Д.Н. Замятнин: мировая юстиция - важная форма стабилизации отношений в обществе

Среди многих составляющих, свидетельствующих об уровне развития гражданского общества, не последнее место занимает его способность к саморегуляции. Д.Н. Замятнин всегда подчеркивал, что жизнь (по крайней мере, его замкнутых анклавов) должна быть организована таким образом, чтобы максимально возможное количество возникающих в нем споров легко можно было бы урегулировать без применения мер внешнего государственного воздействия (принуждения). Но что делать, если при разрешении той или иной конфликтной ситуации собственных стабилизирующих ресурсов недостаточно?

Ответ прост: в подобных условиях отдельные члены социального образования вправе тут же в установленном законом порядке инициировать внешнее управляющее воздействие государства на вышедший из-под контроля гражданских институтов объем отношений. Более того, действующее законодательство в развитых странах всегда конст- руируется таким образом, чтобы заинтересованные в рассмотрении спора с привлечением независимого арбитра лица имели возможность реального выбора между различными структурами государственной власти. В России, например, между прокурором, районной администрацией, судом и третейским судом.

Одной из важнейших форм государственного управления, призванных разрешать социальные конфликты, критические ситуации на основе норм права, является правосудие. Достоинства результативности данного вида деятельности несомненны. Многовековая судебная практика показала, что эффективность урегулирования подавляющего большинства споров напрямую зависит не столько от статуса суда и совершенства применяемого им законодательства, сколько от его социальной направленности, от авторитета конкретных судей. Поэтому неудивительно, что классическое судоговорение отходит на второй план, когда спор между сторонами ограничивается той категорией дел, которые традиционно принято относить к компетенции мировой, примирительной юстиции.

В России учреждение мировых судов составляло часть Судебной реформы 1864 г. Д.Н. Замятнин отмечал, что «отделение судебной власти от административной создавало потребность в особом судебном органе для разбора мелких уголовных проступков и для решения не- сложных и неважных по цене спорного предмета гражданских дел» .

Особое значение, с нашей точки зрения, имеет тот факт, что законодатель того периода ясно осознавал: «маловажность» дел нисколько не оправдывает пренебрежительного отношения к ним государства, поскольку конфликт может быть чрезвычайно важен для тех членов общества, коих он непосредственно касается, от умиротворения которых порой, в конечном итоге, и зависит микроклимат небольшого территориального образования.

В то же время авторы Судебных установлений от 20 ноября 1864 г., наделяя мировых судей и их съезды судебной властью (ст. I)^{[1] [2] [3]}, отдавали себе отчет в том, что во множестве мелких гражданских дел спор является только следствием недоразумения, которое легко устранить при участии посредника. Они также считали, что свойство маловажных дел таково: «их следует решать скоро, и, кроме того, с пониманием местных условий; судья поэтому должен быть местным в смысле близости к населению»'’⁰'’. «Место своего постоянного пребывания судья определял с согласия съезда мировых судей, после чего в своем участке он должен был находиться безотлучно»^[4].

Для того чтобы обеспечить доверие и уважение к мировым судьям со стороны населения, управленцы середины XIX века в деле формирования их корпуса рискнули даже провести выборы. Правительство возложило задачу подбора кадров на самих местных жителей и гарантировало, что мировые судьи будут избранниками не отдельных сословий, а всего земства! Пафос здесь уместен хотя бы по той причине, что Россия в середине XIX века все еще была феодальным государством, в котором элементы гражданского общества только зарождались. Но уже тогда «должность мирового судьи считалась общественной службой,

С- г 608

была выборной и состояла в высоком пятом классе» .

Но главное состоит в том, что «в лице мировых судей Судебные уставы желали дать местному населению не столько юристов- специалистов, сколько лиц, к которым оно могло бы обращаться как к

• 1991. С. 32.
• 1998. №9. С. 80.
• 608 Там же.

авторитетным посредникам своих мелких споров» , «высшее качест- во правосудия которых - примирение» .

Ставя перед мировой юстицией столь высокие цели, законодатели того периода прекрасно понимали, что и судьи в таком случае должны быть необычными. Их авторитет для населения должен быть исключительным. Именно это побудило авторов законопроекта установить довольно высокий по тем временам имущественный и социальный ценз для кандидатов на судейские должности. В реальной жизни человека уважают не за формальную порядочность, а за конкретные результаты в общественной жизни. Наиболее авторитетны в тот период были владельцы недвижимости, капиталов.

Начиная с 1866 г., мировые учреждения постепенно были открыты во всех земских губерниях. Их авторитет в народе превзошел самые оптимистические ожидания. Мировые судьи легко заменили существовавшую до этого пеструю коллекцию судебно-административных мест (уездных, надворных, словесных судов, магистратов, комиссий для словесной расправы между рядчиками и рабочими, словесные суды при полицейских частях и др.).

Кстати, реформаторы изначально рассчитывали, что они будут разбирать дел больше, чем все вышеперечисленные учреждения. Например, предполагалось, что нагрузка мирового судьи в Москве составит около 1000 дел в год. Вместо этого в первый же год на каждого из мировых судей в первопрестольной пришлось по 2800 дел^{[5] [6] [7]}, а это в пересчете на 17 судей в 5,4 раза больше, чем ранее рассматривалось органами административной власти соответствующего уровня. И это неудивительно, ибо «мировой судья должен был принимать и жалобы по делам, по роду своему ему не подсудным. В этом случае жалоба передавалась по принадлежности, о чем судья сообщал заявителю»^[8].

«К мировым судьям народ потянулся с такими «мелкими» тяжбами и обидами, о которых прежде не поднимали и речи, вследствие трудности найти удовлетворение. Все, кто прежде чувствовал себя бесправным и молча сносил обиду и угнетение, пошли к «мировому» просить правосудия и заступничества»^[7].

Многие истцы ставили перед мировыми судьями вопросы, далеко выходящие за рамки их компетенции, и поэтому, естественно, не получали от них ожидаемого ответа, однако небывалой на Руси популярности мировой юстиции «помимо скорости разрешения дел способствовали: вежливость, равное со всеми обращение со стороны судей. На протяжении четверти века мировые судьи функционировали, водворяя в обществе и народе идею законности и уважения к личности,

г 614

охраняя имущественные права и укрепляя доверие в обороте» .

Тем не менее, Законом о земских участковых начальниках от 12 июля 1889 г. мировая юстиция фактически упразднялась, а вместо нее вводились судебное установление, соединяющее в одном лице судебную и административную власть^{[7] [11]}.

О причинах отказа от института выборных мировых судей в отечественной юридической литературе написано немало. К сожалению, большинство публикаций на эту тему либо излишне политизировано, так как авторы советского периода основную причину контрреформ видели только в необходимости упрочения позиций дворянства^[12], или до крайности формализовано, так как попытки анализа проблемы современниками никак не могли выйти за рамки сравнения эффективности работы выборных мировых судей с их коллегами по назначению^[13]. Однако представляется, что ни те, ни другие сути вопроса пока не раскрыли, и эта тема все еще ждет своего исследователя.

Действительно, учитывая характер подведомственных мировым судьям деликтов, занявшие судейские кресла в результате выборов по результатам своей деятельности мало в чем уступали своим коллегам, заполнившим вакансии по назначению. Да и дворянство на тот период не очень нуждалось в формальном усилении. Не случайно уже в Указе Николая II «О предначертаниях к усовершенствованию государственного порядка» шла речь о проведении реформы местного суда, т.е. фактически о восстановлении мировой юстиции^[14]. И это спустя всего 17 лет после ее ликвидации! Скорее всего, ошибочность решения, принятого во времена правления Александра Ш, была очевидной для всех с самого начала.

«После 1889 года выборные мировые судьи уцелели в Санкт- Петербурге с его уездом, в Москве, Казани, Кишиневе, Нижнем Новгороде, Одессе, Саратове и Харькове и еще в Области Войска Донского. Более посчастливилось учреждению мировых судей по назначению от правительства. Они не только остались там, где были введены раньше, но в самый год упразднения мировых судей для внутренней России введены в губерниях Прибалтийских и Архангельской, сохраняются в новой Черноморской губернии, а с 1896 года вводятся в Сибири. Заслуги мировых судей засвидетельствованы статистикой: она бесспорно установляет, что мировые судьи были вполне удовлетворительным учреждением, соответствовавшим и видам законодателя, и потребностям населения» .

Законом от 15 июня 1912 г. институт мировых судей был восстановлен, однако до начала Первой мировой войны он появился только в 13 регионах из 97. К 1917 году мировые судьи приступили к работе еще в 7 губерниях. После Октябрьской революции прежняя судебная система была полностью демонтирована. Эта участь постигла и мировую юстицию. В наши дни мировая юстиция - важная составляющая правосудия в России. Сказанное означает, что дело Д.Н. Замятнина продолжает жить. ^[15]

• [1] См. подробнее: Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. Т. 37. С. 427.
• [2] См.: Российское законодательство X—XX веков. Т. 8. Судебная реформа. М.: Юрнд. лит.,
• [3] См. подробнее: Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. Т. 37. С. 428.
• [4] См.: Шаркова И.Г. Мировой судья в дореволюционной России // Государство и право.
• [5] Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. Санкт-Петербург: Изд-во «Альфа»,1996. Т. 1. С. 307.
• [6] Там же. С. 305.
• [7] См.: Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. Т. 37. С. 429.
• [8] См.: Шаркова И.Г. Мировой судья в дореволюционной России // Государство и право.1998. №9. С. 81.
• [9] См.: Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. Т. 37. С. 429.
• [10] См.: Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. Т. 37. С. 429.
• [11] См. подробнее: Смыкалпн А. Судебная контрреформа конца XIX века: миф или реальность? // Российская юстиция. 2001. №9. С. 44.
• [12] См., например: Виленский Б.В. Судебная реформа и контрреформа в России. Саратов.1969. С. 358.
• [13] См. подробнее: Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. Т. 37. С. 430—432.
• [14] См. Смыкалпн А. Судебная система России в начале XX века // Российская юстиция. 2001.№12. С. 41.
• [15] См. подробнее: Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. Т. 37. С. 431.