Особенности методологической концепции Г. Риккерта

Специфика исследования европейского исторического сознания

Неокантианская философия истории обращается к исследованию исторического сознания, в существовании которого к концу XIX века стали актуальными вопросы о смысле исторического развития, о применении понятия закона в истории, о методологических особенностях исторического познания. Кроме того, в познавательной сфере в целом, и в историческом познании в частности, обозначилась проблема релятивизма. Проблемы, возникшие в философии истории на рубеже XIX- XX веков, являются результатом длительной эволюции европейского исторического сознания. По этому поводу Риккерт высказал следующую мысль: «...тот кто хотел бы составить себе представление о современном состоянии философии истории и ее направлениях, о главных ее проблемах и о различных попытках их разрешения, - мог бы для освоения основных понятий попробовать проследить в прошлом те нити, которые ведут к немецкому идеализму и даже еще глубже в прошедшее- к эпохе Просвещения» (105,176). Мы попытаемся выяснить, что составляет сущность исторического сознания, и выявить основные этапы его формирования.

Человеческое существование невозможно вне истории, но означает ли это, что всякому моменту исторического бытия присуще подлинно историческое сознание, способное не просто обнаруживать и описывать факты, даже вскрывать их причинную обусловленность, но формировать понимание истории как целостного процесса? Понятно, что историческое сознание невозможно без рефлексивной деятельности, но что представляет собой рефлексия в области исторического?

А.Ф.Лосев писал по этому поводу следующее: «Мало того, что история есть некоторое становление сознания, или предмет какого- нибудь возможного или действительного сознания. История есть сама для себя и объект, и субъект, предмет не какого-то иного сознания, но своего собственного сознания. История есть самосознание, становящееся, т.е. нарождающееся, зреющее и умирающее самосознание. История есть ещё история и самосознающих фактов. Она есть творчество сознательно-выразительных фактов, где отдельные вещи входят в общий процесс именно выражением своего самосознания и сознательного существования» (75,133).

Сходную точку зрения высказывает Н.А.Бердяев. Сущность исторического раскрывается у него в диалектическом процессе исторического существования и осмысления истории. Этот процесс включает в себя три стадии: органическое единство человеческого духа и исторического существования. Здесь не возникают вопросы «об историческом движении и смысле истории», следовательно, историческое сознание отсутствует. Далее происходит противоположение субъекта и объекта исторического существования, когда субъект выделяет себя из исторического бытия, благодаря чему появляется рефлексирующее историческое сознание, развитие которого способствует разрыву между субъектом и объектом истории, то есть выражается в оторванности познающего субъекта от непосредственной исторической жизни, следствием чего становится непостижимость «тайны истории». Поскольку отрыв человека от исторической действительности влечет за собой крушение основ бытия, возникает движение, обратное происходившему в предшествующий период, движение назад к истории, где она понимается как человеческая судьба. Историческое у Бердяева характеризуется такими чертами как целостность субъекта и объекта, свобода, уникальность, традиционность, катастрофичность, осознанность (9).

В концепциях Лосева и Бердяева, историческое понимается как такое единство личности и истории, при котором раскрывается и осмысливается личностное и сверхличностное историческое бытие во всей его полноте и целостности. Историческое сознание существует там, где возможно смыслополагание и истолкование смысла.

При рассмотрении вопроса о возникновении исторического сознания и Лосев, и Бердяев сходятся в том, что отрицают наличие исторического сознания в греческой античности. Лосев указывает на то, что в античном язычестве, выросшем на обожествлении космоса, историческое сознание не существует, и существовать не может. Бердяев, понимая историю как процесс трагического свершения, говорил о том, что: «Понятия исторического свершения в эллинском мире не существовало; величайшие греческие философы не могли подняться до сознания исторического свершения, у величайших греческих философов нельзя найти философии истории» (9,22). Причину такого положения Бердяев, также как и Лосев, видит в космоцентричном мировоззрении греков: космос понимается как воплощение красоты и гармонии в устойчивом, завершенном виде. Греки ценили именно эстетику и статичность космического, отсюда отрицание исторического свершения и трагедии, и в конечном итоге отрицание абсолютного смысла истории.

Пробуждение исторического сознания, по мнению Бердяева, происходит в Древнем Израиле в связи с особенностями ветхозаветной религиозности: древние иудеи были единственным народом в окружающем их языческом мире, верившим в единого Бога-Творца, обладающего абсолютными личностными свойствами и являющегося источником всякого смысла, в том числе и исторического. Иудейская философия истории представлена книгой пророка Даниила, где присутствует первая смысловая концепция истории. Смысл истории здесь видится в движении к значимой для судьбы всего человечества цепи, которая свободно полагается Богом и свободно избирается человеком. Этой целью является встреча Бога с человеком в вечности, подготовка которой осуществляется всем ходом истории. История преодолевается вечностью. Таким образом, история имеет смысл, реализующийся в ней, но полагаемый за её пределами. История получает основательность благодаря авторитету Откровения (9).

В концепциях Лосева и Бердяева указывается на несовпадение исторического существования и исторического сознания, где основной чертой последнего признается способность к рассмотрению исторической действительности как динамичного и смыслораскрывающего процесса.

Сходные мысли, хотя и в несколько ином виде, высказывает Кассирер. В истории человечества существовал длительный этап мифотворчества, когда множественность наименований явлений мира культуры не давала возможности выявить ее общий принцип, в котором выражалось бы единство и целостность бытия. Кассирер рассматривает значение античной мысли не с точки зрения наличия или отсутствия собственно исторического сознания, а с точки зрения формирования условий, необходимых для целостного понимания культуры. В этом смысле античная философия становится исходным пунктом для обретения единства знания о культуре, благодаря разработке систем, исходящих из единства теоретических и онтологических принципов. «Принципом, сыгравшим такую роль в греческой философии, стало понятие Логоса» (61,10). Эта позиция на долгое время стала определяющей для европейской философии. Начиная с эпохи Средневековья исторические концепции базируются на том или ином онтологическом принципе.

Иначе говоря, историческое сознание стремится к такой целостности, которая выражала бы единство природного, личностного и сверхличностного бытия и возникает в то время, когда выявляется принцип, позволяющий полагать единство такого рода. Кроме того, историческое сознание возникает там, где человек оказывается способным осознавать уникальность своего бытия по сравнению с бытием природы и обнаруживать смысл исторического существования. Именно вследствие отсутствия такого сознания античная мысль неисторична, хотя и создает определенные теоретические предпосылки к возникновению исторического сознания. Собственно историческое сознание возникает в эпоху Средневековья. Затем происходит его трансформация, результатом которой в конце XIX веке становится появление множества разнообразных исторических теорий, что порождает такую проблему как релятивизм. С целью выявления сущности исторического релятивизма, имеющего как мировоззренческие, так и теоретические аспекты необходимо проследить основные моменты его формирования в рамках европейской исторической мысли.

В эпоху Средневековья христианство раскрывает путь Бога к человеку и человека к Богу через историческое существование; Бог приходит в историю для того, чтобы человек мог прийти в вечность. Именно в христианской философии истории складывается понимание исторического процесса как уникального, динамичного, катастрофичного, направленного к определенной цели, а, следовательно, имеющего смысл.

Проблема смысла и цели истории тоже впервые была поставлена в христианской философии, где смысл видится в Богообщении, цель - в воссоединении с Богом в конце времен. Такая позиция непременно предполагает указание на начало и конец истории. Постижение смысла и цели исторической жизни осуществляется только посредством выхода за рамки человеческого, исторического, возвышения над ним. Обоснование такой концепции смысла происходит на основе обращения к трансцендентному, неподдающемуся рациональному суду, что делает её свободной от противоречий рациональности, а, следовательно, внутренне устойчивой.

Христианская философия истории есть историческое сознание, достигшее высочайшей степени отчетливости, выразившейся в непротиворечивости и обоснованности теоретических построений, которые создавались с использованием в процессе познания всей полноты познавательных возможностей человека (духовной интуиции, разума, сердечного чувства), при условии их гармонизации под руководством веры.

Разрушение христианской концепции истории начинается уже в эпоху средневековья, причина этого заключается в общем процессе секуляризации, охватившем мировоззрение, познание, социальную жизнь.

Признание разума совершенно автономной от духовности сферой, разрушение, тем самым, целостности процесса познания, привело к раздроблению исторического знания на не связанные между собой части и, как следствие, к в возникновению множества исторических теорий. В частности, Р.Ю.Виппер пишет: «Что такое раньше была история для школ, для сознания интеллигентных классов? Были многие истории, но не было одной истории. Была история священная и светская, история греческая и римская, история церкви, империи и т.д. Это были группы, системы сведений, чисто описательные, и они играли роль дополнительную, пояснительную. Для тех, кто спрашивал о ходе целого, истории были задвинуты в параллельные ряды и нанизаны в одну цепь» (29,2).

Вся последующая европейская философия истории не смогла создать полноценной замены христианскому пониманию исторического, хотя и сохранила и многие его элементы.

В течение XIV-XVI веков теоцентризм постепенно вытесняется антропоцентризмом. Изменение мировоззренческой ориентации влечет за собой изменение познавательных устремлений. Процесс рационализации приводит в философии истории к утрате историческим сознанием четких смысловых ориентации.

Представляется, что исторический релятивизм есть порождение эпохи Просвещения, стремившейся строить историческую теорию исходя из признания законодательной роли разума, что создало простор для произвольно-субъективистских построений. Постепенно европейская мысль начинает осознавать, что для обретения научной строгости исторических теорий необходимо выйти за пределы собственно человеческого бытия, указать сферу, способную стать источником для объективного рассмотрения истории. Появляются разные варианты в понимании исторической объективности - от трансцендентнометафизического до экономико-материалистического. Такая плюрали- стичность мнений способствует нарастанию релятивизма.

Получивший автономию разум претендует в XV-XVIII вв. на исследование не только природы, но и общества. В области изучения природы рациональное познание достигает больших успехов, о чем свидетельствует бурное развитие естествознания. Такие специфические черты естественной науки как точность, ясность, наглядность, логическая непротиворечивость, а главное - полезность, оказываются очень привлекательными для европейской философии. Формируется новый тип миросозерцания - «естественнонаучный», на основе которого выстраиваются философские, исторические, социологические системы. Виндельбанд по этому поводу замечает: «Метафизика XVII века, а вследствие этого и Просвещение XVIII века находились всецело во власти естественнонаучного мышления: признание общей закономерности всего существующего, исследование простейших элементов и форм бытия, поиск необходимости, лежащей в основе всякой смены явлений - все это оказало влияние на теоретические изыскания, а вместе с тем и на оценку индивидуумом всего единичного, при котором «ценное» отождествлялось с «естественным» (26 ,416).

Рассмотрение исторической и социальной реальности в этот период осуществляется на основе естественнонаучного мировоззрения, то есть аналогично исследованию природы. В качестве главных теоретических положений такого подхода можно выделить следующие: в основе общественных процессов лежат свойства естественной природы человека, общественные формы имеют естественную историю, в общественной жизни, так же, как и в природе присутствуют строгие закономерности. В результате смешения естественнонаучного с историческим, историческое сознание предельно индивидуализируется, что проявляется в основном, в постановке политических проблем, значимых для жизни отдельных народов и государств. Иначе говоря, историческое сознание перестает быть в полной мере историческим, так как вопрос о смысле истории отодвигается на второй план. Однако, общественно-политические теории несостоятельны без исторического обоснования.

Философия конца XIX века становится своего рода рефлексией на достижения предшествующей мысли. Вновь актуальным становится вопрос о задачах философии истории, правда в другом аспекте: если эпоха Просвещения указывала на необходимость создания смыслоисторических концепций, то усилия мыслителей XIX в. (в частности Виндельбанда и Риккерта) сосредоточены на выявлении гносеологических и методологических оснований для построения такого рода концепций, и вообще на исследовании возможностей исторического познания. Тем более что историческое познание накопило огромное количество разнообразного материала, как в области фактической истории, так и в области философии истории. Философско-историческое разнообразие проявлялось в объединении в пределах философии истории таких проблемных областей как концепции исторического целого и концепции закономерности в историческом развитии, выводимой аналогично естественнонаучной.

В связи с указанными обстоятельствами основной теоретический интерес философии, в том числе и в концепции Риккерта, сосредотачивается не просто на традиционном поиске ответа на вопрос о смысле и целях исторического бытия, а на исследовании условий возможности такого поиска. Иначе говоря, в философии истории на рубеже XIX-XX вв. возобладала тенденция сначала искать методологические основания общих исторических теорий, а потом уже создавать сами теории. И здесь сразу обнаружилась одна из наиболее глубоких проблем: возможно ли применение естественнонаучных методов в гуманитарном познании? Виндельбанд указывает на увлеченность мыслителей XVII- XVIII вв. естественнонаучной методологией, вследствие чего возникает желание распространить последнюю на исследование исторической жизни с целью выявления в ней общих закономерностей и причинных связей. Следствием такого подхода становится проникновение механицизма в сферу обществознания.

Немецкая классическая философия, осознавая ограниченность механистического мировоззрения, стремится от него избавиться посредством выявления предела познавательных возможностей разума (Кант) и создания диалектического метода (Гегель). Кантовское исследование границ рациональности создало условия для рассмотрения естественнонаучного познания под другим углом зрения. В дальнейшем, с развитием естествознания и особенно психологии, перед философией встает другой вопрос: доступна ли душевная жизнь научному исследованию, и если доступна, то насколько? Этот вопрос тесно соприкасается с проблемой научного статуса психологии и сферы ее компетенции, поскольку психология претендует быть научным основанием «наук о духе».

Новый этап в развитии материализма в XIX в. снова создает угрозу проникновения в область исследования общественной жизни механистических тенденций. Несмотря на то, что классическая философия много сделала для борьбы с механицизмом, опасность его рецидива все-таки остается актуальной. Виндельбанд считает, что решение этой задачи является важнейшей проблемой современной философии (26). Дальнейшая работа над этой проблемой осуществляется в философии Риккерта.

Представители баденской ветви неокантианства предлагают осуществить рефлексию над формированием смысловых концепций, составляющих сущность исторического сознания. Проведение такой работы на рубеже XIX-XX веков является необходимостью на фоне нарастающей релятивизации исторического сознания.

Подводя итог сказанному, можно заметить, что европейское историческое сознание прошло сложный и противоречивый путь.

• - Началом пути стал процесс его кристаллизации как подлинно человеческого бытия, отличного от бытия природы, говорить о конце этого пути в настоящее время нельзя, но уже можно исследовать пройденные этапы и делать выводы об общей тенденции. Формирование исторического сознания стало возможным в результате растождветвления человека и природы, обозначения уникальности человеческого бытия по сравнению с природным. Признавая себя частью природы, человек оказывается за пределами истории. Природа не исторична, несмотря на то, что существует во времени, так как с течением времени здесь не возникает качественно новых состояний; времена года сменяют друг друга в строгой последовательности на протяжении тысячелетий, но сами остаются неизменными, закон всемирного тяготения одинаков и сегодня, и тысячу лет назад. Космос существует и умирает, и даже может заново возникнуть, но он всегда будет статичен. Природа не размышляет над своим существованием, не ищет, смысла, не ставит целей, не формирует идеалов и не стремится к ним. В природе нет свободы и творчества. Осознание себя как части природы не дает человеку вырваться за рамки природной статичности и детерминизма. Именно поэтому античный космоцентризм не совместим с историческим сознанием и для формирования последнего должен быть преодолен.
• - Такую работу произвело христианство, указав человеку его сверхприродную сущность, его уникальность, выражающуюся в личностном бытии, основными характеристиками которого являются свобода воли и разумность, а значит и абсолютная свобода выбора. Теперь не Космос включает в себя человека, но сердце человека есть целая Вселенная; человек имеет в себе все то, что есть в Космосе, но также и то, чего в нем нет - личность. Последняя динамична, способна постоянно созидать новые качества, следовательно, способна существовать в истории. Теоцентричная философия средневековья создает удивительно гармоничные и внутренне непротиворечивые системы философии истории, где присутствуют и смысл, и цель, и идеал, и ясен способ их достижения.
• - Новая европейская философия подвергает рациональному суду непосредственное религиозное чувство и тем самым разрушает его, разрушая вместе с ним и уникальное историческое сознание, являющееся достижением средневековья, правда, сохраняя при этом его осколки, а потом различным образом их комбинируя. Появляется целый калейдоскоп идей, (одни из них предельно рационализируют человека и историю, другие - отказываются от поиска смысла и идеала, интересуясь только наличным бытием, третьи - снова вписывают человека в природное бытие), но невозможно составить целостную гармоничную систему, так как каждая теория содержит глубокое внутреннее противоречие. Такого рода плюрализм приводит к нарастанию релятивистских тенденций. Но человеку для обустройства своего исторического существования не нужно множество взаимоисключающих мнений, ему нужна истина, которая может служить надежным ориентиром.
• - На рубеже XIX-XX вв. европейская философия, в частности философия неокантианства, берет на себя труд по оздоровлению исторического сознания путем его гносеологического исследования, результатом которого должно стать обнаружение прочных методологических оснований последнего.