на одно или несколько прошлых достижений, которые в течение некоторого времени признаются научным сообществом основой для дальнейшего развития. Т. Кун показал, что традиция является не тормозом, а наоборот, стартовым условием для быстрого накопления знаний. «Нормальная наука» развивается не вопреки традициям, а именно в силу своей традиционности. Традиции оформляются в парадигмы, которые играют роль господствующего верования в научной среде и своеобразного компаса, указывающего путь вперед. Т. Кун писал: «Под парадигмами я подразумеваю признанные всеми научные достижения, которые в течение определенного времени дают модель постановки проблем и их решений научному сообществу».

К. Поппер, М. Полани, Т. Кун, И. Лакатос, С. Тулмин, П. Фейерабенд являются представителями школы истории науки, которая рассматривает развитие научного знания в тесной связи с социокультурным контекстом эпохи. Они переформулировали проблему - задача философии науки не в обосновании знания, а в реконструкции его изменений.

• [1] К. Поппер был заодно с логическими позитивистами в том, что отрицал, будто в общественных науках существует специфический метод (особое понимание), отличное от того, котороесуществует в естественных науках. Однако в отличие от них он не отрицал полностью значения метафизики и теоретического знания для науки.
• [2] На третьей стадии, по Конту, полностью вступает в силу закон подчинения воображениянаблюдению, человечество оставляет бесплодные попытки познать абсолютную природу илисущность всех вещей, т.е. отказывается от заблуждений и предрассудков, свойственных теологической и метафизической стадии.
• [3] История социологии в Западной Европе и США. Учеб, для вузов / Отв. ред. Г.В. Осипов. -М.: Норма-Инфра-М, 2001. с.28.
• [4] Хакинг Я. Представление и вмешательство. Введение в философию естественных наук. Пер.с англ. / Пер. С. Кузнецова. Науч. ред. Мамчур Е. А. - М.: Логос 1998.
• [5] Хакинг Я. Представление и вмешательство. Введение в философию естественных наук. Пер.с англ. / Пер. С. Кузнецова. Науч. ред. Мамчур Е. А. - М.: Логос 1998.
• [6] Позитивистское отождествление науки с описанием непосредственно данного в общественных дисциплинах означает принятие существующих социальных отношений, сложившейсясистемы ценностей в качестве чего-то непреложного.
• [7] s Феноменализм - философский принцип, согласно которому в сознании мы всегда имеемдело лишь с явлением (феноменом) как последней доступной познанию действительностью.
• [8] 4 Принцип экономии мышления: не надо пользоваться метафизическими сущностями, надоописывать.
• [9] ш Согласно фальсификационизму, научность заключается в способности опровергаться опытом.
• [10] Он основан на том, что «опровержение (и подтверждение) теории необходимо связано свключением ее в семейство взаимно несовместимых альтернатив».
• [11] Фейерабенд П. Против метода. Очерк анархистской теории познания / Пер. с англ. А. Л.Никифорова. - М.: ACT; Хранитель, 2007.
• [12] См.: Фейерабенд П. Избранные труды по методологии науки. М., 1986.