ГУМАНИСТИЧЕСКАЯ ИДЕОЛОГИЯ: НА ПУТИ К КРЕАТИВНОМУ ОБЩЕСТВУ

Гуманистическая идеология и национальная идея

События последних двух десятилетий показывают, что развитие новой российской государственности, укрепление единства страны, социальная консолидация российского общества обусловливают необходимость формирования национально-государственной идеологии.

Как уже говорилось выше (см. гл. 2), с точки зрения представителей теории деидеологизации, возникшей в 1960— 1970-е гг. под влиянием либеральной версии конвергенции социально-политических систем, идеология тоталитарна и приводит к ограничению свободомыслия, поэтому демократическое правовое государство может быть только деидеологизированным. Однако если определять позитивное значение идеологии как системы взглядов, сочетающих общественные и личные интересы, направленных на формирование ценностнонормативного консенсуса в обществе, можно говорить о востребованности идеологии как условия социокультурной модернизации российского общества, креативной модернизации.

Идеология есть своего рода «мозг и разветвленная нервная система» общества. С разрушением идеологической структуры все сферы общества начинают действовать вразнобой и постепенно разрушаются. Идеологическая структура как разум общества определяет развитие всех ее сфер^[1].

Столкнувшись с проблемами реализации национальных интересов, национальной идентификации и, следовательно, определения приоритетов внутренней и внешней политики, российское государство испытывает дефицит объединяющей идеи, которая как образ будущего, как высшая ценность общественной жизни выполняет главенствующую роль в выходе из духовного кризиса. Идеология всегда ускоряет подъем народного духа. На принципах новой идеологии построено Возрождение, развитие многих современных национальных сообществ, которые к периоду модернизации являлись обществами экономических и социальных проблем.

Те, кто говорит, что сначала следует построить инновационную экономику, преодолеть коррупцию, а затем задумываться над духовными, идеологическими смыслами нашей жизни, лукавят. Гуманистическая идеология для развития России является организованной формой общественной жизни, мобилизационной силой, действующей не по принципу негативной свободы, а конструктивного утверждения социальных идеалов и целей.

В настоящее время в массовом сознании россиян общества вновь возникли вопросы: кто мы, куда идем, на что нам надеяться? Отмечается, что рост социального благосостояния сам по себе не решает проблемы идеологического смысла или деградации духовной сферы. В последнее время все чаще говорят об актуальности дискуссии относительно российской общенациональной идеи, которая будет объединять россиян независимо от социальных, этнических, конфессиональных и культурных различий.

Очевидно, что внедряемая идея толерантности хотя на первый взгляд соответствует евростандартам и связывается с практиками терпимости как способом преодоления межэтнических и религиозных конфликтов, аккумулирует только опыт европейских сообществ, вынужденных действовать по формуле толерантности в условиях реальной конфликтности вновь возникших этнонациональных анклавов и отказа от программ социальной и культурной интеграции и ассимиляции. России с ее уникальным опытом проживания и мирного существования народов и религий следует более критично относиться к внедрению таких вроде бы готовых формул терпимости.

Толерантность в ее минималистском варианте означает не просто привыкание или нейтралитет к «иному», но отказ от объединяющей, консолидирующей цели и идеи, вкус к различным стилям и переформатирование ментальных и поведенческих практик в различных жизненных ситуациях. Иными словами, и личности, и обществу предлагается развитие без идеала.

Речь не идет о русском национальном мессианизме, о том, чтобы стать народом-богоносцем, народом-мессией^[2]. Причина в том, что российское общество может развиваться, если реальностью станет формирование российской политической нации с многообразием культур, верований и этничностей, включенных в общий процесс социального созидания и сохранения целостности и самобытности российского государства-нации. Каковы бы ни были недостатки, рожденные обращением к проблеме национальной идеи, но национальная идея не может быть сконструирована сверху. Разнообразие общественных интересов заставляет ответить на следующие вопросы: каковы реальные предпосылки формирования национальной идеи в обществе? Какие социальные группы могут проявить свою субъект- ность в соотнесении с общенациональной идеей? Поведение и деятельность каких групп могут свидетельствовать о том, что национальная идея стала аттрактором общественного мнения? Не менее важно понять: существуют ли идеологические предпосылки переформулирования национальной идеи? На какие идеологические установки, интенции, традиции можно ссылаться в обосновании идеи процветания и собирания российского общества?

Гуманистическая идеология часто отождествляется с внесением абстрактных общечеловеческих идеалов, глобализацией, противопоставлением национально-самобытным идеям, оторванным от реалий общественной жизни, от национального духа и склада ума. Как мы полагаем, гуманистическая традиция российской мысли подтверждает непрерывность поколений и показывает, что национальная идея в современных условиях восходит к креативности российского общества как воплощению реального гуманизма. Имеется в виду следующее. Хотя творчество в общественном сознании связывалось со сферой нравственных ценностей (искусства, литературы), с оппозицией казенному, государственному в политических конфликтах, в выявлении моделей отношений между обществом и государством, личностью и государством, в той или иной степени обнаруживалась недостаточность обоснования национальной идеи на базе традиционных категорий силы и могущества. Другими словами, социальная пассионарность, социальная энергия общества оставались невостребованными.

Очевидным также являлось и является то, что для России гуманистическая идеология приобретала внутренне обращенный смысл, побуждала к размышлению об экзистенциальных проблемах человечества, о том, кто есть личность в России, как преодолеть разрыв между низкой бытовой культурой и высокими помыслами, консерватизмом государственных форм и прогрессивностью общественных устремлений.

На наш взгляд, важно не очароваться очередной утопией, преодолеть антиидеологический синдром как синдром утопии, боязни построить антигуманное общество тоталитарного типа.

Для того чтобы найти причины, условия, факторы влияния национальной идеи на общественную жизнь российского общества, следует исходить из динамики общественных запросов, т.е. из того, с чем россияне связывают будущее и в чем видят роль самого общества, которое устало выступать посторонним наблюдателем и нацелено на конструктивное сотрудничество с государством как воплощением всеобщего блага, гарантом прав и свобод граждан, идеальным конструктом общественной жизни.

Несмотря на различия между идеологией гуманизма и политической целесообразностью, логика становления общественной жизни и логика становления российской государственности совпадают, поскольку национальная идея как идеал общественного развития соединяет эффективность государственного управления и созидательные практики общества. В пользу этого условия говорит и то, что в российском обществе при всех существующих проблемах социального расслоения и этнической конфликтности доминирует позиция непо- вторения худших сценариев распада и дезинтеграции. При этом большинство россиян осознает, что вне единого государства, вне единой политической нации проблематичны перспективы решения тех проблем, которые волнуют россиян, — социальной справедливости и законности.

В определении национальной идеи можно установить смысловые границы. Во-первых, национальная идея не может быть утопией, повторяя негативный опыт построения общества абсолютного равенства и справедливости. Во-вторых, национальная идея не может быть идеей потребительства, направленной исключительно на рост материального благосостояния и усредненный европейский вариант. Как свидетельствует опыт Евросоюза, трудности начинаются не в контексте финансово-экономического кризиса, конфликтов по поводу конкретной доли национального сообщества в европейском «пироге». Сложности связаны с дефицитом европейской идеи, с тем, что формирование европейского сознания не может быть отдано на откуп наднациональным бюрократическим структурам, а европейство не может строиться на спекуляции защиты от российской, исламской или иных выдуманных или реальных угроз.

Ориентир на национальную идею определяется нахождением духовных объединяющих начал в общественном сознании. Несмотря на кажущуюся социальную атомизацию и господство индивидуализирующих стратегий, в массовом сознании российского общества обнаруживаются консолидирующие интенции. Это выражается в том, что, как пишет М. Горшков, отношение к общественной жизни, как исключительно чужой, непродуктивно. Для успешного осуществления национального модернизационного проекта важными представляются обеспечение социальной справедливости и принцип равенства всех перед законом¹. Эти позиции россиян свидетельствуют об антиутопичности устремлений и направленности интересов россиян на включение в общественную жизнь, так как ни социальной справедливости, ни законности нельзя достичь в состоянии социальной разобщенности.

Нарастание плюрализма интересов отдельных индивидов и социальных групп выражается не только в новых социальных регуляторах, но и в консолидирующих творческих практиках. Не умаляя значимости экономики и политики, можно сказать, что гуманистическая идеология, «помноженная» на социальное творчество, создает новую ценностно-нормативную структуру общества. У россиян выработалось толерантное отношение к индивидуализму^{[3] [4]}, и следовательно, можно сказать, что процесс индивидуализации жизненных стратегий усиливает мотивацию к социальной консолидации и формируется потребность в новом коллективизме.

Каким он может быть? Что в обществе может стать фокусом стягивания нарождающихся гуманистических практик? Отход от самоуверенного утилитаризма оправдан, и в этом отношении гуманистическая идеология ведет к вере в ценность человеческого, разоблачает самоуверенность индивидуальных побуждений. Процесс индивидуализации жизненных позиций выработал свойство обращаться к миру с собственными усилиями. Иными словами, опора человека на собственные силы культивирует ответственность и самостоятельность личности, если обращена не на собирательное отвлеченное человечество, а на согласование интересов, определение формата совместной деятельности и того, что русский философ Н. Кареев описывает как «осязательную и понятную любовь»^[5].

Говоря о российском обществе как обществе нереализованных возможностей^[6], мы имеем в виду следующее. Творческий потенциал российского общества, традиции совместного проживания, духовность общественной жизни подготовили благоприятную почву для общественного развития, но на пути социального созидания существовал и существует барьер — разрыв между социальной самодеятельностью и государственным строительством, «зазор» между которыми заполняли антигуманные псевдоидеологические конструкты. В отношениях между личностью и обществом, личностью и государством простиралась зона взаимного отчуждения и недоверия или, наоборот, патернализма. В обоих случах социальное творчество ограничивалось, так как надежды связывались либо со всемогущим государственным аппаратом, либо со стратегией индивидуального и группового самовыживания.

В условиях, когда российское общество избрало путь устойчивого социального развития, гарантирующего от катастрофических сценариев, кумулятивного эффекта внутренних и внешних (глобальных) вызовов, идеология гуманизма понимается как идеология консолидирующая и мобилизующая, ориентированная на такую национальную идею, как создание креативного общества — общества творческого созидания.

Упорная борьба с рационализмом, эмпиризмом, приписываемая русской национальной традиции, гипостазирована, не связана с реальными взлетами науки, искусства, литературы в предшествующие исторические периоды. В противоположность теизму¹, который всегда конкретно исторически ограничен, гуманистическая идеологическая традиция космична, обращена к различным группам населения и не допускает самопорабощения общества^{[7] [8]}. Эффект взаимного подавления цивилизованным порядком через борьбу интересов или через одномерное преобразование общества и человека выражается в обесчеловечивании человеческих отношений, в том, что в национальную идею вкладывается смысл господства на политическом, культурном, духовном уровнях.

В отечественной гуманистической традиции общество, основанное на подлинных человеческих ценностях, креативно осознает свое место, а также роль мирознания, познания и реализации духовной гармонии на индивидуальном и коллективном уровнях. Рассмотрение национальной идеи предполагает выяснение ее социального качества, как творчески действующего, причем роль идеологии гуманизма значима потому, что по определению творчество не может быть антигуманным, а только гуманистическим, иначе — это деструкция, отторжение человеческой сущности.

Современный идеологический тип российского общества объединяет представителей разных проектов улучшения общественной жизни. Но основу составляет позиция социального творчества, которое не нуждается в доказательстве каких-то его вечных метафизических качеств^[9].

В том, что национальная идея для современного общества является не прожектом, а жизненной необходимостью, убеждает запрос россиян о лучшем, справедливом государстве, стремление быть социально полезными и работать на благо свое и других. За этими обыденными позициями можно рассмотреть тенденцию возвращения к консолидации. Ясно, что, несмотря на несправедливость социальных неравенств, востребованность социальной справедливости, массовое сознание не готово и не желает очередного насильственного восстановления справедливости. Но смирение перед обстоятельствами, упование на ресурс терпения порождают девиации духа, мракобесие, идеологические культы, которые овладевают пассионарным, но социально дезориентированным меньшинством.

Национальная идея станет побуждающей и материальной силой сознания масс только при условии, что будет преодолен разрыв между социальным творчеством и гуманистической идеологией. Проблема состоит в том, что гуманистические принципы, которые реально проявляются в отмеченных выше интенциях массового сознания, подвержены ситуативности, диффузности вне связующего идеологического контекста, вне понимания того, что гуманизм не противоречит национальной культурной традиции.

Массовое сознание фиксирует, что национальная идея — идея более разумного и справедливого общества. Об этом говорит тот факт, что в общественных настроениях доминирует идея социальной справедливости, равного права для всех¹. Национальная идея определяется в соотнесении с социальным творчеством как реальным способом достижения равенства возможностей и свободы самовыражения. Креативное общество воспринимает идеалы социальной справедливости и демократии, стабильности и развития. Это утверждение не является общим, если исходить из того, что реализация национальной идеи мыслится как синтез конструктивных смыслов, выражаемых в отношении к государству и власти, национальному вопросу^{[10] [11]}.

Подобная позиция не созерцательна, так как значительная часть россиян наиболее ценят в людях активность и инициативность^[12]. Это обстоятельство показывает, что обсуждение в обществе национальной идеи является площадкой включения социальной инициативы, а социальный заказ заключается в том, чтобы артикулировать национальную идею в социально-созидательных практиках, направленных на закрепление национальной традиции и развитие форм социального соучастия, совместных действий, в которых россияне реализуют себя как группы равных возможностей. В этом проявляются гуманистическая направленность национальной идеи, возвращение к ценности человеческой жизни, ее достоинству и приоритетности в решении общественных проблем.

Для креативного общества, включающего триединство справедливость — творчество — легальность, критерием общественного развития выступает национальная идея как идеальная модель взаимодействия между обществом, личностью и государством¹. Слабостью предшествующих дискуссий о национальной идее можно назвать разведение духовности и социальности, культурных идеалов и общественного запроса. Это обстоятельство отметил С. Франк, считая, что русская революция как раз и являлась результатом забвения социальности^{[13] [14]}. Он писал: «Если вдуматься достаточно глубоко и окинуть широким взором общее европейское пространство, то русская революция предстанет образцом снижения интенсивности духовной жизни, духовных исканий, что с пришествием революционного сознания связывается вопреки видимости не только бескорыстная вера в порыв какой-то объективной правды, но и вихрь порока, бесчинства и горести»^[15]. Можно сказать, что в российском обществе революци- онаризм воспроизводится в силу нереализованное™ социального творчества, присутствия деформирующих, бунтарско-разрушительных качеств в настроениях масс, так как в обществе, где утрачиваются гуманистические смыслы, ведущими становятся социальная ненависть, социальная ущербность, вырабатывается предельно скептичное отношение к национальной идее, отвергается сама возможность переустройства общества на созидающих идеологических принципах.

Можно говорить об обеднении национальной идеи вне социального контекста, так же как и о конъюнктурности, ситуативности социальных запросов вне осмысления общественных идеалов и смыслов. Социальное творчество как перевод духовных смыслов в социальные нормы и правила придает национальной идее мобилизующий, действующий смысл. Причину разрыва между оценочными суждениями россиян, стремление к идеалу социальной справедливости можно видеть в непреодоленное™ созерцательного отношения к идеалу как к тому, что непостижимо, к тому, что можно декларировать, но нельзя превращать в схему действия.

В творчестве, где гуманистическая направленность, понимание ценности человека имеет консолидирующий смысл, национальная идея воспринимается как идея творчески мыслящих людей, единомышленников. Состояние российского общества таково, что отношение к национальной идее может характеризоваться как извлечение опыта прошлого, осознание непрерывности духовной традиции.

Таким образом, можно утверждать, что в российском обществе сформированы потенциальные условия для выработки национальной идеи как модели гуманистического преобразования, перехода к креативному типу социальных отношений. В отличие от утопических схем выявляется гармония чувств и действий в отношении к общественной жизни. Как правило, утопии реализуются принесением в жертву элементов других утопий¹. Гуманистическая идеология, для которой идеологическая сфера становится координирующей сферой общественной жизни, направляет социальное творчество на осуществление реального компромисса между «новороссами» и традиционным большинством. Это во многом достигнуто на политическом и экономическом уровнях^{[16] [17]}.

Идеологический запрос на национальную идею свидетельствует о том, что достигнутые стабильность и порядок воспринимаются как реальность путем закрепления проекта общественного устройства, модели общественных отношений, где экономический рост и политическая стабильность создают условия для социального творчества, креативного общества, которое в перспективе даст положительный результат — выдвижение России как общества планетарной гуманистической цивилизации.

Национальная идея характеризует общность людей, которая складывается на основе принятия базисных ценностей порядка, социальной справедливости, законности, стабильности. В этом контексте социальное творчество становится реальным гуманизмом, деятельностью, направленной на закрепление в обществе норм социального общежития и общения. Креативная активность в российском обществе не является элитным ресурсом: можно говорить о массовости, демократичности социального творчества, объединяя по креативности представителей групп людей, которые находятся в медиаторном статусе^[18].

Другими словами, в российском обществе усиливается тенденция к представительству не групповых интересов, а интереса к консолидации, формированию общего формата действия, сосредоточению усилий на разрешении тех проблем, с которыми связан устойчивый институциональный запрос. Гуманистическая идеология соотносится с креативностью в содержательном аспекте: речь идет о том, что гуманистические ценности и знания регулируют и направляют поведение, осуществляют принцип объединения.

Идеологическое значение идеологии гуманизма проявляется при рассмотрении национальной идеи как идеи надсословной, надклассовой. В процессе ее становления важное значение имеют креативность, развитие личностных качеств человека, преобразование индивидуальности так, чтобы человек чувствовал себя творческой личностью в идеологическом плане¹.

Россияне рассматривают великие события русской истории как служение России всему человечеству (этой точки зрения придерживается каждый второй)^{[19] [20]}, поэтому можно сделать вывод, что российская идея не ограничена национально, не замыкается на государственном эгоизме в том смысле, что выработанные ею приоритеты определяются ролью России в мировом сообществе. Это не является «ремейком» идеи всемирной миссии России, суждением, что российская история представляет служение человечеству. Реальность такова: народы России внесли неоценимый вклад в развитие культуры, науки, стояли на защите общечеловеческих ценностей в борьбе с фашизмом.

В массовом сознании это суждение относится не только к оценке прошлого, является ресурсом исторической памяти. В России в отличие от стран Центральной и Восточной Европы переход к демократии не сопровождался революцией ценностей^[21]. Поэтому возникло мнение, что россияне — консерваторы, и вообще российский архетип трудно поддается социокультурной модернизации. По нашему убеждению, отмечаемая верность национальным ценностям свидетельствует о том, что перемены в российском обществе не только сопровождались мечтами о потребительском изобилии, но и связывались с лучшей жизнью, лучшим государством и революция ценностей базировалась на мечте о справедливо организованном обществе.

Однако в условиях конфликта групповых интересов справедливость часто низводится на ситуативный уровень и обусловливается социальными и культурными различиями. Поэтому национальная идея выступает консолидирующей, отражающей многообразие представлений о справедливо организованном обществе. Во-первых, это связано со справедливым государством, где реализуется равенство всех граждан. Во-вторых, выдвигая жесткие требования к государству, массовое сознание не желает нарушить общественную стабильность, хотя численность умеренных сокращается^[22].

Это свидетельствует о нарастании общественных требований к государству как действующей структуре по объединению страны. С государством связываются конституционно-правовые функции, национальная идея коллективизма, отмена моноцентризма общественной жизни, сложное многоединство российского общества, возврат к духовной целостности¹. В стремлении к социальному творчеству от государства ожидаются расширение и закрепление гражданских прав и свобод, определение рамок диалога власти и общества. Но общество не остается пассивным наблюдателем: совместные социальные практики призваны довести общественную жизнь до конструктивного диалога с системой государства.

Здесь нельзя ограничиться только социальной диагностикой. Нарастающие творческие интенции массового сознания вынуждают осуществить пересмотр отношения к государству как гаранту национальной идеи. Национальная идея становится образом и лучшего государства, и лучшего общества. Можно сказать следующее: поскольку в России национальная идея не связывается с национальной ограниченностью и имеет культурообразующий смысл, приоритетными становятся созидание, интенсивность духовной культурной жизни, т.е. то, что является, по словам Н. Кареева, заслоном на пути революционаризма как результата оскудения духовности, сведения ее к политической борьбе.

Итак, дискуссии о характере национальной идеи имеют смысл при определении креативных настроений в обществе, тех форм ответственности и соучастия, с которыми связывают свое будущее различные социальные слои и группы.

В соотношении с гуманизмом как идеологическим обоснованием социального творчества, совместными практиками как реализацией национальной идеи можно говорить об изменении характера и смысла социальной идеи — переходе от консервативной, охранительной традиции к традиции преобразования общественной жизни, исчезновению разлада между обществом и государством. Осознание единства нравственной, идеологической составляющей с другими аспектами общественной жизни имеет общественно значимые последствия. При этом россияне отмечают негативную динамику морального состояния общества^{[23] [24]}, что является симптомом усталости и раздражения вследствие ухудшения моральной атмосферы порядка.

Массовое сознание переживает период расставания с потребительскими иллюзиями, как с претензиями на то, что состояние индивидуализма даст чувство социальной уверенности. Новый коллективизм полагает, что ограничение социальных неравенств не связано с социальным анархизмом¹, хотя эти настроения распространены в обществе. В связи с этим заметим, что в общественной жизни до сих пор существует явный перекос в сторону оценки прошлого. На наш взгляд, это связано с тем, что тенденции к креативности, характеризующие настроения наиболее социально и экономически активной части российского населения, не нашли адекватного идеологического воплощения.

Характер дискуссии о национальной идее может быть конструктивным, если ориентировать исследовательские усилия на поиск возможных путей реализации творческого потенциала в направлении создания общества, справедливо организованного в том смысле, что будет обеспечено равенство возможностей всех социальных групп в достижении баланса личных, общественных и государственных интересов. Современная полемика о ценностях либерализма и коммунитаризма за рубежом показывает, что российское общество, хотя и находится на несколько ином уровне, имеет определенные преимущества: либерализм не стал легитимным стилем жизни, не утвердился через оппозицию личности и государства, не поощряется идея толерантности по отношению к нормам, которые с нравственной (религиозной) позиции расходятся с опытом предшествующих поколений.

При таком понимании национальная идея связана не только с осознанием демократических прав, но и с их реализацией в сфере политики^{[25] [26]}, в социальной жизни и социальных инициативах. В идеологии гуманизма противоречивость национальной идеи, противоречие между духовной жаждой и национальной сытостью снимается при включении личности в творческий процесс, в стремление к социальной справедливости на уровне равенства возможностей, творческой самореализации. Национальная идея, которую можно охарактеризовать как социально справедливое общество, теряет обывательский смысл, когда речь идет о креативном обществе, в котором индивиды соотносятся друг с другом как творческие личности.

Национальная идея будет чтима народом, если она отвечает и соответствует духу времени. Здесь нельзя отрицать значения религиозной традиции для повышения статуса идеи, ее культурно-цивилизационного смысла. Душевной гармонии жаждут ³/₄ россиян, а на общественном уровне это достигается социальным сотворчеством, ориентацией на созидание нового, на улучшение человеческих отношений. Социальное творчество не гарантирует спасения человека и не является мистическим прозрением, но представляет чрезвычайно ценную национальную и индивидуальную особенность^[27].

Политическая нация может состояться, если социальное творчество становится интегрирующей социальной ценностью, а реальный гуманизм выступает как формула общественного взаимодействия. Иначе мы имеем дело с очередным воспроизводством красивой, но беспочвенной идеи национального мессианства или глубокой религиозности. Но так как современное российское общество прошло через период секуляризации, включения потребительских практик, индивидуализации, национальная идея соединяет «обывательский» дух, традицию духовности и стремление к переменам. Только таким образом достигается искомая цель построения социально организованного общества. В современных условиях речь идет не о соревновании национальных парадигм, изобилие которых дает история русской социально-философской мысли: гораздо важнее найти общие духовные скрепы.

Монетизация и потребительство исчерпали себя как ресурс развития. Для российского общества состояние и развитие культурной, духовной сферы выступает ведущим ориентиром, поскольку россияне не могут соревноваться в сфере внедрения новых технологий, работать по стандартизованным образцам. Репутация России как духовной державы, прославившейся золотым и серебряным веком литературы, балетом, космосом, наукой, заставляет понимать национальную идею как развитие творческих интенций различных групп населения, как формирование атмосферы креативности в обществе, как воплощение реальных гуманистических ценностей. В этом смысле национальная идея «вырастает снизу», соответствует массовым запросам и настроениям. Национальная идея не может быть оторванной от жизни и переводиться на уровень высшей недостижимой «правды». Для того чтобы не стать очередной утопией, креативность должна выступать как способность переопределить желаемое качество личности в процессе достижения социальной и духовной гармонии, креативности и российской идентичности.

• [1] Волков Ю.Г. Личность и гуманизм. Челябинск, 1995. С. 174.
• [2] Русская идея. М., 1992. С. 243.
• [3] Горшков М.К. Российское общество как оно есть. М., 2011. С. 286.
• [4] Там же. С. 288.
• [5] Русская идея. С. 162.
• [6] Волков Ю.Г. Креативность: исторический прорыв России. М., 2011. С. 263.
• [7] Волков Ю.Г. Креативность: исторический прорыв России. С. 318.
• [8] Волков Ю.Г. Личность и гуманизм. С. 73.
• [9] Геллер Л., Никке М. Утопия в России. СПб., 2003. С. 255.
• [10] О чем мечтают россияне? М., 2012. С. 51.
• [11] Там же. С. 50.
• [12] Горшков М.К. Российское общество как оно есть. М., 2011. С. 43.
• [13] Волков Ю.Г. Креативность: исторический прорыв России. С. 228.
• [14] Русская идея. С. 333.
• [15] Там же. С. 329.
• [16] Геллер Л., Никке М. Указ. соч. С. 217.
• [17] О чем мечтают россияне? С. 51.
• [18] Волков Ю.Г. Креативность: исторический прорыв России. С. 150.
• [19] Волков Ю.Г. Личность и гуманизм. С. 198.
• [20] О чем мечтают россияне? С. 53.
• [21] Там же. С. 55.
• [22] Там же. С. 65.
• [23] Русская идея. С. 386.
• [24] Готово ли российское общество к модернизации? М., 2011.
• [25] О чем мечтают россияне? С. 171.
• [26] Бек У. На пути к другому модерну. М., 2000. С. 280.
• [27] Бек У. На пути к другому модерну. С. 256.