Д.Н. Замятнин - у истоков отечественного предварительного расследования

У истоков российского судопроизводства в целом, предварительного расследования, в частности, стоял Д.Н. Замятнин. Формированию главенствующей идеи отечественного уголовного процесса, становлению его структуры он посвятил многие годы свой жизни.

Уже в 1848 г. Д.Н. Замятнин стал членом консультации при Министерстве юстиции. В этом качестве он в 1851 г. провел глубокую ревизию присутственных мест в Витебской губернии. По окончании ревизии Дмитрий Николаевич назначен сначала обер-прокурором 2-го и 3-го департаментов Сената, в 1852 г. он стал сенатором. Начиная с 1858 г. Д.Н. Замятнин состоит сначала:

• - в должности товарища министра юстиции;
• - затем с 21.10.1862 Управляющим Министерством Юстиции;
• - наконец с 1.01.1864 г. по 16.04.1867 г. уже в должности Министра юстиции Российской империи.

Д.Н. Замятнин был полной противоположностью своего предшественника В.Н. Панина. Простота и ровность в общении с подчиненными, скромность, отсутствие мелкого самолюбия - главные черты его характера. Он объединил команду грамотных деятелей, всецело преданных началам новой судебной реформы, которая была для него важнейшей заботой, упростил делопроизводство, подобрал необходимый персонал, лично подыскал подходящие здания судов в Санкт- Петербурге.

Замятнин Д.Н. добился, чтобы назначение губернских и уездных стряпчих (судей) зависело только от Министерства юстиции. В 1866 г. из 1598 должностных лиц по представлению Министра было назначено 821 лицо с высшим образованием, 426 со средним образованием и 351 воспитывавшихся в низших школах. Таким образом, был значительно улучшен состав судебного ведомства. Замятнин Д.Н. принимал самые радикальные меры, чтобы Судебная реформа распространялась повсеместно, однако это было довольно сложное дело. Первые окружные суды открылись только в 1866 г.

Одновременно Д.Н. Замятнин поставил задачу тщательного пересмотра гражданского и уголовного судопроизводства в прежних судебных установлениях. Дополнения были приняты уже в 1867 г. Результаты оказались более чем убедительными: в течение первого года работы число рассмотренных дела в судебных палатах почти удвоилось.

В обязанности Министра входило наблюдение за составлением списков лиц, имеющих право быть избранными мировыми судьями, присяжными заседателями, открытие комитетов для принятия прошений, снабжение судебных мест Полным Собранием законов. Министр принимал деятельное участие в составлении и рассмотрении всех законодательных работ, имеющих соотношение с Судебной реформой. В 1866 г. торжественно были открыты Кассационный Департамент Правительствующего Сената, судебные установления в Санкт-Петербурге и в Москве. Переход от прежних порядков, когда суд составлял лишь особую отрасль администрации, к самостоятельному и независимому положению суда, был слишком резок и не мог не вызвать отрицательной реакции. Исход нескольких процессов, не оправдавших надежды администрации Государя, вызвал нарекания на деятельность суда, что поколебало положение Министерства юстиции.

Ревностным помощником Д.Н. Замятнина в осуществлении реформ явился товарищ Министра юстиции - Н. И. Стояновский. Последний, в значительной мере задавал тон деятельности всего министерства, как, например, Н. А. Милютин Министерству внутренних дел при Министре Ланском. Особая комиссия, образованная при Министерстве юстиции, предложила более или менее существенные поправки к 1100 статьям Судебных уставов. Много замечаний по инициативе Д.Н. Замятнина было сделано сенаторами и обер-прокурорами. С утверждением 20-го ноября 1864 г. Судебных уставов начались усиленные работы по введению их в действие. Противники реформы не теряли еще надежды, что действительное открытие нового суда замедлится по недостатку материальных средств и нужного персонала. Благодаря настойчивости Д.Н. Замятнина и Н.И. Стояновского все трудности по приисканию персонала для замещения новых судебных должностей (до 550 в одних только округах Петербургском и Московском, в том числе 394 с правом несменяемости) и по приспособлению зданий к публичным заседаниям были преодолены к началу 1866 г. При назначении судебных деятелей 3. не стеснялся бюрократической рутиной, принимая в соображение лишь образовательный ценз и личные качества назначаемых.

Н.И. Стояновский, как и министр, посещал судебные заседания, только что ставшие публичными в силу правил 11 октября 1865 г., часто ездил в провинцию и вообще старался по возможности ближе ознакомиться с кандидатами на новые должности. Благодаря этому новому методу Д.Н. Замятнину удалось найти тот прекрасный судебный персонал, который подал пример честного и смелого служения задачам нового суда. 17-го апреля 1866 г., в лучший, по собственному его определению, день своей жизни, Д.Н. Замятнин торжественно открыл новые судебные установления в СПб., 23 апр. - в Москве. В произнесенных им по этому случаю речах он открыто признавал, что отныне судам предоставляется полная самостоятельность с обязанностью водворить в России уважение к закону и творить милостивый и равный для всех суд. Руководя действиями прокурорского надзора. Д.Н. Замятнин всегда рекомендовал ему держаться в пределах закона, отнюдь не подчиняясь случайным административным видам и соображениям. Он требовал от него полнейшего уважения к суду и в этом духе регламентировал даже мелочи. Например, в циркуляре от 15-го января 1867 г. (исключенном при гр. Палене из сборника циркуляров) предписывалось прокурорам вставать при обращении к суду.

Д.Н. Замятнин имел утешение видеть, что новое дело необыкновенно быстро и удачно прививалось к жизни. В первом отчете своем о новых судах («Журнал Министества юстиции, 1867, №2) Д.Н. Замятнин официально удостоверял о поразительном успехе новых судебных учреждений и в частности - мирового института и суда присяжных.

Успех Судебной реформы и строгое проведение ее начал не только не обезоружили ее противников, но, напротив, еще более их озлобили. Администрация не мирилась с новою судебною властью, неуклонно стоявшею на почве закона. Высшее сословие, воспитанное на крепостном праве и привыкшее к безнаказанности, негодовало на новые суды, особенно мировые, за то, что они не хотели и не могли делать изъятий - ни во внешних приемах, ни по существу дела - в пользу привилегированных классов. Дела о печати также вызывали нарекания не только на суд, но и на прокуратуру, отказывавшуюся поддерживать неправильные требования цензуры.

Особенно сильное впечатление произвел оправдательный приговор Санкт-Петербургского окружного суда по делу А.Н. Пыпина и Ю.Г. Жуковского, привлеченных к суду за напечатанную в «Современнике» статью Жуковского «Вопрос современного поколения». Министр внутренних дел Валуев внес, не снесшись даже вопреки ст. 201 п. 1 Общих наказов Министерствам с Министерством юстиции, проект о новых правилах суда по делам печати, в котором предлагал полное подчинение прокуратуры требованиям Главного управления по делам печати. Д.Н. Замятнину удалось отстоять права прокуратуры, но он не мог предупредить издания первой новеллы (закон 12 декабря 1866 г.) к

Судебным уставам, передавшей важнейшие дела о печати в судебную палату как первую инстанцию.

Поводом к нареканиям на суд присяжных послужило дело чиновника Департамента духовных дел иностранных исповеданий Протопопова, обвинявшегося в оскорблении действием своего начальника и оправданного присяжными согласно заключению психиатров, признавших его действовавшим в припадке умоисступления.

Незадолго перед тем возникал вопрос об увольнении М. Н. Лю- бощинского без прошения от звания сенатора гражданского кассационного департамента за речь его в Санкт-Перебургском губернском земском собрании, закрытом в январе 1867 г. по высочайшему повелению. После разъяснения Д.Н. Замятнина, что судьи в силу Судебных уставов могут быть увольняемы только по суду, это дело не имело дальнейших последствий.

Несмотря на все нарекания и инсинуации, Д.Н. Замятнин отказывался колебать независимость суда и делать попытки к давлению на суды согласно видам администрации. В начале 1867 г. его противники одержали верх: сначала был уволен Н.И. Стояновский, а 16 апреля 1867 г. - и сам Дмитрий Николаевич.

В 1873 г., во время празднования 50-летнего юбилея Д.Н. Замятнина, он был приветствуем со всех концов России как устроитель гласного суда и носитель его лучших традиций^[1].

Приступая к реформе предварительного расследования, Д.Н. Замятнин прекрасно отдавал себе отчет в том, что Россия никогда не была пионером в области уголовного процесса. Волею отцов Великой судебной реформы ее уголовное судопроизводство - в значительной степени результат рецепции западного, в первую очередь, французского законодательства. К началу реформ роль Уголовно-процессуального кодекса Франции образца 1808 г. (Code d Instruction Criminelle - CIC), в развитии уголовного судопроизводства многих стран мира была уже общеизвестна. Ключевую роль в рецепции CIC многими государствами играла его уникальная сбалансированность. Ярко выраженные требования гласности, состязательности, презумпции невиновности, иные демократические принципы - наследие Великой Французской революции в нем удачно сочетались с высоким уровнем тайны предварительного расследования, эффективностью управления судебным разбирательством - неизменными атрибутами командно-административной системы, свойственными механизму государственного управления всех без исключения империй.

Д.Н. Замятнин понимал, что классический состязательный уголовный процесс предполагает, что следствие может быть лишь одного вида - судебное, поскольку только суд наделен правом причисления представляемой сторонами информации к разряду полновесных доказательств. Транспорентность судебной процедуры является базовой гарантией их достоверности и, следовательно, правильности принимаемых судом решений. Все, что предшествует судебному следствию в сборе доказательств: розыск, дознание - процедуры явно несудебные, принцип состязательности им не ведом, следовательно, добытая на данном этапе информация статуса доказательства иметь не должна.

Однако между событием преступления и судебным разбирательством обычно проходят месяцы, а то и многие годы. Данное обстоятельство существенно осложняет задачу сторон в классическом состязательном процессе по сохранению источников информации доказательственного характера до суда. Утрата определенной ее части в таких условиях фактически неизбежна. За демократичность судопроизводства обществу приходится платить высокую цену. Несмотря на значительные материальные затраты по его осуществлению, участие в прениях сторон обвинителей высочайшей квалификации, исход судебного разбирательства, как правило, мало предсказуем, множество преступников уходит от заслуженной ответственности. Достаточно вспомнить, например, сколько громких дел в XIX веке «развалилось» в США только потому, что свидетели «не дожили» до суда.

Д.Н. Замятнину была и очевидна высокая затратность классического состязательного процесса, он понимал, что на его сохранение в арсенале средств борьбы с преступностью идут только те народы, для которых права человека - не пустой звук, а на самом деле - высшая ценность! Россия того периода монархия - понятие «права человека» в Отечестве нашем только лишь формировалось.

Знал Д.Н. Замятнин также и то, что дороговизна и непредсказуемость «процессуальной классики», заимствованной в XVI11 веке французскими революционерами в англо-саксонской правовой системе, Наполеона не удовлетворила, поэтому его вариант состязательности сбор доказательств об обстоятельствах преступления возлагает не на стороны (обвинителя и защитника), а на специального государственного чиновника, именуемого судебным следователем (следственным судьей). Так уголовный процесс Франции был дополнен новой стадией: наряду со следствием основным судебным появилось следствие хотя и судебное^[2], но не основное - предварительное (juridictions d instruction).

Вновь изобретенным институтам уголовного процесса: судебному следователю и проводимому им предварительному следствию с легкой руки Д.Н. Замятнина судьба в России уготовила долгую жизнь. Последующая практика показала, что выводы следствия основного судебного в значительной степени предопределены результатами следствия предварительного, хотя далеко и не всегда судебного. Уголовный процесс был превращен Д.Н. Замятниным в хороню управляемый сверху вид государственной деятельности^[3]. Ее главными признаками являются тотальная монополизация процедуры досудебного сбора доказательств по делу лицом, осуществляющим предварительное расследование, принципиальное препятствие к полноценному участию адвоката в процессе, либеральное отношение к допустимости доказательств, субъективный стандарт доказывание, согласно которому вина подсудимого должна быть доказана до появления соответствующего «внутреннего убеждения» судьи^[4].

Поскольку судебный следователь доказательства собирает в одиночку, тайно и в письменной форме, то он выполняет сразу три процессуальные функции. Судьи, ибо «он чинит определения и постановления совершенно судебного свойства»^[5], а главное присваивает обнаруженной им информации об обстоятельствах преступления статус доказательства, консервирует ее в таком виде до судебного разбирательства. Осуществляя функцию судьи, следователь «оценивает собранный материал, определяет свойства и характер улик, постановляет определения о привлечении в качестве обвиняемых»^[5]. Данные полномочия в полном объеме сохранены за следователем и по УПК РФ, первый вывод о виновности привлеченного к уголовной ответственности лица, принадлежит ему, о чем следователь выносит специальное постановление (ст. 171 УПК РФ).

Обвинителя, поскольку он «приводит в известность обстоятельства, уличающие обвиняемого» (ст. 265 УУС). Следователь должен «принимать меры для собирания доказательств и в особенности не допускать промедления в обнаружении и сохранении следов и признаков преступления, которые могут изгладиться (ст. 226 УУС)⁵⁴². УПК России прямо относит следователя к участникам уголовного судопроизводства со стороны обвинения (см. главу 6 УПК РФ).

Защитника, так как он обязан «с полным беспристрастием приводить в известность обстоятельства, обвиняемого оправдывающие (ст. 265 УУС)⁵⁴³. Нормы УПК РФ в их совокупности тоже самое предписывает следователю и в современных условиях.

Следователь как правовая конструкция соединяет в себе априори несоединимое. Отождествление вышеперечисленных функций в одном лице многими и во все времена расценивалось как «крупная ошибка». Проф. В.П. Даневский по этому поводу писал: «Созданное законом положение следователя психологически фальшиво, поскольку очень трудно в деле, исследуемом по отношению к определенному лицу, одновременно сосредоточить внимание, равно напряженное на двух различных сторонах дела, не легко составить себе две противоположные точки зрения, которые находились бы в состоянии равновесия и проверялись бы следователем с одинаковой ревностью, убежденностью и

„ 544

силой логического мышления» .

Как видим, в перечне функций следователя отсутствует розыскная. Д.Н. Замятнин был категорически против трансформации судебного следователя в рядового сыщика. К сожалению, требования сегодняшнего дня таково: неочевидные преступления должны раскрываться, в том числе, и следственным путем. За достижения в области розыска следователей поощряют. Возникает вопрос, а что в таком случае должен делать уголовный розыск, другие многочисленные службы, специализирующиеся на оперативно-розыскной деятельности? О недо-

• 542 Даневский В.П. Наше предварителы 2003.-С. 26.
• 543 Даневский В.П. Наше предварителы 2003.-С. 26.
• 544 Даневский В.П. Наше предварителы 2003.-С. 30.

следствие,

следствие,

следствие,

его недостатки его недостатки его недостатки

и реформа. - Киев, и реформа. - Киев, и реформа. - Киев, пустимости смешения милицейских и следственных функций предостерегал даже А.Я. Вышинский^[7].

Чтобы процессуально самостоятельный следователь в своем познании обстоятельств преступления придерживался вменявшихся ему в обязанность принципов полноты, объективности и всесторонности, за ним по предложению Д.Н. Замятнина был учрежден непрерывный, сплошной прокурорский надзор, который по мере надобности дополнялся судебным контролем, форма и структура которого тоже была подсказана Д.Н. Замятниным.

Скажем больше, по предложению Д.Н. Замятнина в России первым шагом по заимствованию французской модели законодательства было учреждение предварительного расследования. В мае 1860 г. Государственный совет принял закон о судебных следователях, санкционированный Императором - Александром II. Позже при непосредственном участии Д.Н. Замятнина статус судебного следователя с особой тщательностью был прописан в Учреждении судебных установления (УСУ) и Уставе уголовного судопроизводства (УУС), получивших высочайшее утверждение 20 ноября 1864 г.

По предложению Д.Н. Замятнина согласно УСУ судебные следователи не только осуществляли «производство следствий по делам о преступлениях и проступках» (п. 6 ч. 1 УСУ), но и считались членами окружных судов (ст. 79 УСУ) и в случае необходимости могли включаться в состав суда, рассматривающего конкретное дело по существу (ст. 146 УСУ)^[8]. Из сказанного можно сделать только один вывод: статус судебных следователей в царской России практически был равен правовому положению судей.

Об истинном месте судебных следователей в табеле о рангах можно судить и по разделу шестому УСУ «Об определении, увольнении и перемещении лиц судебного ведомства», в котором содержатся разъяснения о том, как русские подданные становились судебными следователями в середине позапрошлого века.

Анализ данной процедуры позволяет укрепиться во мнении о значимости фигуры судебного следователя. Общее число судебных следователей определялось штатами, утверждаемыми высшей властью. Состояли они при окружных судах. В случае открывшейся там должности судебного следователя, немедленно созывалось общее собрание суда для обсуждения при участии прокурора вопроса о кандидатах на эту должность (ст. 213 УСУ). Такому уровню демократии нашим современникам остается только завидовать, спрашивать коллективы по поводу прихода в него нового работника сейчас не принято.

Представления окружных судов о кандидатах, изъявивших согласие на принятие должности судебных следователей, через старшего председателя судебной палаты поступали к министру юстиции (ст. 214 УСУ). Последний представлял Императорскому Величеству сведения как о кандидатах, рекомендованных окружными судами, так и данные о других лицах, имеющих право на занятие соответствующей вакантной должности (215 УСУ). Как видим, надзор за процессом назначения судебных следователей осуществлялся на самом высоком уровне. Более того, судебные следователи в царской России, как и судьи, были несменяемы, а поэтому не могли быть уволены с занимаемой должности без их согласия (ст. 243 УСУ). Увольнение судебных следователей осуществлялось той властью, которой принадлежало право утверждения их в должности, т.е. правительством.

Первоначально следователи назначались лишь на определенные участки, позже сначала при столичных окружных судах были учреждены должности судебных следователей по важнейшим делам, компетенция которых распространялось на весь округ, затем при столичных судах были учреждены должности судебных следователей по особо важным делам, которые по поручению Министра юстиции действовали на территории всей империи .

«При производстве следственных действий судебные следователи состояли под наблюдением прокуратуры и в иерархической подчиненности окружному суду и судебной палате. Окружной суд в уголовном его отделении рассматривал жалобы на следователей и разрешал представления по вопросам, превышающим их компетентность. Судебная палата в камере предания суду есть высший орган предварительного производства»^{[9] [9] [11]}. Как видим, в современном понимании командиров и начальников над судебными следователями до 1917 года не было. Да и быть не могло, поскольку не может быть начальников над судьями, а следователь - в первою очередь судья.

Категории «начальник⁵⁴ следственного отдела», «руководи- тель следственного органа» - порождение уже инои, совершенно новой философии уголовного процесса. Первый термин появился УПК РСФСР в 1965 г. (ст. 127-1), второй - в 2007 г. (ст. 39 УПК РФ). Суть проблемы не в наименование должности такого руководителя, а в наличии либо в отсутствии у него права на вмешательство в процессуальную деятельность следователя.

Согласно концепции формирования правоохранительных органов Российской Империи, предложенной Д.Н. Замятниным дознание до Октябрьской революции, располагалось вообще за рамками уголовного судопроизводства, это был аналог современным оперативнорозыскным действиям.

Отвержение в 1917 г. концепции разделения властей позволило наделить органы исполнительной власти судебными функциями, начиная с 3 сентября 1928 г., и правом сбора, закрепления и оценки доказательств, то есть функцией предварительного следствия. Одновременно из соображений экономии право на предварительное расследование, по существу судебную функцию, получило и такое юридически аморфное образование как органы дознания.

В результате этого российское уголовное судопроизводство перестало быть равным уголовному процессу, так как он выплеснулся за его пределы, распространившись на предварительное расследование и дознание, осуществляемые структурами, не имеющими даже формального отношения к органам судебной власти^{[12] [13]}.

Чтобы сделать следователя прокуратуры максимально управляемым, его фактически подчинили прокурору, как в организационном, так и в процессуальном отношении. Органы предварительного расследования МВД, отпочковавшиеся в 1964 г. от структур милицейского дознания, в порядке внутренней службы подчинялись соответствующим руководителям в системе МВД, являющимися по должности начальниками органов дознания. В аналогичной зависимости пребывали следователи КГБ (теперь ФСБ), Налоговой полиции, ныне Федеральной службы РФ по контролю за оборотом наркотиков. Следствие в основной своей массе попало в зависимость не только от надзора, но и розыска! Создание в 1992 г. СК при МВД РФ ситуацию практически не изменило, так как следователи данного органа проходят службу в системе органов внутренних дел.

Если по Основам уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик от 25 декабря 1958 г. и УПК РСФСР 1960 г. следователю еще вменялось в обязанность выполнять все три вышеозначенные процессуальные функции, от него требовали полноту, всесторонность и объективность расследования (ст. 20 УПК РСФСР), установление истины, то УПК РФ 2001 г. прямо причислил его к стороне обвинения. О том, что иные функции у следователя все-таки сохранились можно судить только на основе анализа УПК РФ в целом.

Все это, безусловно, существенно усилило сторону обвинения, прокурор в процессе был не один, на него работали многотысячные армии следователей и дознавателей⁵⁵". Можно утверждать, что до 7 сентября 2007 г. предварительное расследование (как и прокурорский надзор) осуществлялось Генеральным прокурором РФ, подчиненными ему прокурорами и, соответственно, подчиненными последним следователями, дознавателями. Тот факт, что в данном случае речь идет о представителях разных ведомств, никакого значения не имеет, субординация подчинения предопределялась законом процессуальным.

Это привело к злоупотреблению прокурорами своими правами по возбуждению уголовных дел, предварительное расследование по некоторым из них они направляли только в одно, ведомое им русло. И.Н. Кожевников утверждал, что уголовное дело не возможно сфальсифицировать на уровне ведомства^{[14] [15] [16]}. Однако именно эти самые ведомства, пребывающие под гнетом лозунга: «Каждое преступление должно быть раскрыто» фальсификацией уголовных дел и занимаются. «Следует признать, что практически не гласный суд, как это должно быть, а закрытое предварительное следствие стало в нашей стране основной стадией уголовного процесса, на которой в значительной сте- пени предрешается вопрос о виновности человека» .

Все еще сохраняется порочная практика считать отдельные «признательные» показания подозреваемых, обвиняемых, «подкрепленные» косвенными доказательствами, например наличием микрочастиц, совпадающих по родовым признакам , достаточными для постановления обвинительного приговора. Такой подход к оценке доказательств уже не раз приводил к трагическим последствиям. В 70-80 годах прошлого века прекращенное следователем дело расценивалось как брак в работе, а арестованный прокурором практически не мог быть оправдан судом. Существовала круговая порка, при которой каждый орган не выявлял друг у друга ошибки, на наоборот скрывал ошибки, допущенные другими^{[17] [18]}.

Подобная порочная практика систематически осуждается как в науке, так и на официальном уровне. Тем не менее, приходится констатировать, что организационно-процессуальная база такой практики все еще не изжита. Одной из основных причин этого является тот факт, что современный российский следователь по-прежнему не имеет необходимого для его самостоятельной деятельности ни материального, ни правового обеспечения. Сказанное означает, что реформа предварительного расследования далека от своего логического завершения.

Известный русский процессуалист В.П. Даневский еще в 1895 г. высказал суждение о том, что «предварительное следствие по Уставу уголовного судопроизводства (УУС) Императора Александра II- едва ли не самая слабая часть нашего уголовного процесса»^{[19] [20]}. С тех пор данный вид государственной деятельности пережил множество трансформаций, однако перечень претензий к нему не сократился.

Современных следователей упрекают в низком профессионализме, волоките, необъективности, зависимости от вышестоящих началь- ников, применении пыток, ложном понимании чувства долга . Удивляться этому не следует, институт предварительного следствия в уголовном судопроизводстве России давно утратил свое первоначальное, истинное значение. Следователь в наши дни - мелкий чиновник, зачастую не получивший соответствующего специального образования, он перегружен работой и, что самое главное, лишен своего базового качества - процессуальной самостоятельности. Из некогда важной фигуры, полноправно входившей в аппарат судебной власти, следователь превращен в узкого специалиста по уголовному преследованию - функционера от власти обвинительной, осуществление которой возложено на административный аппарат, при этом общество от него требует скорейшего отыскания и наказания виновных.

Следствие предварительное - фундамент следствия судебного. От его полноты, объективности и всесторонности напрямую зависят судьбы людей^[21]. Данное обстоятельство постоянно удерживает проблемы организации эффективного предварительного расследования в числе актуальных.

В 2007 г. на законодательном и организационном уровнях был предпринят ряд мер, направленных на возвращение следователю некоторых качеств его былой самостоятельности. Новеллы, свидетельствующие о попытке усиления власти следственной, столь масштабны, что правильная их оценка немыслима без углубленного исследования природы предварительного расследования, места и роли следователя и прокурора уголовном судопроизводстве.

Наличие в уголовном процессе того или иного субъекта, его декларируемый, тем более, реальный статус - производные от избранной в государстве стратегии борьбы с преступностью. Решение данной проблемы предопределяет выбор модели уголовного процесса, формирование корпуса его участников, наделение их правами и обязанностями.

Например, письменному инквизиционному процессу понятие «адвокат» известно не было. Барристер^[22] - трибун, произносящий пламенные речи, порождение процесса состязательного. Судебное разбирательство с участием присяжных - вот естественная для него среда обитания. В тоже время, стряпчие - разно рода ходатаи, поверенные в уголовном судопроизводстве существовали везде и во все времена.

Такой привычный для россиян участник уголовного процесса, как следователь, известен тоже далеко не всем моделям судопроизводства, в частности, в Великобритании и США при отыскании и закреплении доказательств без помощи последнего вполне обходятся. Появление в уголовном судопроизводстве любой новой процессуальной фигуры явление всегда неординарное, как минимум, это прямое свидетельства о смене курса уголовно-процессуальной политики.

В 2007 г. перечень участников уголовного процесса со стороны обвинения пополнился новыми субъектами: «руководителем следственного органа»^{[23] [24]} (последний пришел на место начальника следственного отдела) и «начальником подразделения дознания»⁵⁶". Формально нового в этом немного. Наличие начальников в подразделениях предварительного расследования для России явление обычное. Важно другое, процессуальный статус прокурора: в УПК РФ под прежним термином появилось абсолютно новое лицо. Если ранее власть прокурора на досудебных стадиях уголовного процесса была практически беспредельна, то теперь он утратил свое самое главное качество - право на дискреционное вмешательство в деятельность следователя по любому вопросу (ст. 37 УПК РФ).

Впрочем, природа пустоты не терпит. Законодатель, изъяв у прокурора комплекс прерогатив по процессуальному руководству предварительным следствием, тут же наделил эти правами вновь назначенных руководителей следственных органов (ст. 39 УПК РФ).

Формирование корпуса участников процесса немыслимо без подготовки и определения на государственную службу многих десятков тысяч специалистов. Если эти люди не смогут квалифицированно исполнять свои обязанности, то замысел законодателя по совершенствованию судопроизводства останется на бумаге. Именно поэтому наряду с дополнением УПК РФ обширные изменения внесены в закон «О прокуратуре РФ». Руководство страны осуществило подбор и расстановку кадров. По представлению Президента РФ постановлением Совета Федерации Федерального Собрания России на должность Первого заместителя Генерального прокурора РФ, Председателя Следственного комитета (СК) при прокуратуре РФ назначен доктор юридических наук, профессор - А.И. Бастрыкин, сформирован корпус руководителей следственных органов прокуратуры.

1 августа 2007 года Президентом РФ за №1004 издан Указ «Вопросы следственного комитета при прокуратуре РФ». Автор данного документа прямо подчеркивает мысль о том, что реформирование следственного аппарата прокуратуры осуществляется «в целях совершенствования государственного управления в сфере исполнения законодательства об уголовном судопроизводстве».

Особый интерес представляет компетенция руководителя СК при прокуратуре РФ, поскольку в обязанность ему, в первую очередь, вменяется: формирование государственной политики в сфере исполнения законодательства об уголовном судопроизводстве, совершенствование нормативно-правовой базы предварительного следствия, и уж только после этого организация оперативного и качественного расследования уголовных дел.

В современном мире уголовный процесс - своего рода «визитная карточка» государства, поэтому многие традиционно отраслевые нормы, начиная с середины прошлого века, активно возводятся в ранг конституционных. Основной Закон России в этом отношении - не исключение, по своей структуре, совокупности демократических институтов он максимально приближен к общепризнанным стандартам. Согласно Конституции РФ, в государственном устройстве воспринят принцип разделения властей (ст. 10), детально прописана роль суда в уголовном судопроизводстве, высказаны определенные суждения о месте прокуратуры в механизме государства. В тоже время, вопрос о предварительном расследовании авторами Конституции РФ был признан частным, и поэтому на высшем законодательном уровне разрешение не получил.

1.01.1864 г. Д.Н. Замятнин был утверждён в должности генерал- прокурора, где также проявил себя как один из наиболее активных деятелей Великой судебной реформы. Он инициировал процедуру разработки и ношения знака присяжного поверенного и других должностных знаков. В качестве генерал-прокурора Д.Н. Замятнин контролировал расследование многих громких политических дел. Сам поддерживал обвинение по делу Д.В. Каракозова, стрелявшего в императора Александра II 4.04.1866 г.

• [1] См. Гр. Джаншиев, "Страница из истории судебной реформы: Д. Н. Замятнин" (М., 1883);некролог в "Журн. гражд, и уголовн. права”, 1881, 6; там же, в №9 за 1882 г., речь Н. И. Стоя-новского.
• [2] Следователь - должностное лицо, производящее предварительное судебное следствие.См.: Словарь русского языка. - М.: АН СССР, 1988. - С. 133. Аналогично толкование данного термина и в других языках, например, в немецком - die Untersuchunggerichtliche - следствие судебное, der Untersuchungrichter - следственный судья.
• [3] В последствии теоретики эту модель уголовного судопроизводства назвали смешанной -инквизиционной, розыскной в стадии следствия предварительного и состязательной на последующих этапах процесса.
• [4] См. подробнее: Осакве К. Сравнительное правоведение: схематический комментарий. -М.: Юристъ, 2008. - С. 41.
• [5] Даневский В.П. Наше предварительное следствие, его недостатки и реформа. - Киев,2003.-С. 26.
• [6] Даневский В.П. Наше предварительное следствие, его недостатки и реформа. - Киев,2003.-С. 26.
• [7] Вышинский А.А. Сталинская Конституция и задачи органов юстиции // Социалистическаязаконность. - 1938. - №8. - С. 22.
• [8] 5411 Судебный следователь не имел права на разрешение того дела, по которому он проводилпредварительное следствие (ст. 147 УСУ|.
• [9] См. подробнее: Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. - СПб, 1996. - С. 449.
• [10] См. подробнее: Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. - СПб, 1996. - С. 449.
• [11] Начальник - должностное лицо, руководящее, заведующее чем-либо. Словарь русскогоязыка. - М: АН СССР, 1987. - Т. 2.
• [12] Руководитель - тот, кто направляет деятельность кого-либо. Словарь русского языка. - М:АН СССР, 1987.-Т. 3.
• [13] Именно данным обстоятельством предопределены споры о соотношении уголовного судопроизводства и уголовного процесса, характерные практически для всех советских учебников. См.: например: Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса, - М., 1968,- С.292-9; Курс советского уголовного процесса. Общая часть / Под ред. А.Д. Бойкова и И.И.Карпеца. - М., 1989. - С. 394-8.
• [14] На просторах постсоветского пространства некоторые государства пошли еще дальше.Например, в Молдове от категории следователь отказались вообще. Вместо него появилсяофицер по уголовному преследованию (ст. 57 УПК РМ 2003 г.).
• [15] Кожевников И.Н. Книга для каждого следователя. Предисловие к книге Статкуса В. Следователь по особо важным делам. М., 2007. - С. 6.
• [16] Китаев Н.Н. Неправосудные приговоры к смертной казни: Системный анализ допущенныхошибок. - СПб, 2004. - С. 15.
• [17] Так, по делу об убийстве Ш. одни те же доказательства сначала были приведены в обосно-вание виновности С. и Г., а затем М. и А. См. подробнее: Возобновление производства поуголовному делу в виду новых или вновь открывшихся обстоятельств // Уголовный процесс.-2006.-№10.-С. 121-4.
• [18] См. подробнее: Водько Н.П. Почему так долго искали Чикатило. - М., 1996. - С. 41.
• [19] Даневский В.П. Наше предварительное следствие, его недостатки и реформа. - Киев,2003.-С. 23.
• [20] По делу «Михеев против Российской Федерации» Европейский Суд по правам человекаустановил, что российские следователи сначала, давая добро на применение пыток к Михееву, принуждали его к самооговору, а затем не сочли нужным найти тех лиц, которые егонепосредственно пытали. См. подробнее: Европейский Суд по правам человека и РоссийскаяФедерация. Постановления и решения, 2006. - Т. 1. — С. 73-5.
• [21] Михеев в результате применения к нему незаконных методов расследования стал инвалидом.
• [22] Бар — барьер, барристер адвокат, выступающий у барьера в судебном заседании.
• [23] Ст. 39 УПК РФ в ред. Федерального закона от 05.06.07 №87-ФЗ.
• [24] Ст. 401- УПК РФ в ред. Федерального закона от 06.06.07 №90-ФЗ.