Законодательство о незаконной охоте и охране животного мира в истории России

Становление и развитие законодательства досоветской России о сохранении животного мира и борьбе с незаконной охотой

Человек начинает охранять животных и растения только тогда, когда их становится недостаточно для удовлетворения потребностей. Именно осознание возможности утраты каких-либо ресурсов ведет к развитию правовой защиты для их охраны и восстановления. Однако исторический опыт показывает, что регулирование эксплуатации природных ресурсов, включая животный мир, основанное только на законах, не решает всех проблем. История дает множество примеров разнонаправленной динамики природоохранных законов. За самовольную рубку леса следовали строжайшие запреты вплоть до смертной казни или высылку за незаконную охоту, а потом возвращались опять «на круги своя». Законы и иные нормативные акты в области охраны живой природы, ориентирование на упорядочение использования природных ресурсов, как правило, не исполнялись. Связано это было, в частности, с тем, что никогда люди не были равны при пользовании природных богатств, а, следовательно, ни в одном обществе не было единой системы ценностей.

В Древней Руси (на территории современной России) примерно до конца XII века существовало неограниченное пользование природными ресурсами. В летописи чаще всего значились в тот период времени угодья: пашенные и луговые земли, бортные и сенокосные угодья, бобровые гоны и т.п. Там, где древесины было недостаточно для жизнеобеспечения человека, например, в лесостепной зоне, лесные земли находили отражение в правовых документах. Культ поклонения лесам, рощам, деревьям, рекам, озерам зародился, когда протослявяне жили в основном за счет охоты, рыболовства и собирательства. Заселение Северного края славянами из пределов Новгородской и Ростово-Суздальской земель началось в VIII - IX вв. н. э. и продолжалось длительное время. Основным занятием было земледелие. Они селились по берегам рек, на возвышенностях и выбирали сухие места под пашню, вырубая для этого участки леса. До XVIII в. все жители края пользовались государственным лесом как местом добычи животной и растительной пищи, резервом для расширения сельскохозяйственных угодий, как источником получения древесины для строительства и отопления жилищ, изготовления орудий труда и предметов домашнего обихода беспрепятственно¹.

Обилие лесов давало возможность создавать простейшие заградительные сооружения - засеки - из поваленных друг на друга деревьев. Архиепископ Бруно в письме, датируемом 1008-1009 гг., к германскому императору Генриху II указывал, что русской государство (для безопасности от неприятеля, на очень большом пространстве обведено со всех сторон самыми завалами (засеками - sepes) . Это, по-видимому, является первым письменным упоминанием о такого рода укреплениях (ПИКГ, 1936). Засеки, как и другие заповедные леса, являлись своеобразным резерватом для зверей и птиц. Заповедные рощи были общинными. Основанный на суевериях запрет на использование таких рощ способствовал размножению и

последующему расселению в другие места различных животных, попол- няющих скудеющие запасы дичи .

Торговые пути, проходившие по Руси, были ответвлениями «Великого шелкового пути», две основные ветви шли по Волге и Днепру. Предметами внешней торговли, в первую очередь, были продукты леса: пушнина (бобра, соболя, горностая, лисицы, белки и т.д.), а также мед, воск, ловчие птицы (соколы, ястребы и др.). Поэтому охрана собственности на лесные угодья, места охоты, бортничества, рыболовства ставилась наравне с сельскохозяйственными землями. Собственность охранялась на основании "Закона Русского" ("Правда Роськая", конец X в.). В отношении лесов немногие ограничения были связаны с заповедованием отдельных культовых рощ, "бортных ухожий", а также лесных массивов, отведенных для княжеской охоты.

В "Русской правде Пространной редакции" (1209 г.) из 121 статьи 10 посвящены защите прав собственности на лесные промыслы, и в первую очередь - бортничество (4 статьи). Кроме того, в законе были отражена ответственность за кражу собак, сетей птицелова, бобров, а также ловчих птиц,

которые ценились не ниже коня, были предметом гордости князей и часто являлись предметом экспорта (ПРП, 1952, вып.1, с.116).

Уголовно-правовые нормы о незаконной охоте уходят в далекое прошлое, поскольку охота составляла основной промысел и служила основным средством существования людей, не подлежала никаким ограничениям в первобытно-общинном строе. О запрете на религиозной почве, как ^{[1] [2]}

отмечает А.Н.Формозов, охота в древнем мире производилась, как правило, на крупных животных. Причем такое изъятие фауны произошло в густо населенных ареалах - в Средней Азии, Казахстане, Крыму, на Кавказе и т.д.¹. Уголовно-правовые нормы о браконьерстве появились несколько позднее.

Для наглядности проведем краткий обзор и анализ нормативного материала о борьбе с браконьерством, начиная с Русской Правды до ныне действующего законодательства. Так, Русская Правда предусматривала штрафы за воровство собак и ловчих птиц в виде 3 гривен; за воровство голубя, куропатки в размере 9 кун; за воровство гуся, утки, лебедя и журавля - 30 кун^[3]. Как видим, в защиту важности охоты на Руси можно говорить исходя из того, что одна из денежных единиц «куна» происходила от названия продукта охоты - куницы .

Таким образом, история законодательства государства российского в сфере охраны животного мира началась с зарождения киевской Руси. Природа и биологические ресурсы стали объектом правового регулирования в одном из самых ранних памятников Древней Руси - «Русской Правде», в котором заметна очевидная связь древнерусского законодательства с нормами обычного права восточных славян.

Охотником мог быть каждый для своего жизнеобеспечения или в ловчих дружинах князей, или в пользу монастырей в свободных охотничьих угодьях. Однако на землях монастырей охотиться запрещалось даже княжеским ловчим. К примеру, древние «Святые места» - заповедники были распространены во многих районах¹. Так, на Соловецких островах монахи охраняли птиц, Саровский монастырь запрещал охоту на лосей, медведей и других животных^[3].

Одним из первых проявлений закрепления права собственности на земли, леса и воды явились жалованные, дарственные, купчие, духовные и другие грамоты. Первое известное упоминание о таких грамотах относится к концу XII века, когда один из Новгородских посадников Иван Фомин в 1181 - 1182 гг. передал Муромскому монастырю «сенные покосы, и по- леипе земли и воды, и полеипе лесъ». По спорному делу о владении Шсн- ^{[5] [6]}

курским погостом также упоминаются «...и земли i воды, и леса лешии, и реки, и лешнш реки, и мхи, и озеры, и соколья гнезда».

В Московской Руси (XV - XVII вв.) стали появляться специальные охранные грамоты, которые можно рассматривать как частный случай ограничений на те, или иные виды пользования. Например, в грамоте Вяжиц- кому монастырю, датированной 1477-1478 гг., монастырскому ключнику Якиму и крестьянам в Толвуе запрещалось промышлять в монастырских островах: "... леса не секите, сена не косите, зайцев не гоняйте .... А хто ослышается нашей грамоты... тот буде лишен лотки и сетей, а за свою вину даст нам рубль" (ГВНП, 1949, с. 306). В 1635 г. в Пермь Великую была направлена царская грамота «О воспрещении ловить капканами бобров и выдр»^[7]. В российском законодательстве XVII - XVIII вв. наблюдается тенденция к определённому ограничению прав собственников в отношении природных объектов в интересах государства.

Сказанное позволяет придти к выводу о том, что в указанный исторический отрезок времени уже вырабатывались определенные правила охоты и формировались правовые нормы об ответственности за нарушение правил охоты. Однако, наличие обширности охотничьих угодий, необжитых и отдаленных мест, не являющихся частной собственностью, такое понятие как браконьерство носило в целом юридически неоформленный характер.

Все выше изложенное дает основание сделать вывод о том, что жизнь в средневековье была прочно связана с природой и зависела от добычи биологических ресурсов, сезонных природных циклов и стихийных климатических явлений. Несмотря на отсутствие прямой потребности в охране окружающей среды, забота о природе имела ритуальный характер, была обусловлена религиозными мотивами и выражалась в освящении рощ, ручьев, пещер. Любое использование природных ресурсов носило легитимный характер. Прежде всего, это было земледелие, собирательство, бортничество, охота и рыбная ловля. Промысел обеспечивал нужды только натурального хозяйства при слабом развитии рыночного обмена.

Для обеспечения жизнедеятельности население от природы забирало минимум ресурсов, тем самым не нарушая естественных процессов воспроизводства. Права государства в правовом регулировании охраны природных ресурсов исходили из частнособственнических, военных, фискальных и других прав. Вследствие этого в статьях «Русской Правды» защищались права владельцев на природные объекты (на бобров, пчел, бортные деревья) от посягательства на них других лиц. Отметим, что природные объекты с их фауной подпадали под защиту государства лишь тогда, когда становились чьей-либо собственностью¹.

До тех пор пока государство было феодальным, ответственность за вылов рыбы и иных биологических ресурсов наступала, только если права на водоем или землю принадлежали феодалу или помещику. Законодательство XV-XVI вв. охраняло лишь права владельцев на природные объекты. Согласно «Русской Правде», «пойманный с поличным за лов рыбы в чужом пруду в первый раз наказывался битьем батогами, во второй - кнутом, а в третий - отрезанием уха или отсечением руки».

Необходимо обратить внимание на то, что битье кнутом по русским законам могло быть простое и нещадное. Нещадное битье представляло собой замаскированную смертную казнь. А. Жижиленко писал: «Хотя Россия формально отставала от Западной Европы в применении смертной казни, однако она ее в этом отношении догнала широким применением наказания кнутом, прикрывавшего собой смертную казнь, притом в очень жесткой форме»¹. При этом помещики, будучи владельцами угодий, использовали принадлежавшие им природные ресурсы без каких-либо ограничений, не заботясь об их сохранении и воспроизводстве. При небольшой численности населения и умеренном потреблении долгое время не существовало потребности в специальных мерах правовой защиты биологических ресурсов.

Первая попытка общей регламентации рыболовства, к тому же направленная на защиту окружающей среды, была предпринята в Наказе астраханским воеводам в 1591 г. Воеводам предписывалось запретить рыбакам и торговцам вылов лишней рыбы. Разрешалось ловить рыбу только для себя и на продажу^{[8] [9]}; излишки вылова компенсировались с помощью введения пошлины, равной десятине с продажи рыбы и иных биологических водных ресурсов.

Первым нормативным правовым актом, который регулировал вылов рыбы и других биологических ресурсов в России, был указ 1676 г. о порядке ловли рыбы в Плещееве озере в Переславле-Залесском. Им были урегулированы основные способы рыбной ловли¹. В законодательном акте была урегулирована ловля сельди неводами определенного образца; установлен запрет ловли мелкой сельди. В качестве наказания за нарушение Указа полагалась смертная казнь. Основная цель данного указа - охрана не феодальной, а государственной собственности. Государственные службы, которые обеспечивали подачу к царскому столу рыбного деликатеса, преследовали обеспечительную, но не природоохранительную цель. В оброчных и откупных водных и других угодьях запретительно-охранные меры не работали. Ни о каком промысловом контроле местных откупщиков не могло быть и речи. Население бесконтрольно ловило рыбу и эксплуатировало угодья, как могло².

Браконьерство как правовое понятие приобретал правовой статус во времена становления и развития Руси как государства, становления правовой основы и особенно в императорско-дворянский период. Оно наметилось на Руси в XIV-XVII вв. в период правового закрепления пользования природными ресурсами были связаны с запретом изъятия животных в местах царской охоты, в монастырских угодьях, заповедных местах и пр. Эта деятельность государства выражалась в принятии законов, указов, инструкций, связанных с запретом охоты в окрестностях Москвы и Петербурга - местах царской охоты, других районах или всей территории страны.

С целью охранения мест общего пользования начали появляться первые заповедные территории. Термины «заповедник», «заказник» употреблялись не только в смысле имущественных и правовых привилегий господствующего класса на владение лесами и производством охоты. Примерами такого заповедания служили Беловежская Пуща, соколиный заповедник «Семь островов» и др. Начиная с XIV в. леса в северногй части русского государства приобретают стратегическое значение как средство защиты земель от нападения неприятелей путем устройства засек и крепостей¹.

Своеобразными заповедниками были засечные леса - искусственные завалы леса, защищавшие в XVI в. и позднее границы Русского государства и население от набега кочевников. Система засечных линий была сформирована в единый оборонительный комплекс протяженностью на многие сотни километров. В этих лесах запрещалась рубка деревьев, заготовка луба, сбор валежника, пахота и прокладка дорог и троп. Засечные леса служили надежной охраной диких животных и птиц. Нарушение установлен- ных правил влекло уголовное наказание вплоть до смертной казни". Попутно отметим, что некоторые фрагменты засечных лесов просуществовали до первой половины XVIII века. На их месте в 1935 году был создан заповедник «Тульские засеки».

В 1497 г. Иваном III был обнародован первый Судебник. Однако из 68 включенных в него статей ни одна не содержала норм в отношении ответственности за нарушение пользования лесом ни в виде заготовки дрсвеси- ^{[10] [11] [12]}

ны, ни охоты, ни бортничества. Не содержал таких положений и Судебник 1550 г. Ивана Грозного. Но наряду с государственными законами существовали местные уставные грамоты, в которых такие упоминания были. Уставная грамота от 2 мая 1561 года Соловецкого монастыря крестьянам села Пузырева Бежецкого Верха предписывала: «А у которых крестьян на полях рощицы, и им тех рощиц беречи, а на дрова и жерды к изгородам не сечи...».

В 1649 г. царем Алексеем Михайловичем принято Соборное Уложение, объединившее в себе прежние законы и указы, постановления судов и другие юридические документы. Статьей 23, гл. 7 Уложения разрешалась «служилым людям» беспошлинная рубка в любых частных лесах. Но под страхом наказания запрещалась порча птичьей привады, кража тетеревиного шатра или «куропатной» сетки, порча или рубка бортного дерева, кража пчел и другие. Согласно статье 223 «кто по недружбе учнет в лесу на станах огонь класти, и в том лесу учинится пожар» и на причинившего ущерб «бортному деревью и пчелам, и зверь и птицы из того лесу тем пожаром отгонят» будет жалоба, то должна быть «на тех людех за такое пожарное разорение взяти пеня». В Уложении отмечалось, что случае неосторожного поджога штраф не налагался.

В исторических документах XIV-XV1I вв. нередко упоминалась водоплавающая (лебеди, утки) и боровая (глухари, тетерева) дичь, ловчие птицы (соколы, ястребы, орлы). Орлы и ястребы были настолько ценными птицами, что во многих документах о землевладении упоминались не только бортные ухожья, леса, бобровые гоны, лосиные станы, но и "соколья" гнезда.

Для охраны мест, где охотился царь Алексей Михайлович, выделялись специальные заказники, лесные массивы, такие, как Лосиный остров, Измайлово. Ради сохранения гнездовий ловчих кречетов царь приказал 7 островов, вытянувшихся вдоль восточной части побережья близ современного Мурманска, считать «государевой заповедью».

Из всех указов царя Алексея Михайловича об охране природы, пови- димому, лишь один относился к лесам - Указ 1649 г. «О сбережении заповедного леса в Рязанском уезде». Запретная для охоты зона вокруг Москвы была выделена царским указом в 1676 г., чтобы «около Москвы в ближайших местах с псовою охотою и в лесах птиц не стрелять». Отметим, что в царствование Алексея Михайловича, страстного охотника, было принято 67 указов об охоте, о сроках, правилах и ответственности за нарушение правил охоты, о запретных зонах, ясаках, сборах, пошлинах, об исключительном праве царской охоты на некоторых зверей и птиц, и другие. Добыча ловчих птиц была царской монополией. Среди указов выделяется «Урядник или новое уложение и строение чина сокольничья пути»

(1668 г.), закреплявший свод правил охоты, и как образчик дворцового этикета того времени.

Система наказаний за незаконную охоту также изменялась и совершенствовалась. В последующие периоды истории законодатель вместо денежных штрафов вводил другие виды наказания. В частности, «Соборное Уложение» 1649 года предусматривало уголовную ответственность за ловлю бобров и выдр в виде битья батогами, а за повторное браконьерство - битьем кнутом¹. В период правления Софьи в 1680 году под угрозой наказания был установлен запрет охоты в окрестностях Москвы^{[13] [14]}.

В связи с развитием железнорудного, гончарного, солеваренного, винокуренного и других промыслов, лесохимических производств, "порухами", чинимыми засекам и другим заповедным лесам, леса быстро сокращались. Поэтому согласно статье 250 Соборного Уложения 1649 года воеводам запрещалось самостоятельно отводить леса под поташные и смоль- чужные заводы. Несмотря на это, нарушения продолжались. Помимо устройства засек для предотвращения набегов неприятеля, в степи выжигали траву, чтобы лишить вражескую конницу питания: «Из Мещеры поле же- чи... по обе стороны Суволы да к Елань-Суволе, и к Телеорману, и по обе стороны Телеормана вверх по Вороне». Однако в той же грамоте запрещалось выжигание травы «блиско от государственных украинных городов, лесов и лесных засек».

Таким образом, для России описываемого периода можно выделить неявные, неосознанные начала природоохранной деятельности, происходившие от политических, экономических, социальных и духовных потребностей человека и общества в целом. Такие потребности были связаны с культовым заповедованием отдельных лесных участков, заповедованием и охраной мест гнездования ловчих птиц, защитой прав собственности на бортные деревья, охраной бобровых поселений, ограничением пользования участками леса - местами княжеской (царской) охоты, запрещением лесопользования в засечных (оборонных) лесах и охраной их от пожаров, введением элементарных правил охоты. Положительным результатом такой деятельности являлось размножение в заповедных местах и последующее расселение различных животных, птиц, а также введение первых в истории страны ограничений на добычу лесного зверя и птицы, ловчих птиц.

Законодательство, регулировавшее рыбоохрану, в основном состояло из разрозненных локальных правовых актов. В XVII в. охрана водных биологических ресурсов впервые оформилась в Соборном Уложении 1649 г. В главе 9 ст. 18 Соборного уложения 1649 г. говорится, что установка на реке плотины для рыбной ловли с этого момента является противозаконным деянием на всей территории государства. Итак, первым государственным правовым актом, который регулировал порядок вылова рыбы на территории государства Российского, является Соборное Уложение 1649 г.

Защита рыбных богатств в первой половине XVIII в. также была представлена указами отдельных местностей. Забота о сохранении рыбных запасов была выражена в законах Петра I, который ввел государственное право на рыбный промысел. Указ Петра I от 6 января 1704 года предписывал все рыбные ловли «взять на себя, великого государя». Тем самым была установлена государственная монополия на рыбный промысел. Доходы от рыбной ловли поступали в государственную казну. Но монополия продержалась недолго, до 1727 г.¹. Можно выделить следующие этапы государственной защиты водных биологических ресурсов от незаконной добычи:

• - в XVII в. в России впервые появилась потребность в регулировании добычи объектов животного и водного мира;
• - согласно указам и статьям Соборного Уложения 1649 г. вводилось ограничение на свободное использование природных объектов и право пользования ими в интересах государства, а позже и третьих лиц.

При этом, в сущности, все нормы, регулировавшие ответственность за вылов рыбы и имевшие экологическое содержание, закрепляли защиту частнособственнических интересов. По мнению Г.П. Новоселова, впервые действия по незаконной добыче водных биологических ресурсов как объекта уголовно-правовой охраны в России начали предприниматься с XIX в.¹. Их законодательное закрепление нашло отражение в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. и в Уставе о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, 1864 г.

Прежде всего, это была ответственность за излишнее истребление диких животных и рыбы, самовольное создание рыбных заводов, незаконный улов, самовольную рубку деревьев в казенных и частных лесах, строительство признанных по закону вредными для чистоты воздуха или воды фабрик, мануфактур или заводов, за сброс в водоемы ядовитых или сильно- действующих веществ с намерением лишить кого-либо жизни^{[15] [16]}. В статье 52 Устава о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, 1864 г. устанавливалась ответственность за «засаривание рек, каналов, источников бросанием в них камней, песку и тому подобных веществ, от которых не может последовать порча воды», наказываемые денежным взысканием не более десяти рублей.

В соответствии с ст. 57 запрещалась рыбная или иная ловля в недозволенное время, в недозволенных местах, запрещенными способами или без соблюдения предписанных правил, за которую было установлено денежное взыскание не свыше двадцати пяти рублей. Статья 77 предусматривала нарушение правил, предписанных для судоплавания и сплава леса по рекам и каналам, влекущее за собой денежное взыскание не свыше пятидесяти рублей³.

Царствование Петра I ознаменовалось развитием законодательства об охране и воспроизводстве лесов, принятием более 200 указов, инструкций и других документов, связанных с охраной природы, в первую очередь - рациональным использованием лесных ресурсов. Причем половина из них относилась к корабельным лесам. Забота о будущих потребностях российского флота в древесине делала лесные указы Петра Великого по сути природоохранными. Так, Указом от 30 марта 1701 года впервые в России запрещалась расчистка леса под пашню и сенокосы на расстоянии 30 верст от сплавных рек. Указами 1718-1721 гг. забота об укреплении берегов рек от размывания была возложена на население, введены запреты на переработку древесины по берегам рек, "чтобы от тех щеп и сору оные речки не засаривались". Указом от 1709 г. наказание за загрязнение Невы предусматривалось в виде вечной ссылки на каторжные работы. В «Морском регламенте Петра Первого» много статей посвящено предупреждению загрязнения рек и морей.

Петр 1, в отличие от своего отца, охоты не любил. Но указы в отношении промысла животных при нем издавались. С уменьшением добычи соболя в Сибири, молодой царь в 1696 г. объявил соболя и прочую «мягкую рухлядь» монополией казны. В 1701 г. был принят указ о разведении соболей в неволе. В 1698 г. был принят указ о запрете охоты под Москвой, а в 1700г. - о заповедном режиме Измайлова. Указом от 18 апреля 1703 г. - о наказании от штрафа в 100 рублей с высших чинов, до без всякой пощады ссылки "в Азов с детьми и женами на вечное житье" для нижних чинов за незаконную ловлю и отстрел птиц "в Измайловских лугах"^{[17] [18]}. Указом Петра I в 1714 году запрещалось «стрелять и быть» лосей в Петербургской губернии под «опасением большого штрафа, жестокого наказания».

В 1718г. была осуществлена попытка акклиматизации мелкой птицы в окрестностях Петербурга. Ограничена охота на лосей и птиц, введены жесткие сроки охоты. Период от Петра I до принятия закона «Об охоте» и Правил охоты 1892г. характеризовался восстановлением неограниченной свободы собственности и произволу в отношении лесов, по ужесточению мер в деле охраны лесной фауны.

Указом от 1727 года Петр II запретил птичью и зверовую охоту на Аптекарском острове, указав: «Никому с ружьем и собаками не ходить, птиц и зверей из ружья не стрелять, собаками не травить и никакими инструментами не ловить». В следующем 1728 году последовал указ о запрещении «ездить с псовой и соколиной охотами» в 30 верстах от Москвы. Этот указ был несколько изменен в 1730 году императрицей Анной Иоанновной и изложен в следующей редакции: «чтобы под Москвой, как помещики, так и крестьяне с псовою и птичьими охотами не ездили на зверей, зайцев и лисиц, не травили их тенетами, ничем не ловили и не стреляли».

Запретный район от Москвы был сокращен до 20 километров, нарушители высшего сословия за браконьерство подлежали штрафу, а людям низшего сословия грозило телесное наказание и ссылка. В 1731 г. Анной Иоанновной срок охоты на лосей был ограничен на всей территории европейской части России, а отстрел молодых лосей был запрещен повсеместно. В 1737 г. было запрещено ловить и стрелять лосей в Петербургской и Новгородской губерниях, а в 1740 г. был подготовлен указ о запрещении охоты на лосей по всей территории России и Лифляндии. В 1735 году была запрещена охота в окрестностях Царского Села.

В 1735 году Сенат запретил добычу зайцев в окрестностях Петербурга на 100 верст вокруг. В январе 1737 г. сенат издал первое распоряжение о разведении под Петербургом зайцев, численность которых сильно сократилась. Одновременно с запрещением отстрела, ловли и травли зайцев в окрестностях Петербурга и Петергофа в радиусе 100 верст, «партикулярным людям» запрещалось ловить и стрелять серых куропаток в радиусе 200 верст, а остальных птиц - в радиусе 100 верст от Петербурга (Соловьев Д.К., 1992). По смыслу правового предписания говорилось не вообще о запрещении охоты частным лицам, а о запрещении таковой в весеннелетний период (в мае, июне, июле).

Ввиду малой эффективности принимаемых запретов в 1740 году последовал указ о запрещении охоты для крестьян на расстоянии 30 верст от Петербурга, Петергофа и Красного Села и со ссылкой на каторжную работу без всякого милосердия. Помещикам предписывалось следить, чтобы крестьяне не занимались незаконной охотой. В 1741 году Елизавета Петровна предписала «в возобновление прежде выданных указов» запретить охоту под Петербургом и Москвой на 100 верст вокруг. Позднее (в 1742 г.) запрещенный для охоты район был уменьшен до 50 верст.

Несмотря на принимаемые, порой жесткие меры, население продолжало заниматься браконьерством даже в самой близости от Москвы - в Петровских, Строгановских рощах, около села Коломенское и т.д. У дворян и помещиков при браконьерстве изымались (конфисковывались) собаки и охотничьи принадлежности, а крестьяне и дворовые люди при этом наказывались плетьми. В целях предупреждения незаконной охоты Российское государство принимало различные меры, в частности, использовались драгунские полки, но они были, как правило, были малоэффективны и не давали желаемых результатов.

Исключительно положительным правовым актом от 1763 года явилось запрещение охоты с 1 марта до 29 июня (по старому летоисчислению). Исключения были сделаны для жителей Сибири и Крайнего Севера, которым разрешалось охотиться в течение круглого года. Императорский указ от 1769 года предписывал неимущих браконьеров, задержанных в запрещенных для охоты местах, сдавать в солдаты, а с зажиточных граждан брать рекрутов.

С момента вступления на престол императрица Елизавета Петровна повелела строго исполнять все начинания отца, заявив о «возобновлении прежде выданных указов». Подтверждались старые и вводились новые запреты на охоту в окрестностях Петербурга и Москвы, на территориях современных Владимирской, Ярославской и Костромской областей. В 1773 г. Екатериной II введен запрет на добывание лосей для европейской части России: "... лосей нигде, ни в какое время и никому отнюдь не стрелять, не убивать и не ловить".

Устанавливались сроки охоты на дичь: с 1 марта до Петрова дня нигде и никому «во всем государстве зверей и птиц (кроме хищных, из зверей - медведей, волков и лисиц, а из птиц - коршунов, ястребов, ворон, галок, воробьев и других тому подобных) как тенетами, цевками, петлями, кляпами и никакими тому подобными инструментами и ямами не ловить, так и с собаками не ездить и не стрелять» (Соловьев Д.К., 1992). Эти сроки действовали на протяжении более 150 лет.

17 июля 1763 г. Екатерина II запретила в России любую весеннюю охоту. В 1827 г. этот закон был подтвержден в той же редакции. В 1875 г. Галицкий сейм запретил в Западной Украине весеннюю охоту на вальдшнепа. С весенней охотой боролись такие видные орнитологи, охотоведы и защитники природы России, Украины и Белоруссии как П.К. Пачоский, А.А. Браунер, Н.В. Шарлемань, В.Г. Аверин, Г.А. Кожевников, Б.М. Житков, И.И. Пузанов, С.А. Бутурлин, А.В. Федюшин и др.^[19].

В 1766 году вышли указы о генеральном межевании, которые следует считать важным пунктом в формировании государственного ресурсопользования и ресурсоуправления, так как были получены первые достоверные планы различных земельных угодий. Генеральное межевание дало толчок и активизации деятельности по учету и определению ареалов зверей и птиц, встречавшихся в том или ином землевладении. В экономических примечаниях к генеральному межеванию приводились списки выявленных птиц и зверей.

В указе 1775 года законодатель вновь запрещает добычу лося уже на всей территории государства. Принимались указы об охране бобров, о запрете охоты с капканами, подлежавшими конфискации. Нарушителей правил охоты (браконьеров) штрафовали и били кнутом. Причем при троекратном нарушении закона их не только били кнутом, но и сажали в тюрьму.

Несмотря на жестокие меры наказания, браконьерство не достигало своей цели, ибо незаконная охота распространялась во всем российском государстве. Вероятно, это во многом зависело от права собственности на землю и законодатель практически не мог воспрепятствовать или ограничить произвол помещиков или иных собственников (владельцев) в нещадном истреблении животного мира. Другой причиной браконьерства служила обширность свободных охотничьих угодий, отсутствия должного контроля за сохранностью животных и птицы и фактическая безнаказанность

В конце 60-х годов начались знаменитые экспедиции Академии наук России, возглавляемые академиками С.Г. Гмелиным, И.И. Лепехиным, П.С. Палласом, И.П. Фальком. Результаты этих экспедиций трудно переоценить, так как они дали богатый материал о местах распространения и среде обитания животных в то время. Дополнительные сведения о фауне давали ответы на запросы Академии наук по географии различных местностей, распространенные в начале 80-х годов. Из разных уездов поступали сведения о том, какие звери, птицы и рыбы там водятся, какой ущерб причиняют медведь и саранча.

10 октября того же 1802 г. Александр I издал указ (на французском языке), который положил начало охране зубра в России: "Ввиду особой редкости породы дичи, именуемой зубром, запрещается рубить деревья в Беловежской пуще". По Правилам полностью закрывалась охота на зубра и самок лося, оленя, диких коз, а также телят этих пород в течение одного года. Запрещалась охота на копытных и птиц в период размножения. Рекомендовалось истреблять всех хищных зверей и птиц в течение всего года, что с современной точки зрения неприемлемо. К хищным зверям были отнесены медведь, волк, лисица, шакал, барсук, песец, хорек, ласка, выдра, норка, горностай, куница , росомаха, рысь, дикая кошка и белка. К хищным птицам - орел, беркут, сокол, кречет, все ястребы, сорока, ворон, ворона, галка, сойка, ореховка, сорокопут, филин, совы и воробьи. Правилами была сделана оговорка для Сибири, ибо там промысловая охота фактически ничем и никем не ограничивалась.

К числу активных мер сохранения и разведения зверей для охоты или получения иных продуктов можно отметить образование зверинцев в естественных условиях. На острове Аскольда близ Владивостока в 1890 г. был создан зверинец. Владивостокское общество любителей охоты разводило и охотилось на пятнистых оленей, а на полуострове Янковского, в оленьем зверинце изучалось ведение оленеводства и велась заготовка пантов.

В 1854 году в Новгородской губернии на водоразделе Ладожской и Волжской систем был создан Никольский казенный рыбоводный завод. Здесь было 10 прудов и опытное озеро Пестово, изучались проблемы практического рыбоводства и акклиматизации рыб для последующего регулирования рыбных запасов указанных бассейнов. При заводе имелась школа для подготовки рыбоводов.

Таким образом, проблема взаимодействия общества с природой существовала во все времена. В рассматриваемый период были приняты основополагающие законы, прямо или косвенно повлиявшие на положение дел в области охраны природы, растительного и животного мира. Были введены первые жесткие ограничения на охоту, как по видам дичи, так и месту охоты, началось разведение и выпуск на свободу отдельных охотничьих животных, введены законы о запрете охоты на лося, об охранении зубра, закон о сроках охоты. Начатое Генеральное межевание дало толчок работам по учету и определению ареалов зверей и птиц, начались исследования распространения и среды обитания животных.

Несмотря на это, до конца XIX века в России не было закона об охоте. Первый проект такого закона был разработан Министерством внутренних дел в 1858 году. В дальнейшем, до начала разработки законопроекта, утвержденного 3 февраля 1892 года в качестве Закона об охоте, Государственный совет было внесено еще девять проектов закона об охоте: Проект правил об охоте в Остзейских губерниях (1861 г.); Проект правил о весенней охоте графа Валуева (1867 г.); Проект правил об охоте, исправленный по замечаниям Министерства (1868 г.); Проект закона о весенней охоте (1869 г.); Проект общего закона об охоте Министерства внутренних дел (1871 г.); Правила об охоте для губерний Привислянских; Проект барона Ливена и Управляющего Морским министерством Краббе (1872 г.); Проект временных правил об охоте (1874 г.); Правила об охоте для губернии Курляндской (1877 г.)'251. Несмотря на это, до конца XIX века в России не было закона об охоте. Первый проект такого закона был разработан Министерством внутренних дел в 1858 году. В дальнейшем в Государственный совет было внесено еще девять проектов закона об охоте: Проект правил об охоте в Остзейских губерниях (1861 г.); Проект правил о весенней охоте графа Валуева (1867 г.); Проект правил об охоте Министерства (1868 г.); Проект закона о весенней охоте (1869 г.); Проект общего закона ^[20]

об охоте Министерства внутренних дел (1871 г.); Правила об охоте для губерний Привислянских; Проект барона Ливена и Управляющего Морским министерством Краббе (1872 г.); Проект временных правил об охоте (1874 г.); Правила об охоте для губернии Курляндской (1877 г.)^{[21] [20]}.

3 февраля 1892 года в России был принят Закон «Об охоте». Целью Закона являлось «прекращение того чрезвычайного истребления дичи, которое лишало охоту всякого производительного значения для народного хозяйства». Запрещалась ловля дичи какими-то бы ни было истребительными способами. Были приняты Правила об охоте, которые распространялись на все виды охоты, не ограничиваясь поземельным цензом и действовавшие вплоть до революции 1917 года. Право охоты облагалось трехрублевым налогом при выдаче полицией охотничьего свидетельства сроком на 1 год. Чинам лесного ведомства и казенной лесной страже, лесничим, лесным и охотничьим сторожам частных владельцев, охотничьих обществ охотничьи свидетельства выдавались бесплатно.

Статьей 1 Правил разрешались все виды охоты (ружейная, псовая и т.д.), но не дозволялось охотиться без именного охотничьего свидетельства. Однако это правило не распространялось на губернии Архангельскую, Вологодскую, Олонецкую, Пермскую, Вятскую и Костромскую. Закон предусматривал лишение крестьян права охотиться на своих землях без «особого приговора сельского общества ... Это связано с тем, что с выкупом или продажею участков переходило и право охоты на этих участках к отдельным дворохозяевам».

В новом законе не было полного запрещения производить охоту в весеннее время - единственно верного средства охранения дичи в период ее размножения. К тому же сроки начала и окончания сезонной охоты устанавливались общие для всего пространства России. Обязанность наблюдения за исполнением правил о производстве охоты была возложена на полицию, чинов лесного ведомства, лесную стражу, лесных, полевых и охотничьих сторожей в дачах, вверенных их надзору, заведующих частными лесами, - в пределах вверенных их ведению или надзору участков. За нарушение правил охоты отбирались убитая дичь и орудия лова, ружья. Лесной страже запрещалось держать гончих и борзых собак. Сбор за охотничьи свидетельства и штрафы за нарушение правил (кроме штрафа за убой зубра) относились в специальные средства министерства внутренних дел для образования капитала, направляемого на исполнение упомянутых правил^[21].

Лесной страже запрещалось держать гончих и борзых собак. Сбор за охотничьи свидетельства и штрафы за нарушение правил (кроме штрафа за убой зубра) относились в специальные средства министерства внутренних дел для образования капитала, направляемого на исполнение упомянутых правил. Закон предусматривал лишение отдельных крестьян права охотиться на своих землях без «особого приговора сельского общества, в состав коего эти земли входят... Это связано с тем, что с выкупом или продажею участков переходит и право охоты на этих участках к отдельным дворохозяевам и даже к лицам, посторонним обществу».

Как справедливо отмечал профессор Г.Кожевников: «Нельзя не признать, что составители закона об охоте 1892 года были большие идеалисты: действительно, излагая вопрос о дозволенных и недозволенных сроках стрельбы, они ввели различные сроки для самцов и самок некоторых птиц, полагая, что охотники, забравшись в лес или болото в то время, когда дозволяется бить только самцов вальдшнепов, уток, тетеревов и глухарей, не воспользуется этим не только для того, чтобы бить при случае и

самок, но и для того, чтобы под предлогом «законной» охоты бить всякую

ДИЧЬ» .

Обязанность наблюдения за исполнением правил о производстве охоты была возложена на полицию, чинов лесного ведомства, лесную стражу, лесных, полевых и охотничьих сторожей в дачах, вверенных их надзору, заведующих частными лесами, - в пределах вверенных их ведению или надзору участков. Егерям на основании Правил предписывалось выдавать бесплатные охотничьи свидетельства; по утверждении их в звании охотничьих сторожей они освобождались от телесного наказания и в отношении преследования нарушителей охотничьих законов, пользовались всеми правами, предоставленными страже казенных лесов^{[24] [25]}. При подготовке закона об охоте А.А. Силантьев первый из своих современников осознал необходимость изменения общей цели охотничьего законодательства и указал на то, что охотничий закон в первую очередь должен охранять животных и уже потом регламентировать на них охоту.

За нарушение правил охоты отбирались убитая дичь и орудия лова, ружья. Лесной страже запрещалось держать гончих и борзых собак. Интересно отметить, что сбор за охотничьи свидетельства, равно как и штрафы, за нарушение кроме штрафа за убой зубра относились в специальные средства министерства внутренних дел для образования капитала, направляемого на исполнение упомянутых правил.

Свидетельства об охоте не могли выдаваться состоявшим под надзором полиции; осужденным за нарушение настоящих правил, за повреждение или похищение чужого леса до исполнения состоявшихся над ними судебных приговоров. Министру государственного имущества предоставлялось право выдавать бесплатно особые разрешения: а) на стрельбу и ловлю во всякое время зверей (кроме зубров) и птиц, а также на собирание гнезд и яиц для научных целей; б) на поимку разных пород дичи для акклиматизации ее в других местностях или для зверинцев (ст. 10).

На основании ст. 18 воспрещалось в течение всего года ловить какими бы то ни было способами (нетями, силками, тенетами, шатрами, капканами и т.п.) глухарей, тетеревов, рябчиков, куропаток, турачей, фазанов и диких коз, а также разорять гнезда или вынимать из них яйца и птенцов всех пород птиц кроме хищных. Разрешалось истреблять хищных зверей и птиц, и гнезда, их птенцов, а также убивать на полях и в лесах бродячих кошек и собак в течение всего года всякими способами кроме отравы. К хищным зверям были отнесены медведь, волк, лисица, шакал, барсук, песец, хорек, ласка, выдра норка, горностай, куница, росомаха, рысь, дикая кошка и белка. Хищными птицами признавались орел, беркут, сокол, кречет, ястреба, сорока, ворон, ворона, галка, филин, сова, воробей.

Запрещалась охота на зубров, самок лосей, оленей и диких коз, молодь этих пород в течение всего года. Устанавливались сроки охоты. Крестьянам же Архангельской губернии, северо-восточной части Вологодской губернии, вогулам Пермской губернии, а также бывшим казенным поселянам Верхне-Турского округа той же губернии и уездов Глазовского, Орловского и Слободского Вятской губернии охота в пределах указанных местностей дозволялась на всякую дичь в течение всего года, но продажа дичи воспрещалась с 10 марта по 1 июля (ст. 24).

Особой статьей (25) запрещалось «перевозить и разносить, а также продавать и покупать дичь через 10 дней после срока, с которого не дозволяется охотиться». Однако «в городах торговля дичью, убитою зимой (до 1 марта) дозволялась во всякое время с соблюдением издаваемых по этому предмету в установленном порядке правил». Кроме того, «начальникам губерний и областей предоставлялось уполномочивать известных им лиц с их на то согласия на обнаружение нарушений правил об охоте, с указанием района действий этих лиц» (ст. 29).

Действие Закона «Об охоте» и Правила об охоте от 3 февраля 1892 года не распространялось на Сибирь. В начале 1893 года в Министерство государственных имуществ поступил проект Правил об охоте и звериных промыслах в Иркутском генерал-губернаторстве. В этих Правилах и в приложенной к ним Объяснительной записке, во-первых, предполагалось не распространять ограничения в сроках охоты на Верхоянский и Колымский округа Якутской области. Во-вторых, отмечаются хищнические способы промысла, например выкормочное звероловство (выслеживание нор лисиц, песцов и изъятие детенышей для выкармливания в домашних условиях)¹.

' ЦГИА СССР, ф. 398, оп. 61, д. 19236. Л. 9 об.

Отношение местных властей Якутии к выкормочному звероводству было противоречивым: не было закона, запрещавшего этот способ промысла, хотя хищнический характер его был очевиден. Зашиверский нижний земской суд еще в конце XVIII века объявил выкапывание щенков из нор преступлением со ссылкой на «монаршие установления» и грозил «строжайше наказывать на теле губителей копанием и разорением гнезд песцовых и всякого роду зверей»¹.

В 1833 году Колымское окружное управление получило очередное предписание областного правления воспретить «разорять гнездо пушного зверя...»^{[26] [27]}. В очередной раз были собраны подписки с предписанием не заниматься таким промыслом. Но в 1834 году Колымская инородная управа представила окружному исправнику ходатайство собрания старост о разрешении данного промысла, так как беднейшие слои тем оплачивают казенные подати и общественные повинности». На просьбу был дан ответ^[28]. В.И. Иохельсон еще в 1896 г. справедливо отмечал, что запреты подобной охоты нельзя достичь предписаниями, «они будут действовать тогда, когда запрещение коснется торга этими шкурками»^[29].

В объяснительной записке к проекту Правил об охоте и звериных промыслах в Иркутском генерал-губернаторстве говорилось и о другом хищническом способе, касающемся водяной и лесной дичи: «жители еще до выхода птенцов разоряют гнезда птиц, чтобы воспользоваться пухом их, а яйца употребляют в пищу»^[30]. Осуждалось и «безрассудное истребление диких коз и изюбрей весною, когда они проваливаются на снежно-ледяной корке^[31].

Правила об охоте и звериных промыслах в Иркутском генерал- губернаторстве не были утверждены, и хищнические способы промысла зверей и птиц не были запрещены. Лишь 9 июня 1912 года был принят Закон «Об установлении ограничительных по охоте на соболя мер», по которому охота на соболей запрещалась на три года. Попутно отметим, что Комиссия по выработке этого закона была создана еще в 1895 году^[32].

Звериные промыслы в Сибири провозглашались не подлежащими «никакому ограничению в отношении ко времени года» (ст. 204). «Полицейское начальство должно наблюдать, чтобы станичные казаки под видом права на местные промыслы не стесняли коренных жителей присвоением себе участков, издавна им принадлежащих. В тех же местах, где коренные жители без всякого разделения участков пользуются равным правом промысла», казакам предоставлялось разделять это право с ними»^[33].

Во изменение ст. 57 и 146 Устава о наказаниях, налагаемых мировыми судьями (изд. 1885) постановлялось:

• 1) За самовольную охоту на чужой земле виновные подвергаются денежному взысканию от 5 до 25 рублей. Взыскание может быть увеличено до 50 рублей за самовольную охоту в огороженных парках и зверинцах.
• 2) Определенному взысканию подвергается тот, кто будет выгонять зверей и птиц из чужой дачи каким бы то ни было способом.
• 3) За охоту без устного охотничьего свидетельства, разорение птичьих гнезд и вынимание из них яиц и птенцов, виновные подвергаются денежному взысканию от 5 до 25 рублей.
• 4) За охоту с чужим охотничьим свидетельством, за охоту не на ту породу дичи, которая дозволена в это время, за охоту запрещенными способами, виновные подвергались денежному взысканию от 10 до 100 рублей; орудия ловли отбирались.
• 5) За не предъявление во время охоты охотничьего свидетельства по требованию лиц, наблюдающих за исполнением правил об охоте, виновные подвергаются денежному взысканию не свыше 5 рублей.
• 6) За убой самки лося, оленя и дикой козы или телят этих пород, виновные подвергаются денежному взысканию по 50 рублей за каждую самку лося или оленя и по 25 рублей за каждую самку дикой козы и за каждого теленка названных пород.
• 7) За разнос, развод, продажу и покупку для продажи дичи в запретное время, виновные подвергаются денежному взысканию по 25 рублей за каждого найденного у них лося, оленя или дикого козла, а также за каждую дикую козу степной или горной породы и по 1 рублю за каждую штуку другой дичи.
• 8) Нахождение внутри земельных или лесных угодий вне дороги с ружьем или каким-то снарядами для ловли дичи признается за производство охоты.
• 9) В случае повторения указанных проступков следующее взыскание с виновных может быть увеличено вдвое.
• 10) Денежные взыскания, деньги, вырученные продажей отобранных у виновных орудий ловли, обращались в специальные средства МВД для усиления средств надзора за исполнением правил об охоте^[33].

• [1] 'Серый А.А. Развитие лесоустройства на европейском севере России. Вологда. 1997 г. //Федеральная служба лесного хозяйства России.Северноегосударственное лесоустроительное предприятие. К 200-летию лесногодепартамента России.
• [2] Булгаком М.Б., Ялбулганов А.А. Российское природоохранное законодательство XI-XX веков. Изд. «ЛЕГАТ». М. 1997. С. 12; Савельев А. О сторожевых засечных линиях на юге Древней Руси. М. 1976; Яковлев А.И. Засечная черта Московского государства в XVII веке. М.1916. С. 16,26.
• [3] 2 Формозов А.Н. О фауне палеолитических стоянок Европейской части СССР //Природа иразвитие первобытного общества на территории СССР. М. 1969. С. 69, 145, 159; см. также,История Урала //Кол. авторов. Пермь. 1963. Т. I С. 14-19.
• [4] 2 Формозов А.Н. О фауне палеолитических стоянок Европейской части СССР //Природа иразвитие первобытного общества на территории СССР. М. 1969. С. 69, 145, 159; см. также,История Урала //Кол. авторов. Пермь. 1963. Т. I С. 14-19.
• [5] Русская Правда по спискам Академическому, Троицкому и Карамзинскому //Под ред.А.И.Яковлева и Л.В.Черенника. М. 1928. С. 7.
• [6] См. подробнее: Молчанов Б.А. Правовая охрана лесов России и ее Европейского Севера.Владимир. 2003. 196 с. 1 См. подр.: Красилич Н.Д. Организационно-правовые вопросы охраны природно-заповедного фонда: дне. канд. юрид. наук. Киев. 1987. С. 27. 2 См. Насимович А.А. Дореволюционный период в развитии заповедного дела //Опыт работыи задачи заповедников СССР. М. 1979. С. 8.
• [7] Российское законодательство Х-ХХ веков. Т. 1 С. 107.
• [8] См.: Булгаков М.Б., Ялбулганов А.А. Природоохранные акты: от «Русской Правды» до петровских времен //Уголовное право. 1996. № 3. С. 136, 137. 1 См.: Жижиленко А.А. Очерки по общему учению о наказании. Л., 1923. С. 50.
• [9] См.: Булгаков М.Б., Ялбулганов А.А. Российское природоохранное законодательство XI -начала XX веков. М, 1997. С. 18, 19. 1 См.: Биоресурсы Онежского озера. Петрозаводск: КарНЦ РАН, 2008. С. 34.
• [10] 2 См.: Булгаков М.Б., Ялбулганов А.А. Природоохранные акты: от «Русской Правды» до петровских времен //Уголовное право. 1996. № 3. С. 144, 145.
• [11] Неволин О.А.Развитие отечественного лесоустройства на Европейском Севере. Л. 1983.
• [12] См. подр.: Каргалов В.В. На степной границе. Оборона Русского государства в первой половине XVI столетия. М. 1961. С. 17.
• [13] Российское законодательство Х-ХХвв. /Под ред. А.Г.Манькова. М. 1985. Т. 3. С. 430.
• [14] Булгаков М.Б., Ялбулганов А.А. Природоохранные акты от Русской Правды до петровыхвремен // Государство и право. 1996. № 8. С. 146.
• [15] Булгаков М.Б., Ялбулганов А.А. Природоохранные акты от Русской Правды до петровыхвремен //Государство и право. 1996. № 8. С. 146. 1 См.: Уголовное право. Особенная часть /Отв. ред. И.Я. Козаченко, З.А. Нозпамова, Г.П. Новоселов. М.: НОРМА-ИНФРА-М, 2000. С. 345.
• [16] См.: Уголовное право. Особенная часть /Под ред. И.Я. Козаченко. М.: Инфра-М-Норма,1997. С. 487,488.
• [17] 3 См.: Российское законодательство Х-ХХ веков: В 9 т. М: Юрид. лит., 1991. Т. 8. С. 402,405,409,414.
• [18] Реформы Петра Великого: обзоры, исследования. М. 1985. С. 17-23; Чефранова Н.А. Охрана природы в эпоху Петра I//Охрана природы и заповедное дело в СССР. 1960. С. 6-10.
• [19] См. по: Борейко В.Е. Этика и практика биоразнообразия. Киев: Киевский эколого-культурный центр, Международ ный социально-экологический Союз. (Охрана дикой природы. Вып. 56). 2008. 360 с.).
• [20] Туркин Н.В. Закон об охоте 3 февраля 1892 года. М. 1892. С. 11.
• [21] 1 Туркин Н.В. Закон об охоте 3 февраля 1892 года. М. 1892. С. 11.
• [22] Туркин Н.В. Закон об охоте 3 февраля 1892 года. М. 1892. С. 11.
• [23] 1 Туркин Н.В. Закон об охоте 3 февраля 1892 года. М. 1892. С. 11.
• [24] Кожевников Г.В. Против весенней охоты. Охотничий вестник, 1907. № 11. С. 171.
• [25] Безобразов С. Егерь. Энциклопедия Брокгауза и Ефрона [взято 31.05.07]http ://lib.babr.ru/index.php?book=3 3 5
• [26] ЦГА ЯАССР, ф. 49, on. 1. Д. 18. Л. 4-5 об.
• [27] Там же, ф. 16, on. 1. Д. 325. Л. 1.
• [28] Там же. Л. 10-13.
• [29] Иохельсон В.И. Указ. соч. С. 55.
• [30] ЦГИА СССР, ф. 398, он. 61, д. 19236.
• [31] ЦГИА СССР, ф. 398, on. 1, д. 19236.
• [32] ' Сибирь (Иркутск). 1911. 7 апреля (№ 81).
• [33] Закон 3.02.1892 «Об охоте». Изд. «Юрид. газета». СПб. Невский проспект, 50.' Таганцев Н.С. Изд. 3-22. СПб., Иг. 1884-1914.
• [34] Закон 3.02.1892 «Об охоте». Изд. «Юрид. газета». СПб. Невский проспект, 50.' Таганцев Н.С. Изд. 3-22. СПб., Иг. 1884-1914.