Национальной безопасности России в условиях новых вызовов и угроз

Современные геополитические вызовы и национальная безопасность России

Вступление человечества в новое тысячелетие ознаменовалось кардинальными изменениями в политической жизни мирового сообщества. Интернационализация общественной жизни, глобальный масштаб взаимозависимости различных стран в сфере национальной политики, экономики, культуры, информационных технологий — все это является отличительными особенностями процесса геополитических трансформаций мировой системы. Различные политические события, происходящие в той или иной стране, которые согласно господствовавшим до сих пор представлениям являлись исключительно их внутренним делом и не допускали вмешательства извне, сегодня способны приобретать глобальное значение и затрагивать интересы других государств.

Специфика современных геополитических процессов, прежде всего, проявляется в серьезной перестройке мира, в изменении его структуры, связанной с появлением новых государственных границ и перманентно идущем переделе и разделе сфер влияния. Мировое политическое развитие в последнее десятилетие XX века преподнесло немало неожиданных сюрпризов: серия «бархатных революций» в Европе, распад Советского Союза и социалистического содружества, крушение биполярного мира и формирование нового глобального порядка под патронатом США, рост политического могущества транснациональных корпораций и усиление влияния средств массовой информации, возникновение и распространение антиглобалистского движения, активизация религиозного фундаментализма и терроризма, «цветочные революции» на постсоветском пространстве и в других регионах планеты стали ключевыми факторами международных отношений.

Одним из ключевых геополитических вызовов национальной безопасности России является притязание США на мировое господство. В последние годы в научный оборот прочно вошло понятие «американская империя». Как известно, империя представляет собой централизованный политический проект, в котором принуждение (насилие или, по меньшей мере, угроза его применения) используется для подчинения территориально ограниченного пространства. Однако после своего создания империи приобретают и другие структурные черты: «поддержание стабильности и осуществление эффективного контроля зависят от сотрудничества между элитами метрополии и колоний; применяются также различного рода механизмы влияния от размещения военных баз до идеологического оправдания своего доминирования (как у себя дома, так и за рубежом)»^[1].

Направленность интересов США на основные мировые регионы, выделение враждебных государств с их последующим преследованием вплоть до применения военной силы (Иран), открытого давления (Иран, Северная Корея, Ливия, Сирия), экономических санкций (Россия), приводит к тому, что гегемония Америки постулирует «свои правила» по отношению к другим суверенным государствам. США перестали прислушиваться к мнению мирового сообщества, оказывают давление на решения, принимаемые международными организациями. Полагаясь на свою военную мощь и наличие союзников, Соединенные Штаты уверены, что могут использовать свои вооруженные силы для целей принуждения практически безнаказанно и без риска возмездия. Тем не менее, американское военное давление на другие страны, их насильственная демократизация вызывает серьезное противодействие, способствует появлению у США новых врагов. Однако, даже обладая колоссальной военной мощью, США все-таки не способны насильственно изменить цивилизационные особенности стран и регионов.

Открытое позиционирование самих себя (США) в качестве лидера международного сообщества, центра глобализации, главного игрока на мировой политической сцене, закономерно сопровождается вопросом об эффективности данного лидерства, критериях легитимности их военных операций на территории других стран и гранях дозволенного.

На разрыв между декларируемыми принципами в политике Запада и их практическим воплощением обращает внимание С. Хантингтон, который заявляет, что США лицемерят, используют в политической деятельности двойную мораль, игру в «да и нет»: «да, демократию следует развивать, но нет, не следует, если это приводит к власти исламских фундаменталистов; да, нераспространение ядерного оружия очень правильная вещь, если речь идет об Ираке и Иране, но нет, когда речь доходит до Израиля ... агрессия против богатых нефтью кувейтцев должна получить отпор, но совсем иное дело, если речь идет об агрессии против боснийцев, нефтью, увы, не владеющих ... »'. Осуществление такой политики неизбежно ведет к созданию нового поля политико-идеологического напряжения. Притязания Америки на мировое господство и двойная мораль в отношении «своих» и «чужих» порождает серьезное противостояние между США и теми, кому сверхдержава говорит «нет». Вызовы, брошенные США остальному миру, ведут к возникновению многообразных по своим формам «ответов».

В настоящее время американские лидеры, проводящие определенную политику, поставили себя в двойственное положение, с одной стороны, превознося принцип самоопределения государств, а с другой - разными способами и повсеместно нарушая его. Последнее обстоятельство, несомненно, ведет к росту антипатии и враждебности по отношению к США и её имперской политике.

На рост антиамериканских настроений в мире обращают внимание отечественные исследователи: « ... в последние годы большинство стран, как никогда, раздражены американским стилем внешней политики. Даже учитывая экономическую выгоду большинства государств от сотрудничества с Вашингтоном, повсеместный рост антиамерика- низма становится впечатляющим фактором» . Причина состоит в том, что однополярный мир не интегрируется с учетом интересов всех государств, а по существу американизируется. По мере того, как растет мировая взаимозависимость, становится ясно: глобализация - это одновременно американское влияние: «глобализм - это не просто интеграция и унификация мирового пространства, подчиненная только экономическим реалиям. Прежде всего - это политическая проекция однополярного мира, под видом Pax Americana, на остальные страны планеты, в которой Соединенные Штаты играют роль основного унификатора и интегратора этих процессов» ^{[2] [3] [4]}. Апологеты подобной однополярности мировой системы обосновывали ее эффективность тем, что мир нуждается в сплоченности, в ключевом государстве, которое обеспечивало бы мировой порядок.

Однако вскоре обнаружилась уязвимость подобного миропорядка. Американским идеологам трудно было представить, что своими действиями, носящими односторонний и агрессивный характер, Соединенные Штаты не только не обеспечат искомый мировой порядок и тем более не смогут гарантировать глобальную безопасность, но и спровоцируют создание оппозиционных движений, идеология которых будет опираться исключительно на американофобию и активно конструировать «образ врага» в лице США. Политика гегемонии США закономерно вызывает тревогу крупных региональных держав (России, Китая, Индии и др.), ряда европейских государств, сопротивление многих стран «третьего мира»¹.

Сегодняшние геополитические трансформации оказывают серьезное влияние на статус национального государства, которое со времен Вестфальского мира выступало ключевым субъектом международных отношений. В настоящее время наряду с национальными государствами, появились не менее, а иногда и более влиятельные игроки: транснациональные корпорации (ТНК), межгосударственные финансовые и экономические организации (МВФ, Всемирный банк, ВТО), другие

международные правительственные и неправительственные организа- ции, которые носят преимущественно наднациональный характер . Именно эти акторы образуют в совокупности многослойную систему глобального управления, которая способствует снижению статуса национального государства в мировой системе.

Таким образом, появление новых глобальных механизмов управления является еще одним вызовом национальной безопасности России. По мнению исследователей, кризис национального государства, ослабление Вестфальской модели международных отношений, привел к снижению ощущения безопасности. 3. Бауман назвал это состояние «коррозией характера», под которой понимал появление тревоги, характерной для ситуации самоосмысления обществом или страной своей судьбы, нескончаемого спора о смысле ее государственности^{[5] [6] [7]}.

Ряд исследователей, отмечает, что наднациональные структуры управления, сложившиеся в процессе глобализации, так или иначе нанесут смертельный удар по национально-государственному суверенитету. Так А. Мелуччи полагает, что быстро растущее влияние наднациональных («планетарных») организаций «имеет следствием как ускоренное исключение слабых регионов, так и создание новых каналов для размещения ресурсов — каналов, выведенных, по крайней мере частично, из-под контроля различных национальных государств» ¹.

По мнению Г. X. фон Вригта, в условиях глобализации «национальное государство, видимо, подвергается эрозии, а может быть, и «отмирает». Силы эрозии транснациональны» . Аналогичной позиции придерживается С. Стрейндж, который отмечает, что «силы деперсонализированного мирового рынка становятся более влиятельными, чем мощь государств, чьи ослабевающие возможности отражают растущую диффузию государственных институтов»^{[8] [9] [10]}'

Тем самым создаются новые формы социальной организации, заменяющие нации-государства. Возникают новые экономические и политические союзы, региональные и международные организации, например, Организация стран - экспортеров нефти (ОПЕК), Шанхайская организация сотрудничества (ШОС), Всемирная торговая организация (ВТО) и т.п. Все они, будучи структурными элементами глобальной мировой системы, вроде бы направлены на создание более эффективной системы управления мировым сообществом и отдельными его частями, но при этом не лишены определенных противоречий. Такого рода противоречия сопряжены с наличием национальных, корпоративных, клановых интересов, избавиться от которых в современной системе отношений не представляется возможным.

В XXI веке глобальный рынок серьезно подтачивает основы суверенности, сужая деятельность национальных правительств. В таких условиях субъектность государства в решении вопросов о своих национальных интересах утрачивается, поскольку полномочия передаются межнациональным организациям, деятельность которых направлена не на национальные интересы отдельных государств, а на глобальные интересы мирового сообщества в целом.

Согласно А.И. Неклессе, складывающийся новый глобальный порядок, позволяет говорить о формировании поствестфальской системы международных отношений, основными чертами которой является «закрепление в общественном сознании и в пространстве международных отношений «нового обычая» в качестве специфической нормы своеобразного протоправа», а характерными чертами - «нечеткость законодательной базы, превалирование властной политической инициативы над юридически закрепленными полномочиями и сложившимися формами поведения государств на международной арене, ... неформальный характер ряда влиятельных организаций, анонимность и принципиальная непубличность значительной части принимаемых решений и т.п.» ^[11]. Все это свидетельствует о еще довольно низкой степени легитимности формирующегося глобального порядка, который направлен на девальвацию статуса национального государства в современном мире.

Вышеизложенное позволяет прийти к следующему выводу: сложность социальных процессов, идущих в современном мире, сопровождается кардинальными изменениями в раскладе геополитических сил и субъектов влияния в мировом сообществе, которые связанны с крушением однополярного мира и появлением новых центров политического влияния — Европа, Россия, Китай.

• [1] Хант М, Между империей и гегемонией: сумятица в политике США //Политические исследования. 2008. № 6. С. 7.
• [2] Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. М.: ООО «Издательство АСТ», 2003.С.151.
• [3] Изотов В.В., Международные отношения в условиях кризиса глобальногогеополитического пространства: основные тенденции и факторы // ВестникРоссийского университета дружбы народов, Серия: Политология, 2008. № 5. С. 89.
• [4] Гезалов А.А. Трансформация общества в эпоху глобализации. М.: «Канон +»РООИ «Реабилитация», 2009. С. 176.
• [5] Шевченко О.М., Американофобия в период глобальных трансформаций мировогоразвития // Этносоциум и межнациональная культура. 2013. №8(62).
• [6] Вебер А.Б., Галкин А.А., Красин Ю.А., Глобализация и политические процессы вРоссии // Россия реформирующаяся. Ежегодник / Отв. Ред. М.К. Горшков, вып.7. -М.: Институт социологии РАН, 2008. С. 429.
• [7] Бауман 3., Идентичность в глобализирующемся мире // Бауман 3.Индивидуализированное общество: пер. с англ. - М: Логос, 2002. С. 67.
• [8] Бауман 3., Национальное государство - что дальше? // Отечественные записки.2002. № 6. С. 420.
• [9] Там же. С. 422.
• [10] Strange S., The Retreat of the State: The Diffusion of Power in the World Economy. -Cambridge: Cambridge University Press, 1996. P.4.
• [11] Неклесса А.К, Управляемый хаос / Научный Совет РАН «История мировойкультуры», Вып. 4. М: Комиссия по социокультурным проблемам глобализации,2003. С. 15.